Глория Эванс - Разговор о любви
– А потом прогулялись и пошли в кинотеатр, где мне понравилось гораздо больше, чем на катке, – добавил Тим чуть смущенно. – Во-первых, потому что в зале было намного теплее, во-вторых, мне не пришлось там выставлять себя на посмешище. – Он приложил руку к груди. – Этим я сверх всякой меры насытился на катке, уж поверьте!
– Верим, верим! – Андрэ склонился вбок и ободряюще похлопал Тима по плечу. – Ничего, дружище! Ты еще так научишься кататься, что нас всех перещеголяешь!
– А что? Может, и так! – воскликнул Тим с запалом. – Только запаситесь терпением!
На лестнице послышалась дробь каблуков. Вскоре в гостиную с хмурым выражением лица вошла Марго, одетая в черные кожаные брюки и светлый свитер. На ногах у нее красовались черные полусапожки на высоких каблуках.
– Марго, где ты была? – весело поинтересовалась Джоанна. – Я только что рассказала всем о том, как учила Тима кататься на коньках.
– У меня немного болела голова. – Марго вздохнула, и Джоанна поняла, что между ее дядей и его женой произошла очередная ссора.
– Вы с Андрэ ходили сегодня куда-нибудь? – спросила она осторожно.
Марго ухмыльнулась, задетая за живое.
– Если бы! Мой муж как обычно спозаранку засел за свою обожаемую работу, – зло и отрывисто, не глядя в сторону мужа, проговорила она. – А я прогулялась, потом пообедала на бульваре Сент-Адель… – Она замолчала, и ее лицо сделалось еще более угрюмым.
– Жаль, что не пришла на каток… – начала было Джоанна, но Марго, не слушая ее, добавила пронзительно-резко, почти провизжала:
– Кстати, я перенесла свои вещи и вещи Андрэ в вашу бывшую спальню, а ваши с Тимом – в нашу. В ней огромная двуспальная кровать, нам она совсем ни к чему. Постель я поменяла, так что смело в ней располагайтесь.
Поужинав в непринужденно-приятной болтовне с Андрэ, Тимом, Виолеттой и Энтони, Джоанна поднялась из-за стола и потянулась.
– Как я сегодня намучилась со своим горе-учеником! – протяжно произнесла она. – Устала. Хочу спать.
Они с Тимом направились в бывшую спальню Андрэ и Марго – просторную комнату с большущей кроватью посередине, застеленной бельем такого же нежно-зеленого цвета.
Тим огляделся по сторонам.
– Ничего комнатка! Довольно уютная. Увы, мне не придется здесь спать.
Джоанна вскинула брови и округлила губы, собираясь что-то сказать, но Тим жестом остановил ее.
– Ничего не говори, милая. Мы столько раз беседовали о нас с тобой и о твоем нежелании со мной сближаться, что я подумал, больше не буду тебя терзать. Пойду спать в гостиную, вот и все.
Он потрепал ее по щеке с нежностью взрослого по отношению к ребенку, достал из шкафа еще один комплект постельного белья и, пожелав ей спокойной ночи, вышел.
Джоанна, несколько расстроенная, но все же умиротворенно-довольная, приняла теплый душ, вытерлась, надела ночную сорочку из тончайшей полупрозрачной ткани, – в прошлую ночь она юркнула в постель в водолазке и так и проспала в ней до утра, – улеглась в кровать и погасила лампу.
В ее памяти ожили одно за другим воспоминания о сегодняшнем чудесном дне. Чем чаще она общалась с Тимом, тем больше проникалась к нему симпатией. Кроме острого ума, общительности, умения держаться естественно и достойно с любым собеседником, он обладал еще одним качеством, которое Джоанна особенно ценила в людях, а именно – честностью.
Раньше ей везло на лгунов. Помимо Пьера у нее еще в студенческую пору был роман с сокурсником, который якобы трижды в неделю занимался большим теннисом, а сам, как случайно выяснилось позднее, проводил эти вечера в компании друзей-алкоголиков. В двадцать лет она увлеклась неким Стивеном Твиггом, выдававшим себя за хирурга, а в реальности оказавшимся санитаром из реанимационного отделения.
Все эти неудачи выработали в ней особое отвращение к лжецам и подтолкнули к чрезмерной осторожности в отношениях с мужчинами. Тим разительно отличался от ее предыдущих дружков прямотой высказываний, искренностью суждений… Благодаря ему Джоанна уже начала сомневаться в том, что, мол, все мужчины – неисправимые лгуны.
А еще у Тима было потрясающее тело. Такое, каким не обладал ни один из ее знакомых, бывших и настоящих.
Она закрыла глаза, положила руку под щеку и тихо захихикала.
– С тобой происходит что-то странное, дорогая Джо! – пробормотала она, обращаясь к самой себе.
Как только последнее слово растворилось в тишине комнаты, в дверь негромко постучали. Джоанна вздрогнула, распахнула глаза и села. Дверь открылась, и на пороге появилась едва различимая в темноте фигура Тима.
– Джоанна, – позвал он полушепотом. – Прости за то, что разбудил тебя. Представляешь, диван в гостиной уже занят. На нем устроился Андрэ. Мне бы вернуться раньше, но он начал загружать меня подробностями дела, над которым трудится в данный момент. Я сбежал при первой же возможности…
Джоанна печально вздохнула.
– Кажется, отношения между моим дядей и Марго еще более сложные и напряженные, чем я думала. – Она потянулась к лампе и нажала на кнопку включения. А когда загорелся свет, на несколько секунд зажмурилась. – В каком Андрэ настроении? Расстроен? – спросила Джоанна, медленно раскрывая глаза и привыкая к свету.
Тим стоял у двери и смотрел не на ее лицо, а ниже… На грудь, прикрытую полупрозрачной тканью сорочки. Не смотрел, а откровенно таращился.
Джоанна резко наклонила голову, взглянула на себя, схватила простыню и натянула ее до самой шеи.
Тим покачал головой и провел по лицу ладонью, напоминая человека, измученного продолжительной болезнью или какими-то другими проблемами.
– Я хотел попроситься к тебе, – сказал он приглушенно. – Но теперь понимаю, что это дурацкая затея. Знаешь, что? Отправляйся спать в комнату Марго, а я останусь здесь… Другого выхода у нас нет.
Джоанна растерянно хлопнула глазами, представляя себе, как посмотрит на нее Марго и что скажет, если она заявится к ней в спальню в столь поздний час.
– Нет, к Марго я не пойду. Не знаю, как ей объяснить сложившуюся ситуацию, чтобы она не поняла все превратно.
Тим скрестил руки на груди и с минуту о чем-то размышлял. Потом без слов открыл шкаф, достал с верхней полки ватное одеяло и принялся расстилать его на полу.
Как ни любила Джоанна жесткие кровати, она прекрасно знала, что спать на полу – просто ужасно. Подобные эксперименты они с Викторией ставили в далеком детстве, когда проводили лето в загородном доме у покойных ныне бабушки и дедушки Шанпу.
Она замахала руками.
– Тим, что ты делаешь?
– Раз ты не хочешь идти к Марго, мне не остается ничего другого, как разместиться на полу, – продолжая устраивать свое ложе, ответил Тим.
