Мелисса Андерсон - Урок для Казановы
Грегори его ей пододвинул.
— Если ты непременно хочешь меня обслужить, — пробормотал он.
— Я сделаю это с удовольствием, — заверила Мэиди с сияющим взглядом. Она пошла в дом и сейчас же вернулась с двумя полными стаканами.
— За твое здоровье, дядя Грег, — благовоспитанно произнесла она тост.
— За твое пребывание в «Гран Парадизо», — ответил он против своей воли. Он не заметил довольного блеска в зеленых кошачьих глазах Мэнди, поскольку именно в этот момент выпил свой стакан одним глотком.
Джессика посмотрела на часы. Она уже давно закончила свою работу и ждала Грегори. У нее урчало в животе. Надо надеяться, что ей не придется слишком долго ждать его обещанного блюда. Интересно, что это будет? Встал ли он сам к плите или привез из Хрустальной бухты пиццу или цыплят?
Джессике было нечего делать. Звери в порядке, стол красиво накрыт, а она сама тщательно одета. Она знала, что выглядит очень сексуально в белом летнем платье с изысканным вырезом на спине. Но что от этого толку, если Грегори не придет?
Джессика подождала еще пару минут, а потом решительно взялась за телефон. Она хотела знать, в чем дело, даже если существовала опасность помешать Грегори в какой-то важной работе. Однако, когда на другом конце никто не снял трубку, она наморщила лоб. Может, Грегори в поселке, покупает что-то к ужину? Однако он мог бы и позвонить, раз уже так поздно.
Джессика решила выпить бокал вина. Выйдя с бокалом в сад, она насторожилась. Со стороны виллы доносились музыка и смех. В ней поднялась волна злости. Ах вот оно что! По-видимому, у Грегори снова вечеринка, и, кажется, он о ней забыл.
Она с раздражением отправилась в путь, чтобы напомнить о себе. Неудивительно, что Грегори при таком шуме не услышал телефон. Музыка звучала далеко над озером, так громко, что ее было слышно в поселке.
К своему удивлению, Джессика на съезде не увидела ни одной машины. Где же все гости оставили свои автомобили? Такого ведь не бывало! С кем же веселится на этот раз Грегори?
Тут Джессика заметила, что праздник проходит на террасе, и пошла по тропинке, ведущей вокруг дома. Когда она вышла из-за кустов рододендрона и оказалась перед ступенями террасы, то не поверила своим глазам. В такт возбуждающей музыке двигалась соблазнительная молодая девушка в узеньком блестящем купальнике, а Грег ее фотографировал со всех сторон.
Его лицо говорило без слов. Во-первых, оно покраснело от алкоголя и, во-вторых, явно свидетельствовало, что этот сексуальный танец вызывал в нем не только интерес профессионального фотографа к стоящей модели. Что же это за юное создание, которое, ко всему, еще и падало к нему в объятия и лезло целоваться?
В первый момент Джессика, разочарованная и обиженная, хотела повернуться и уйти, но гнев победил. Тяжело ступая, она решительно поднялась по лестнице на веранду.
— Добрый вечер! — сказала она ледяным голосом и воинственно посмотрела на Грегори. — Ужин уже готов?
Грегори замер на середине движения. Он уставился на Джессику, всем своим видом являя смятение и стыд. Из его горла вырвался нервный смех, а лицо надо было бы сфотографировать.
— Джессика! — воскликнул он, вспоминая, что они договорились о встрече. — Джессика, я…
— Я вижу, ты очень занят, Грегори, — прервала она его холодно. — Я не буду тебе мешать. Поужинаю одна.
— Это твоя кузина, дядя Грегги? — спросила Мэнди между тем. Она слегка закачалась и должна была за него ухватиться.
Джессика недоверчиво уставилась на парочку, которая явно была навеселе. Дядя Грегги?
— Да, — это Джессика, о которой я тебе рассказал. — Он обнял Джессику и умоляюще привлек ее к себе. — Джесси, это моя племянница Мэнди Кохнан из Монтерея. Я ее унаследовал от своего отца… э-э… это значит, что он в своем завещании поручил мне принять Мэнди до ее восемнадцатилетия.
— Да, правильно, — подтвердила Мэнди с довольной миной на лице.
— Она совсем одна на свете, — продолжил Грегори. — Я единственный родственник, который у нее есть. Естественно, я должен о ней заботиться.
— Естественно, Грегори, — ответила Джессика с фальшивой любезностью. — Не позволяй никому помешать тебе при выполнении этой задачи. Пока.
С этими словами она повернулась и хотела уйти, но Грегори крепко держал ее за руку. Появление Джессики протрезвило его. Черт побери, он снова совершил большой промах.
— Джессика, — сказал он умоляюще. — Пожалуйста, не убегай. Давай вместе перекусим. Я велю доставить нам что-нибудь.
— Не беспокойся, Грегори, — отказалась Джессика. Она бросила уничтожающий взгляд на Мэнди, которая пошла в дом, чтобы уменьшить звук стереоустановки.
— Господи, Боже мой, Джессика, я не совершил такого уж страшного преступления! — уговаривал Грегори. — Оставайся здесь и не делай нас обоих несчастными. Хорошо, я сожалею, что выпил немного лишнего и при этом запамятовал о нашем договоре.
— О выпивке речь вообще не идет, — возразила она. — Но когда я увидела вас двоих во время танца и фотографирования, то решила, что с меня хватит.
— Сколько же времени ты за нами наблюдала? — спросил Грегори, чувствуя себя весьма неуютно.
— Недолго, так как подобными вещами я не занимаюсь. Но при этом мне довольно быстро стало ясно, почему я так долго напрасно ждала внизу, в своем коттедже.
— Джессика, ради Бога, не делай сейчас неправильных выводов, — просил Грегори. — Может быть, мое поведение было не совсем корректным, но я действительно не сделал ничего плохого. — Его карие глаза молили так, что могли бы размягчить камень. — Останься здесь, Джесси. Я закажу пиццу, и ее сейчас доставят.
И Джессика уступила. У нее не было бы ни минуты покоя, если бы она оставила здесь Грегори один на один с этой Лолитой. Она милостиво кивнула и уселась в плетеное кресло. В глубине души она, однако, была чрезвычайно расстроена. Никогда в жизни она не думала, что ей вдруг придется вступить в конфронтацию с племянницей Грегори, да еще к тому же такой вызывающе красивой!
В то время, когда Грегори по телефону заказывал пиццу, Мэнди снова пришла на террасу, поправив макияж и поменяв свой купальник на джинсы и глубоко вырезанную черную майку. Она уселась напротив Джессики и закурила сигарету.
— Я совсем ничего не знала о твоем существовании, — сказала она. — А ты, наверное, являешься для меня чем-то вроде тети.
Джессика почувствовала к ней некоторое расположение, не слишком, правда, большое.
— Кем же ты приходишься дяде Роберту? — спросила она.
— Моя мать была его дочерью, — объявила Мэнди. — А ты?
— Мой отец был его братом. Итак, это означает, что твоя мать и я — двоюродные сестры. Значит, я не совсем твоя тетя, Мэнди. Это слишком далекое родство.
