Элайн Крауфорд - Эхо любви
— Если прабабушка вела такой уединенный образ жизни, то я удивляюсь, откуда тетя Сара узнала об утраченной любви и попытке найти и обрести ее снова.
— О, я знаю, она ее не нашла. Когда тетя Сара отправляла ее тело из Калифорнии сюда, то в дневнике прабабушки она нашла записи…
— Дневник все еще здесь?
— Все, что имела прабабушка, перед отъездом на Запад она передала ее детям в Бостоне. Когда Сара вернулась, то ничего не рассказывала об этом обитателям ранчо, чтобы не нарушать их спокойствия. Она твердо сохраняла тот секрет. Трудно сказать, осталось ли что-либо здесь нетронутым, согласно завещанию, трудно сказать. Я уверена, что это касается и дневника.
Часть шестая
Бренн положила трубку на аппарат и оглядела комнату. Массивный камин заполнял весь угол, а полки с книгами были такими же, как во сне. Но это все объяснимо, поскольку перед тем, как идти спать вчера вечером, она проходила через эту комнату и увидела эти предметы. Вчерашние впечатления объединились и создали картину ее сновидения, хотя и с некоторыми разрывами в цепи событий. Например, портьеры и ковер, который висел через всю стену, отличались от тех, что были во сне. Конечно, не было намека и на телевизор и электрическое освещение. Нет, во сне она была помещена в другую обстановку и ее окружала другая мебель. Но несмотря на это, ее сон был так реален, будто и правда она целый вечер провела здесь с молодым человеком. И была такой наивной и увлекающейся. И была так влюблена. Нет, это была не она — Бренн пыталась остановить мысли о превращении в Марти. Она ведь не могла быть такой безрассудной и такой свободной в фантазиях девушкой. Она никогда такой не была. Это просто невозможно.
Однако она мечтала о подобном — этого она не отрицала. Может быть, Марти очень сильно желала обрести свободу. Используя шанс, совершила авантюрный поступок. Но как всегда говорит мой отец — если вы хоть на секунду оставите без внимания цель, к которой стремитесь, то можете тут же ее потерять.
Совершенно очевидно, ее грезы во сне являются результатом скрытого нервного перенапряжения, связанного с подготовкой к свадьбе…
…Все еще стояла пара скамеек по обе стороны того самого дуба, что на вершине холма. Бренн обошла вокруг и потрогала руками шершавую кору дерева, тень от которого по форме напоминала сапог Кола…
Сон или нет, но был такой вечер, хрупкий и благоговейный, с первым пробуждением чувств. Наивное и прекрасное время — время до появления кино и телевидения, которые теперь так захватили умы и души людей.
Она стала ощущать холод и заметила приготовленную растопку и дрова, сложенные на решетке камина. «Как внимательны и заботливы были Дилы», — подумала она и вытащила длинную спичку из коробки. Затем, поправив волосы легким движением, подожгла дрова в камине. Согрев ноги и спину, Бренн пошла на кухню приготовить кофе. Желтые, солнечные стены кухни удивили, когда включила свет, — в ее снах они были белыми.
— Так что, — сказала она громко, когда спешила по ледяному линолеуму к раковине. — Так что, если двойная раковина, газовая плита и закрывающийся металлический контейнер для мусора заменили более примитивные вещи… Так же и холодильник… Поэтому неудивительно, что и стены перекрасили за это время.
Она достала банки с консервами из своего пакета, затем поставила электрокофейник на подставку плиты: «Да, это не то, что я видела в фильмах о ковбойских ранчо».
Пока ждала, когда закипит кофе, открыла другую дверь в большую столовую комнату, вошла туда и зажгла свет. Посредине стоял стол из красного дерева с дюжиной стульев вокруг, тогда как на фронтальной стене были задрапированные окна, закрытые бархатными портьерами. У противоположной стены, почти во всю длину, был помещен шкаф с китайским фарфором. На полу из плотного дуба лежал персидский ковер, свет хрустальной люстры отражался на поверхности тщательно отполированного стола. Вероятно, все это было сделано еще при родителях Марти.
«Проклятье, опять я здесь одна и остро ощущаю одиночество. Точно так же, как было в моем сне». Она заметила небольшую щелку в портьерах на окне и подошла ближе. «Дневной свет — вот, что мне нужно». Она потянула портьеры, раздвигая их.
Выглянув в окно, Бренн заметила обмытые дождем цветы и листья, и солнечные блики отражались на их блестящих поверхностях. Солнце пробивалось вниз к лугу, зелени, к воде, через дождевые облака, появляясь в их разрывах. Затем немного вдалеке она заметила холм, возвышающийся в поле, поперек дороги, — тот, на котором рос гигантский дуб. Она внезапно поняла, без всяких сомнений, что там должны быть инициалы Марти и Кола. Как-нибудь позже она сходит туда, пройдя через ту старинную арку ворот центрального входа.
Высокие прадедушкины часы, которые она так часто слышала в своем сне, тихо покоились в тиши комнаты. Бренн немного постояла, затем провела рукой по деревянной изогнутой рамке, окаймляющей старинное зеркало. Позднее, когда она получит ответы на интересующие ее вопросы, придет сюда и все протрет от пыли. Повернувшись, она поспешила назад к выходу, туда, где помещалась библиотека. Дневник прабабушки, вероятно, должен быть там, где-то среди книг.
Она легко обнаружила тонкий красный томик, поскольку только он был без надписи на переплете. Налив себе чашку кофе и подбросив полено дров в огонь, Бренн села перед камином и открыла первую страницу дневника.
«Все эти годы, Кол, я никогда ни с кем не разговаривала о тебе. Время, которое мы провели вместе, были слишком драгоценным для меня, и оно принадлежит только нам».
Кол. Такое имя было написано в дневнике, черным по белому.
«Сегодня я ходила к доктору, и он сказал, что теперь уже недолго ждать. Глупый человек, приложил так много усилий для того, чтобы меня запугать. Я не могла поддержать его даже улыбкой. Если бы только ты знал, как я хочу наконец отправиться к тебе. Все эти долгие годы я жду встречи с тобой. Жизнь — сплошная пустота».
Бренн быстро перелистала большинство страниц. Там было все: о том, как родители Марти отправили ее в Массачусетс, до того как разразится скандал, который мог бы привлечь внимание, о ее пустом и скучном замужестве, о том, как она жила последние годы, — все это Бренн смогла там прочитать. Совсем немного Марти упоминает в дневнике о своей жизни в Бостоне. Бренн почти физически ощущала, как была расстроена старая женщина в попытках найти дорогу к ее юному возлюбленному.
Прабабушка Марти с годами немного успокоилась и провела жизнь с мужем. Радость ей доставляли трое детей. Она заботилась о них, но в душе по-прежнему хранила и оплакивала любовь к единственному мужчине — к Колу Вильямсу. В дневнике были заполнены только около двенадцати страниц.
