Мишель Селмер - Герцог-сердцеед
— Как раз нет, — с болью в голосе сказала она. — Это ты настраивал меня против королевской семьи.
— Мне пора, — сказал Чарлз, решив, что сейчас самое время уйти.
Если бы он знал, что это отец Виктории, он бы ни за что не вмешался. У него хватало проблем и со своей семьей.
Виктория схватила его за руку.
— Нет, ты останешься. Я тебя приглашала. Уйдет мой отец.
Они оба знали, что это совсем не так, но Чарлз благоразумно промолчал.
— Не могу поверить! — взорвался отец. — Ты хочешь, чтобы ушел я, а не этот…
— Я тоже не могу поверить, что ты продолжаешь мне лгать, — не осталась в долгу Виктория, но гнева в ее голосе не было.
Прежде чем отец сумел еще что-нибудь сказать, она захлопнула перед ним дверь и некоторое время просто стояла на месте. Возможно, ждала, что он позвонит? Раскается и попросит прощения? Через минуту она поднялась на цыпочки и посмотрела в глазок.
Чарлз услышал тихий вздох. Привалившись к двери, Виктория повернулась к нему.
— Ушел.
— Виктория, мне правда жаль. Я не хотел…
— Ты не виноват. Это ведь не ты лгал мне. А он все еще продолжает мне лгать!
— Уверен, он вернется. Виктория покачала головой.
— Ты не знаешь, каким упрямым он может быть.
Если отец хотя бы наполовину так же упрям, как его дочь, тогда сомневаться в ее словах не приходилось.
— Что собираешься делать?
— Пока не знаю. Знаю только, чего я делать не буду.
— И?..
— Всю свою жизнь я делала все, о чем меня просил отец. То, чего он от меня ждал. Теперь с этим покончено. — Виктория взяла его за руку. — Идем.
— Куда?
— А ты куда думаешь, гений? В мою спальню.
— Прошу прощения? — опешил Чарлз. Они же собирались поужинать!
Это правда — он хотел оказаться с Викторией в одной постели почти сразу, как только познакомился с ней. И конечно, это было не в первый раз, когда он воспользовался ситуацией, чтобы соблазнить женщину. Хотя сейчас, похоже, соблазняли его, а все потому, что Виктория была немного пьяна. Раньше этот факт его также не останавливал, но не в этот раз. Невероятно, но он чувствовал себя… виноватым!
— Не пойми меня неправильно, — сказал Чарлз, неуверенно следуя за Викторией, которая продолжала его тянуть за собой. — Но что, если ты поспешила?
— Я никогда не принимаю поспешных решений. — Виктория втащила его в свою спальню, включила прикроватную лампу и только после этого отпустила его руку.
В спальне, как и во всей квартире, стояли коробки, но Чарлз ничего не заметил, кроме кровати.
Виктория повернулась к нему и стала расстегивать пуговицы своей блузки. Чарлз сглотнул. Он был совсем не уверен, что сможет проявить благородство, если все так пойдет и дальше.
— Может нам все-таки не стоит спешить? — спросил он, надеясь, что Виктория одумается.
Она бросила на него взгляд из-под ресниц.
— Я уже все решила.
Блузка упала с ее плеч, и Чарлз увидел черный шелковый бюстгальтер. В горле у него пересохло — ничего сексуальнее в своей жизни он еще не встречал. Виктория изогнулась, чтобы расстегнуть молнию, и желание забурлило в нем подобно лаве вулкана.
— Ты так и будешь стоять? — осведомилась Виктория.
— Я просто хочу, чтобы впоследствии ты не терзалась из-за своего опрометчивого поступка, — услышал Чарлз свой голос и нахмурился. Где он этого набрался? Когда до этого его заботили женские чувства?
— Я большая девочка. Как-нибудь справлюсь.
Виктория спустила юбку, соблазнительно покачивая бедрами, открывая его взору черные шелковые трусики и чулки. А ее тело… Этого не могло быть, но… оно было совершенным!
Чарлз на какое-то время был просто заворожен его изгибами и просто молча пожирал его глазами.
— Ты добивался этого с того самого дня, как я стала с тобой работать. Не пойму, чего ты сейчас медлишь?
Она шагнула к нему — точнее, продефилировала — и принялась за пуговицы его рубашки. Чарлз смотрел на Викторию и думал, что если он сейчас се остановит, то второго шанса у него может просто не быть.
Проклятье! С каких это пор вопрос — заняться ли любовью с прекрасной женщиной? — стал вызывать у него сомнения?
Пока он раздумывал, Виктория успела снять с него рубашку. Она подняла голову, и Чарлз увидел, как ее глаза словно подернулись дымкой. Ее восхищение отозвалось новой вспышкой желания. Положив ладони ему на грудь, она провела ими до пояса брюк, слегка касаясь его ногтями.
Позабыв обо всем на свете, Чарлз притянул к себе Викторию и прижался к ее губам. Она обвила его шею руками и ответила на его поцелуй.
На кровати они очутились одновременно, причем Чарлз придавил ее своей тяжестью. Виктория была такой миниатюрной, что он испугался, не причинил ли ей боль, но она живо высвободилась из-под мужского тела и опрокинула Чарлза на спину.
— О боже, — прошептала она, когда они совместными усилиями освободили его от остатков одежды.
Интересно, с неожиданным восторгом подумал Чарлз, глядя на сидевшую в его ногах хрупкую соблазнительную женщину, она везде такая маленькая?
— Слишком большой для тебя? — хрипло спросил он.
— Надеюсь, нет. Презерватив? — помедлив, выдохнула Виктория.
— В пиджаке.
— Я мигом.
Виктория вернулась раньше, чем к нему успел вернуться здравый смысл. Но кого он пытается обмануть? Они оба уже упустили тот момент, когда еще можно было дать задний ход.
Вручив ему его бумажник, Виктория стояла рядом, не отрывая от него горящих глаз. Расстегнув застежку, она отшвырнула бюстгальтер, открывший небольшую, но безукоризненно округлую высокую грудь. Чарлзу сразу же захотелось попробовать ее на вкус. Следом за лифчиком последовали трусики, и когда на Виктории ничего, кроме чулок, не осталось, Чарлз снова убедился: она была совершенна.
И пусть только на одну ночь, но она полностью принадлежала ему! Он не стал возражать, когда Виктория оседлала его бедра, хотя чаще предпочитал проявлять инициативу сам. Ощутив прикосновение мягкой ткани, скользящей по его коже, Чарлз тотчас же захотел почувствовать, как ее ноги обовьются вокруг его тела, но не стал торопить события, как ни странно было ему сознавать, что не он соблазнил женщину, а она его.
Виктория наклонилась и прижалась к его губам. Нежность ее поцелуя, вкус вина и сладострастия вскружили ему голову. Чарлз почувствовал, что и он пьянеет. Пьянеет от ее ласк, от ее прикосновений, от ее близости…
Долго оставаться в стороне он не смог. Желание сжать ее в своих объятьях, ощутить нежность и гладкость ее кожи, довести Викторию до исступления и овладеть ею стало невыносимым. Он уступил и позволил сжигавшей его изнутри страсти одержать над собой верх. По лицу Виктории он понял, что она желает этого не меньше его.
