Барбара Ханней - В сердце Австралии
В просторной, немного старомодно обставленной кухне полы были медового цвета, а на окнах висели голубые льняные занавески. Стулья, выкрашенные в красный цвет, стояли вокруг большого деревянного стола.
Именно о такой кухне Фиона мечтала, когда задумала переделать дом в «Белых утесах». Она опять вспомнила о несчастье, и на ее глазах уже в который раз появились слезы.
— Ну-ну, дорогая, присядь. — Эллен выдвинула один из стульев. — Ты многое пережила сегодня, и тебе пришлось понервничать.
— Спасибо, — благодарно ответила Фиона.
Эллен поставила перед девушкой кружку с дымящимся чаем и тарелку с домашним песочным печеньем.
— Давай, съешь что-нибудь и отправляйся в постель. — Эллен проявляла поистине материнскую заботу, которой так не хватало Фионе.
Прихлебывая горячий сладкий чай, она размышляла, где может быть Берн. Наконец она услышала его шаги в гостиной.
— Я разговаривал с пожарными, — сказал он, войдя на кухню. — Они уже контролируют ситуацию.
— Так быстро? Это очень хорошо. А что с моим домом? — спросила она.
Берн покачал головой.
— Боюсь, они не смогли его спасти.
Фиона кивнула. Она ожидала, что ей будет очень грустно, но, к ее удивлению, ничего подобного не произошло. Девушка была спокойна, и ей пришлось признать: это потому, что Берн рядом. Он нежно смотрел на нее, и в его взгляде не было и намека на прежнюю враждебность.
Глава восьмая
На следующее утро Фиона вышла к завтраку очень поздно: Берн, Райли, Эллен и Тед уже заканчивали есть.
Фиона вошла в кухню, одетая в те же джинсы и рубашку цвета хаки, что были на ней накануне. Девушка выглядела бледной, уставшей и несчастной. Круги под глазами говорили, что она совершенно не выспалась. Ее роскошные рыжие волосы были в беспорядке после сна.
Берн внезапно почувствовал напряжение. Да, Фиона — из тех женщин, которые и с утра умудряются выглядеть невероятно сексуально, подумал он.
— Мне показалось, что я слышала голоса, — проговорила девушка. — Сколько сейчас времени?
— Мне скоро идти в школу, — важно сказала Райли. Она была одета в школьную форму. Девочка с любопытством посмотрела на Фиону. — А ваш дом правда сгорел?
Берн быстро вмешался в разговор:
— Дай Фионе хотя бы присесть, прежде чем надоедать ей своими расспросами.
Райли повернулась к нему.
— А наш дом тоже сгорит? — спросила она.
— Нет, не сгорит, — он легонько щелкнул дочь по носу.
— А почему?
— Потому что твой папа за ним присматривает, — сказала Фиона, прежде чем Берн успел ответить.
Девушка посмотрела на него через стол. Их глаза встретились, и она улыбнулась ему краешком губ. У нее это вышло очень сексуально, и Берн с трудом смог проглотить кусок тоста, который успел откусить.
Эллен уже спешила к плите, где на сковородке аппетитно шипела яичница с беконом.
— Ты очень голодна, Фиона? — спросила она.
— Нет, я бы просто выпила чаю с кусочком тоста.
— Райли, тебе не пора отправляться в школу? — спросил Берн.
Эллен начала собирать девочке обед, чтобы та могла взять его с собой. К тому времени, как Тед повел Райли к воротам «Кулару», где их ждал школьный автобус, Фиона уже выпила одну чашку чая и налила себе вторую. Затем взяла еще один кусок тоста и намазала очень вкусным джемом, который Эллен сделала сама.
— Собираюсь съездить в «Белые утесы», посмотреть, как там дела, — сказал ей Берн. — Я подумал, что мог бы на время взять часть твоего скота сюда, в «Кулару».
Фиона отложила нож в сторону.
— Я поеду с тобой. Хочу помочь тебе.
Он нахмурился.
— Разве тебе не надо сегодня как следует отдохнуть и прийти в себя?
— Я хорошо себя чувствую, Берн, — возразила девушка.
Берн явно не ожидал, что она захочет поехать с ним.
— Понимаешь, я собирался поехать на лошади. Мне придется искать коров по всей ферме.
— Я все равно поеду.
— Ты умеешь ездить верхом?
— Умею. — Фиона упрямо подняла подбородок.
Мысль о том, что она может провести около него весь день, одновременно возбуждала и приводила в смятение. Он лихорадочно пытался найти способ отговорить ее.
— Разве ты не боишься лошадей?
— Только тогда, когда стою рядом с огромным жеребцом. Когда сяду верхом, все будет хорошо. Особенно если конь попадется спокойный.
Фиона смотрела на него, взволнованно и нетерпеливо ожидая ответа. Потом ее уверенность пропала, и она в смятении опустила глаза. Сердится ли он на нее? Вполне возможно.
— Ну ладно, — сказала она. — Признаю, что уже давно не ездила верхом.
— Насколько давно? — спросил Берн. Она пробормотала что-то невнятное.
— Насколько давно? — с нажимом повторил он.
— Несколько лет. Пять или шесть. Но когда училась в школе, все летние каникулы проводила на ферме дяди. Потом как можно чаще старалась проводить выходные, катаясь на лошадях. Ну а сейчас я слишком занята на работе, но уверена, что навыки у меня остались. Я быстро все вспомню.
Своим упрямством эта женщина напоминала Берну Райли.
И чему было очень простое объяснение. Воспоминание об этом вновь причинило ему боль.
— Я очень хочу пойти, Берн, — мягко сказала Фиона.
— Это займет весь день. Ты можешь сильно устать.
Она вздохнула, взяла свой тост и разрезала его на две половинки.
— Полагаю, это такой вежливый способ дать мне понять, что я буду тебе слишком большой обузой.
Вот он, его шанс. Он может освободиться от Фионы Макларен. Целый день без нее. Разве он не этого добивался?
Берн представил ее в седле, скачущей позади него и улыбающейся ему. Он подумал, что слишком долго ездил один. Он всегда пытался не обращать внимания, что Тесса не проявляла интереса к делам фермы. Берн глубоко вздохнул.
— Я поищу для тебя смирную лошадь. Для начала ты попробуешь проехаться по лужайке у дома.
В какой-то момент Фиона подумала, что не сможет сесть на лошадь. Кобыла по кличке Серая Леди стояла достаточно спокойно. Но седло было так высоко от земли, даже выше, чем она помнила. Вообще-то, Фиона немного приукрасила, когда сказала Берну, что не ездила верхом пять или шесть лет. На самом деле она не подходила к лошадям лет десять.
Но она знала, что не должна показывать свой страх. Берн воспользуется первой же возможностью, чтобы отправить ее назад. Фиона взяла поводья, поставила ногу в стремя и села в седло.
На ее счастье, Серая Леди даже не шелохнулась. Фиона глубоко вздохнула. Она расправила плечи и выпрямилась в седле, судорожно сжимая в руках поводья. После этого обернулась и улыбнулась Берну.
