Диана Уитни - Чтобы не причинить боль
Сара забормотала:
— О, дорогой…
Маккейд повернулся к Си Джей:
— Ну, смотрите, что вы наделали.
Си Джей огляделась и удивленно коснулась своей груди:
— Я?!
— Конечно, вы. — Маккейд допил вино, со стуком опустил пустой стакан на стол. — Вы приносите исключительно одни неприятности с того самого момента, как появились. Если бы у вас была хоть капелька совести, вы вернулись бы туда, откуда пришли, и никогда не ступали бы снова на порог этого дома.
Глухое рычание отвлекло внимание Маккейда. Он посмотрел вниз, где Рэкс скалил на него зубы.
— И заберите эту грязную псину с собой.
Сара коснулась руки мужа.
— Дорогой, Лиза очень любит эту собачку. Ей было бы очень грустно без нее. — (Маккейд заворчал, задвигался на своем стуле.) — Кроме того, я думаю, ты несправедлив к мисс Морей. Она старается помочь.
— Помочь? — Маккейд посмотрел на свою жену с удивлением. — Пытаясь разрушить семью?
Си Джей наконец обрела дар речи.
— Простите, мистер Маккейд, но я не вижу связи между предложением прогуляться на природе и разрушением семьи.
— Я и не ожидал, что женщина вроде вас поймет, — пробормотал он, доставая бумажник из внутреннего кармана пиджака.
— Женщина вроде меня? Что, черт возьми, вы хотите сказать?
Маккейд достал фотографию красивой брюнетки с настороженными глазами и робкой улыбкой.
Плечи Си Джей опустились, и тупая боль сдавила грудь.
— Она красивая.
— Да, — прошептал Маккейд, в то время как его жена пристально смотрела в одно место пустыми глазами. — Она была очень красивая и очень молодая. — Он напрягся и положил фотографию обратно в бумажник. — Она мертва, знаете.
— Я знаю, — тихо ответила Си Джей. — Мне очень жаль.
Положив бумажник обратно в карман пиджака, Маккейд посмотрел на Си Джей пронзительными синими глазами, от которых у нее по спине пробежала дрожь.
— Она умерла, но она не ушла. Она всегда будет моей дочерью, и точно так же она всегда будет матерью Лизы. — (У Си Джей по коже пробежали мурашки, когда она поняла, что последует за этими словами.) — И она всегда будет женой Ричарда.
Си Джей сидела спокойно, не шевелясь и не пытаясь опровергнуть сказанное.
Маккейд наклонился вперед, его глаза были холодны как лед.
— Никто не займет место моей дочери. Никогда.
Си Джей не отвела взгляд.
— Конечно, нет.
В течение нескольких бесконечных секунд они молча смотрели друг на друга. Наконец Маккейд оттолкнулся от стола и встал.
— Надеюсь, мы поняли друг друга.
Ответа не последовало, да он его и не ждал. Только дурак проигнорировал бы столь явное предупреждение, а Си Джей Морей никогда не считала себя дурочкой.
До сих пор.
ГЛАВА ПЯТАЯ
— Вот черт возьми! — Бобби плюхнулась на диван, поджала под себя ноги в чулках и откусила кусочек от домашнего шоколадного песочного печенья. — Послушать тебя, так старик похож на бешеного медведя с колючкой в лапе. И что же ты предприняла?
Си Джей пожала плечами и уселась в кресло с тарелкой свежих фруктов.
— А что я могла сделать? Я помогла бабушке Лизы убраться на кухне, а потом уехала.
— Просто уехала, и все?
— Просто уехала, и все.
— Ну и дела, Сидж! На тебя не похоже, чтобы ты позволила какому-то напыщенному старикану так тобой командовать. Почему ты не поставила его на место?
Хороший вопрос, подумала Си Джей. Именно его она задавала себе весь вечер. Вообще-то ей пришлось заставить себя прикусить язык, чтобы не предложить Томпсону Маккейду держаться вместе со своей вонючей старой трубкой где-нибудь подальше от нее.
— Я бы этим все только ухудшила, Бобби. Кроме того, мне было жаль Сару Маккейд. Все, чего хочет эта бедная женщина, так это мира в своей семье. Или по крайней мере в том, что от нее осталось.
Бобби взяла со столика стакан молока.
— Должно быть, это просто кошмарно — потерять дочь. Если бы что-нибудь случилось со мной, моя мамочка была бы расстроена… ну, по крайней мере, пару дней.
— Бобби!
Си Джей вздохнула. Хотя она уже привыкла к черному юмору своей соседки, подобные шуточки все же коробили ее.
— То, что ты и твоя мать не очень хорошо ладите друг с другом, не значит, что она тебя не любит.
— Я знаю. — Глаза Бобби стали печальными, но уже через мгновение она взяла себя в руки. — Не обращай на меня внимания. В День Матери я всегда становлюсь немного туповата.
— День Матери был несколько недель назад. Ты все еще не получила никаких известий от нее?
— Не-а. — Бобби схватила другое печенье и сердито откусила от него. — Да я и не жду. Насколько мне известно, она даже не получила цветы, которые я ей послала. Может быть, горничная просто сунула их в воду, в то время как ма муля моталась по Европе. Я никогда не знаю, где она находится в данный момент.
Так как Си Джей не могла придумать ничего утешительного, она просто молча жевала фрукты. Это грустно и несправедливо, подумала она, что матери и дочери так часто не находят общего языка. Мать Си Джей нежно любила своих детей, но постоянно использовала их в качестве оружия в войне с мужем за лидерство. Мать Бобби, ни когда не желавшая взваливать на себя груз хлопот и ответственности (несмотря на то, что дала жизнь троим детям), считала отпрысков нежелательными препятствиями на пути к свободе. А вот Сара Маккейд, чья жизнь была посвящена любви к своему семейству, лишилась ребенка.
— Что с ней случилось? — неожиданно спросила Бобби.
— С кем, с женой Ричарда? Я не знаю. Он сказал мне, что она умерла, когда Лиза была совсем маленькой, но не вдавался в подробности.
— А ты не спросила его?
— Меня это не касается.
— Ну конечно же, касается, подруга! Как, черт возьми, ты собираешься заполучить его в мужья, если ты не выяснишь все, что только сможешь, о его первом браке?
Си Джей чуть было не подавилась кусочком яблока и закашлялась, пытаясь одновременно что-то сказать.
— Ты что, с ума сошла? Я не хочу никакого мужа.
— Ну конечно, ты хочешь. Ты просто слишком упряма, чтобы признать это.
— Я не упряма. — Она сложила руки на груди и свирепо посмотрела на Бобби. — Ну хорошо, возможно, я немного упряма, но между этими двумя вещами нет никакой связи.
— Значит, ты говоришь, что совершенно не хочешь выходить замуж?
— Ну… совершенно — это, наверно, уже слишком. Возможно, когда-нибудь, но не сейчас. У меня есть моя работа, мои друзья, моя свобода. Сейчас абсолютно все в моей жизни меня устраивает.
— И ты не изменила бы в ней чего-нибудь? — дразнила Бобби. — Неужели совсем ничего?
