Сьюзен Джонсон - Понравиться леди
– Он не захочет ничего слышать, поскольку противится вашему решению, миледи. Боюсь даже подумать, как он воспримет ваше согласие на подобного рода контракт с Аргайллом. Даже раненный, он не способен на какой-нибудь опрометчивый шаг.
Роксана зажала рот ладонью и с ужасом посмотрела на адвоката.
– Он ранен? Тяжело? Скажите... скажите правду.
Ее трясло от страха. Джейми умер от гангрены, когда был ранен на поле боя.
– Мушкетная пуля в руке, миледи. Похоже, он выздоравливает... на свой лад, конечно.
– Он лежит в постели? – допытывалась она. – Доктор был? Робби должен лежать, иначе рана воспалится!
– Доктор, разумеется, осмотрел его, но он отказывается лежать в постели. Вы же знаете, миледи, как он упрям!
– Скажите ему, что он должен лежать, – приказала она. – Нужно каждый день менять повязки и хорошо питаться: бульоны и мясо. Для выздоровления также необходим крепкий сон. Передайте, что я настаиваю! – Она глубоко вздохнула, чтобы немного успокоиться. – Как он выглядит? Лихорадка есть?
Вряд ли она успокоится, когда узнает, что в последнюю их встречу Робби был вооружен до зубов, подумал адвокат, поэтому выбрал менее жестокий ответ:
– Графа, похоже, не слишком беспокоит рана, миледи.
– Слава Богу! – выдохнула она. – Привезите ему мои молитвы.
И, немного поколебавшись, добавила:
– И мою любовь.
– Да, миледи. Постараюсь донести до него ваше сочувствие и ваш привет.
– Скажите ему также, – продолжала она, нерешительно улыбаясь, – что мы снова увидимся, когда он и Джонни вернутся в Голдихаус.
Куттс воздержался от упоминания о том, что они могут увидеться немного раньше. Ему не давали разрешения говорить на подобные темы.
– Я скажу все, мэм, – пообещал он, вставая со стула и кланяясь.
– И еще одно! – выпалила она, в порыве чувств забыв об осторожности. – Скажите, что я не забыла «Балладу о Мюирленде Уилли».
Менее часа спустя, после поспешных сборов, Роксана доставила детей вместе с их горничными, гувернантками и нянями, а также с багажной повозкой, к Карберри, в дом, где наблюдался такой же бурный взрыв деятельности.
Роксану и детей проводили в светлую гостиную второго этажа, там их уже ждали дети Амелии вместе со своими любимцами. Две большие шотландские борзые растянулись на солнце. Попугай приветствовал каждого входящего в комнату визгливым «Гип-гип ура!» и другими, куда более неделикатными словами. Два черных кота расположились на спинках диванов, недовольные суетой сборов.
Амелия и четверо улыбающихся детей поздоровались со вновь прибывшими.
– Я сказала им, что мы спешим, и они пообещали вести себя прилично, пока ты не распрощаешься с нами.
Ее старший сын сделал вид, будто запирает рот ключом, что вызвало волну смеха. Но вскоре все успокоились.
– Помни, дорогая, я просила помогать тете Амелии с детьми, –сказала Роксана старшей дочери Джинни. – А потом напиши мне, как вы все поживаете.
Она поцеловала и обняла дочку.
– Обязательно, мама. Тетя говорит, что у дядюшки появились новые чистокровные скакуны и он даст мне покататься! – с радостной улыбкой объявила девочка. – Когда ты приедешь в Лонгмайр, устроим скачки.
Рокси просияла, гордая дочерью, даже в своем возрасте считавшейся искусной наездницей. Джинни напоминала ей о собственной юности, беспечной и безмятежной, когда самым большим для нее удовольствием были прогулки по лугам и долинам.
– Дядя Дэвид выписал из Эйршира лучшего в Шотландии жокея, так что скачек будет много.
– Я тоже буду кататься верхом, – вмешался ее старший сын Джеймс. – Тетя Мели разрешила мне брать одну из ее лошадей.
– Только будь осторожнее, дорогой, – сказала Роксана, целуя двенадцатилетнего сына в веснушчатый нос. – Некоторые жокеи не щадят никого в пылу скачек.
– Мама, – фыркнул Джеймс, – я уже выше большинства жокеев и смогу за себя постоять.
– Знаю, дорогой, – кивнула она.
Как же быстро вырос ее сын! Через год-другой он уже отправится в университет. А с ней останутся сыновья-близнецы и Ангус.
Дети едва сдерживали нетерпение, так им хотелось поскорее очутиться в деревне. Эндрю и Алекс обняли мать.
– Мы собираемся каждый день удить рыбу! – гордо объявил Алекс.
– И по ночам тоже, – добавил Эндрю. – Тетя Мели разрешила нам спать в лачуге фермера, той, что стоит у озера, и приходить домой только на ужин.
– Я тоже буду рыбачить, – вставил пятилетний Ангус.
– Мальчики, помогайте Ангусу, – попросила Роксана.
Она обняла младшего сына. В отличие от других мальчиков, темноволосых, как их отец Джейми, Ангус совершенно не походил на Килмарнока и имел рыжие, как у Роксаны, волосы и черты Форрестеров. Она всегда считала, что Господь благословил ее, отвергнув кровь Эрскинов, когда посылал ей Ангуса.
– Но он не может ночевать с нами в хижине, – в один голос заявили Эндрю и Алекс.
– Могу, – запротестовал Ангус.
– Не можешь! – крикнул Алекс.
– Джейми останется с вами на одну ночь, верно, Джейми? – осведомилась Роксана.
– Мы с Ангусом переночуем в нашей собственной рыбацкой хижине, – предложил Джейми, всегда чутко относившийся к желаниям матери.
– Нашей собственной! – довольно воскликнул мигом утешившийся Ангус.
– А вы извинитесь перед Ангусом, – приказала Роксана, строго взглянув на близнецов.
– Пусть остается, если захочет, – отступил Алекс.
– Он может поплавать с нами, – добавил Эндрю. – Просто он плачет по ночам, когда уезжает из дома, вот и все.
– Я не буду плакать, – пообещал Ангус, гордый своим статусом взрослого и наслаждаясь теплом материнских рук.
– Почему бы нам всем там не переночевать? – предложила Амелия. – Когда компания большая, под открытым небом не так страшно.
– Я не хочу ночевать в хижине, – запротестовала Джинни. – И Джулия тоже не захочет!
– Тебе и твоей кузине это необязательно, дорогая, – утешила Амелия, зная, что девочки предпочитают болтать по ночам, лежа в постели.
Роксана улыбнулась дочери, которая в тринадцать лет не могла выбрать между верховой ездой, рыбалкой и другими способами времяпрепровождения, более подобавшими юной леди.
– Слушайтесь тетю Мели и дядю Дэвида, – велела она в последний раз, – и когда через две недели я приеду в Лонгмайр, вы расскажете, как жили без меня.
– Только не задерживайся надолго, – с мольбой прошептал Ангус, прижимаясь к матери.
– Приеду, как только смогу, дорогой, – пообещала она, целуя его пухлую щечку. – А теперь поцелуйте меня, родные. В последний раз, а то я не скоро вас увижу.
Когда дети побежали к экипажам, Роксана повернулась к Амелии:
