Патрисия Тэйер - Два кольца и брызги шампанского
Как только девушка отошла, Анджелина взглянула на Джона.
— Вы же понимаете, что Джилл с Шелби не обидятся, если вы не сможете присутствовать на вечеринке. Все знают, что вы были загружены работой, и вам, наверно, нужно вернуться в Нью-Йорк.
Он наблюдал за ее суетливыми движениями.
— Компания не прогорит, если я задержусь подольше. — Он с улыбкой откинулся на спинку стула. — Похоже, только вам хочется поскорей выгнать меня из города.
Она взглянула на него красивыми голубыми глазами. Понимает ли она, какие чувства в нем пробуждает? Что он не спит ночами, томясь по ней?
— Не понимаю, о чем вы, — с негодованием заявила она.
— Между нами что-то происходит, Анджелина. Вы понимаете это не хуже меня.
Анджелина выглядела испуганной.
— Нет. Ничего и быть не может.
Она встала, чтобы уйти, но он, поднявшись, схватил ее за руку.
— Тпру, cara, — прошептал он, коснувшись кончиками пальцев ее щеки, страстно желая заключить ее в объятия, целовать, пока она не признается, что увлечена не меньше его. — Я и предположить не мог, что представить нас вместе настолько противно.
Она закрыла глаза, но он успел увидеть в них боль.
— Извините, Джон. Дело не в вас. Я просто не могу…
У него дрогнуло сердце при виде ее страданий. Несмотря на весь свой опыт с женщинами и все старания держаться от нее подальше, он не мог понять, почему эта девушка находит дорогу к его сердцу, преодолевая все преграды.
— Анджелина, я прошу прощения за все причиненные мной огорчения. Я не хотел обидеть вас.
Он зажмурился и почувствовал, что по телу пробежала дрожь. Когда он снова открыл глаза, девушка смотрела на него с неожиданным самообладанием и отчужденностью.
— Нас связывает только работа. Ничего иного и быть не может. — Она вымученно улыбнулась. — Не сомневаюсь, что вам хочется поскорее вернуться в Нью-Йорк.
Джон попытался скрыть разочарование.
— Да, я скучаю по нему.
— И по друзьям?
Помимо обычных деловых знакомств, у Джона было немного близких друзей.
— Если вас интересует, есть ли женщина, которая была бы мне особенно близка, то я отвечу — нет. — Почему он счел необходимым сказать ей это?
Анджелина вздернула подбородок.
— Чему ж удивляться, вы же не верите в любовь.
Он кивнул в ответ.
Ее блестящие голубые глаза успели выдать волнение, прежде чем она отвернулась, взяла сумочку и пошла к двери.
Джон смотрел ей вслед.
— О, cara, — пробормотал он. — Если бы все могло быть иначе…
И он впервые по-настоящему пожалел об этом.
Вместо того чтобы направиться в офис, Анджелина взяла выходной на вторую половину дня и поехала домой. Она вошла через черный вход и застала в кухне бабушку за выпечкой хлеба.
Виттория взглянула на нее, вытирая руки о фартук.
— Анджелина, почему ты дома?
Та пожала плечами:
— Решила передохнуть немного. Можно обсудить образцы обоев с мистером Вулфом и попозже.
Бабушка обняла ее.
— Вот и замечательно. Ты и так слишком много работаешь. Пойдем, поешь и отдохни немножко.
Виттория подошла к плите и выключила горелку под кастрюлей с супом.
— Ты не спала ночь? Я слышала, как ты ходишь по комнате. — Бабушка пристально всматривалась в лицо внучки черными глазами. — Что беспокоит тебя?
Анджелина пожала плечами и глубже уселась в кресло.
— Наверно, работа. Хочу, чтобы получилось хорошо.
Виттория подошла и погладила ее по лбу.
— Эти морщинки образуются не от работы, а от переживаний. Это из-за Джованни Росси?
Анджелина хотела сказать, что Джон тут ни при чем, но от бабушки правду не утаишь. Она кивнула.
— Ах, бабушка, мне не следовало бы питать к нему такие чувства. — Анджелина отвернулась, зная, что ей ничего не скрыть от бабушки. — Мы же работаем вместе.
Анджелина не могла забыть его объятий, как у нее голова пошла кругом от его поцелуя.
— А какие чувства ты испытываешь к нему?
— Не знаю. Просто теряю душевный покой. — (Виттория понимающе кивнула.) — Но это бесперспективно.
Виттория пробормотала что-то о проклятии, присаживаясь рядом.
— Ах, Анджелина! В любви никогда не бывает все просто. La maledizione![7] Проклятие только все усугубляет. Я молила Бога, чтобы мои дети были счастливее.
— В этом нет твоей вины, бабушка, — стала успокаивать ее Анджелина. — Не ты же наложила проклятие, а семья Валенте. К тому же Рику с Рафом выпало счастье в любви. Как некогда и мне. — Она запнулась с полными слез глазами. — Но мое длилось недолго…
Виттория притянула ее к себе. Анджелина охотно прижалась к ней, думая, как ей повезло, что она всегда находит поддержку у родных.
— Я не ропщу на Бога, — сказала бабушка, — но нельзя же жить прошлым. Нужно двигаться вперед. Раз уж выбираешь карьеру, то, как ты выражаешься, «не упускай возможности»!
Анджелина подняла голову:
— Тебе хочется, чтобы я сделала карьеру?
— Ах, моя Лина, я хочу, чтобы ты была счастлива. Может, ты встретишь новую любовь.
Анджелина прикусила губу, чтобы не перечить.
— Сейчас я думаю только о карьере. Я не могу всегда работать с братьями. Мне хочется иметь свою жизнь.
Виттория распрямила плечи:
— Замечательно. Женщины из рода Ковелли не сдаются и всегда добиваются своего.
Анджелина знала, что именно так и поступила ее бабушка, когда сбежала в Америку с Энрико Ковелли.
— Боюсь, я не такая сильная, как ты. Иногда и сама не знаю, что мне вообще нужно.
Виттория улыбнулась, прижав руку к груди:
— Тогда прислушайся к голосу сердца.
На следующий день Джон сидел за столом в своем временном кабинете в отеле. Он все утро пытался работать, но безуспешно.
Мысли об одной хорошенькой черноволосой вспыльчивой особе часами одолевали его. Он не позволял себе приходить в смятение из-за женщины. А теперь, после единственного поцелуя и нескольких мимолетных прикосновений, он вел себя как юнец, у которого взыграли гормоны.
Нужно забыть ее. Вновь отдаться работе. Это и составляло его жизнь последние три года. В его сердце не осталось места мечтаниям о спутнице жизни. Это не для него, тем более если она из рода Ковелли. Он со всей силы нажал на клавиши своего портативного компьютера и попытался собраться с мыслями и прочитать следующий доклад. Когда зазвонил телефон, он быстро протянул руку и поднял трубку.
— Росси слушает.
— Buona sera, Джон.
Услышав голос деда, Джон откинулся на спинку стула, радуясь передышке.
— Buona sera, дед. Как поживаешь?
