Дженнифер Рэй - Исповедь подружки невесты
Не выдержав этих терзаний, Оливия резко поднялась:
– Я бы хотела вернуться.
– С тобой все в порядке, Лив? – Фиона с беспокойством взглянула на нее. – На тебе лица нет.
– Не волнуйся. Ничего страшного. Наверное, последствия долгого перелета и вчерашней вечеринки.
– Может быть, тебя проводить?
– Нет-нет, не стоит. Увидимся позже.
Оливия взяла пальто и выбежала. Никто не успел ее остановить. Оделась она уже на улице. Ледяной пронизывающий ветер едва не сбивал с ног. Низко опустив голову, она шла по извилистой деревенской улице.
Ну и пусть он будет счастлив со своей прекрасной Пенелопой. Он это заслужил. Пусть гладит ее по прекрасным совершенным волосам. Да и Пенелопа, судя по всему, заслужила Эдварда. Хотя, возможно, в постели он неважный партнер.
– Оливия, – послышался чей-то резкий сердитый голос.
Эдвард. Она так удивилась, что замерла на месте.
– Я провожу вас.
Она стояла, опустив голову, и ждала, пока он подойдет. Потом они, так же молча, пошли по улице. Обоюдная неловкость росла с каждой минутой.
– Пойдемте этим путем, – сказал он, указывая, как ей показалось, в противоположную сторону от замка.
– Но я думала, что дом там.
– Да, вы правы. Но так короче.
Его глаза лукаво блеснули, на губах заиграла озорная улыбка, словно он хотел посвятить ее в какую-то тайну. Оливия не стала возражать. Наконец они оказались у высоких черных железных ворот. Порывы ледяного ветра сбивали с ног. Как хорошо, что Оливия согласилась надеть это нелепое пальто. Да, она похожа на бесформенную тюлениху, зато в нем тепло и уютно.
– Куда это вы меня привели?
– Я хочу вам кое-что показать.
Она остановилась в полном замешательстве, задумчиво глядя на дорогу, не зная, как поступить.
– Оливия. – Он взял ее за руку. – Жаль, что я не смог сдержать порыв, когда мы сидели на скале. Не понимаю, что на меня нашло. Простите меня, этого больше не повторится.
Она поняла, что слова его совершенно искренни, и почувствовала страшное разочарование. Сердце сжалось от мучительной боли. Конечно же этого больше не повторится. Эдвард совершил огромную ошибку, когда поцеловал ее. Оливии хотелось убежать, закрыться в спальне и залезть с головой под одеяло. Но он крепко держал ее за руку.
– Вперед, – проговорил он и слегка сжал ее пальцы.
– Что вы имеете в виду? – Она в недоумении посмотрела на запертые ворота, затем перевела взгляд на него.
– Сможете спрыгнуть с такой высоты? Или боитесь?
– Спрыгнуть вниз? – Ей показалось, что он ее разыгрывает.
– Не бойтесь, я вам помогу.
В эту минуту он выглядел так сексуально, что Оливия не смогла отказать его странной прихоти и кивнула. Эдвард подсадил ее на ворота. Стиснув зубы, зажмурившись, она прыгнула вниз. Сердце чуть не разорвалось от страха. К счастью, все обошлось, она ничего себе не сломала и даже не ушиблась.
– С вами все в порядке?
– Да. Но как вы сюда попадете?
Он принялся ловко карабкаться по воротам и спустя минуту приземлился рядом с ней.
– И что теперь? Зачем мы сюда перелезли?
Эдвард взял ее за руку, его жаркое дыхание обожгло ей шею. От его близости у нее перехватило дыхание.
– Пойдемте, – прошептал он.
Довольно долго они с трудом продирались сквозь густую чащобу. Внезапно лес кончился, и они оказались на поляне, окруженной колючим кустарником. По обеим сторонам возвышались две большие статуи.
– Это Эзоп и Купидон, – принялся объяснять Эдвард. Оливия заметила, что статуи увиты плющом. – Хотите подойти ближе?
Не дожидаясь ответа, он подвел ее к статуям. Глаза херувима были закрыты, в руке он держал клубок ниток.
– Купидон сказал: «Теперь я могу шутя, с закрытыми глазами пройти сквозь лабиринт. Нить любви укажет мне дорогу», – проговорил Эдвард и подвел Оливию к другой статуе, фигуре старика в длинном плаще, со свитком. – А Эзоп ему отвечает: «Любовь слишком ненадежная нить. Ты с ней потеряешься, малейшее препятствие может ее порвать».
Я не понимаю.
– Эзоп символизирует мудрость. Купидон считает, что может пройти по лабиринту даже с закрытыми глазами. Он уверен, что любовь защитит от всех бед. Эзоп с этим не согласен. По его мнению, любовь без мудрости ничего не стоит. Она может рухнуть при столкновении с малейшим препятствием.
– Очень мудрая мысль.
– Вообще-то эта мысль стара как мир. Но в молодости мы любили бродить по этому лабиринту. Здесь сорок девять статуй. Каждая из них является иллюстрацией к какой-нибудь басне Эзопа. Мы брали с собой клубки и привязывали нить к каждой статуе, значение которой нам удавалось разгадать. По правилам игры ни один из участников не имел права двигаться дальше, пока не разгадает смысл.
Эдвард взял Оливию за руку и повел по лабиринту. Лабиринт был очень красивым. Оливии казалось, что он поглощает их. Густые заросли закрывали обзор, и это придавало лабиринту еще большую таинственность. К счастью, Эдвард все время держал ее за руку. Иначе она запросто могла здесь заблудиться.
– Нить всегда обрывалась. Когда я не мог разгадать значение какой-нибудь статуи, натягивал нить слишком сильно. После этого приходилось выбывать из игры.
– А Уилл? Ему удавалось продержаться в игре дольше, не так ли?
– Нет, он всегда был слишком рассеян и чаще всего терял клубок где-нибудь посреди лабиринта. Банни быстро надоедала эта игра. Ей больше нравилось гоняться за кроликами. Именно потому мы и дали ей это прозвище. До конца лабиринта удалось дойти только Джеймсу.
– Джеймсу? А кто такой Джеймс?
– Ой, смотрите. Это иллюстрация к басне Эзопа «Петух и жемчужина».
– «Петух и жемчужина»?
Улыбнувшись, Эдвард подвел Оливию к статуе петуха, в клюве которого было зажато что-то круглое.
– В этой басне говорится о петухе, который рылся в навозе и вдруг нашел там блестящую бусину. Ни петух, ни куры, бродившие по скотному двору, не знали, что это такое. Это была жемчужина, но петух решил, что она совершенно бесполезна, и выбросил ее.
– Почему?
– А зачем петуху жемчужина? Кукурузный початок гораздо ценнее, чем целая сотня жемчужин.
Оливия растерянно смотрела на него, чувствуя намек, но не понимая, что он имеет в виду. Она вдруг опять почувствовала себя глупой и никчемной. Такое же чувство охватывало ее всякий раз в обществе Банни и ее друзей.
– Неужели початок для петуха ценнее жемчуга?
Рассмеявшись, Эдвард взял Оливию за руку и повел дальше по лабиринту.
– Приведу вам более понятный пример. Если бы мне подарили шестьсот пар женских сапог на каблуках, вроде тех, которые вы носите, я бы их выбросил.
– Сапоги за пятьсот долларов?
– Конечно. Зачем мне они? Пара горных ботинок гораздо нужнее, чем сотни пар женской обуви. Они не подходят мне по размеру и, на мой взгляд, слишком неудобны. А вас, напротив, совершенно не заинтересовали бы даже самые лучшие мужские ботинки.
