Саския Бергрен - Сладость греха
— По-твоему, целуя чужую невесту, мужчина наносит непоправимый урон ее чести?
— Ох, — простонала Флорин и качнула головой, пытаясь стряхнуть его руку.
Вместо этого, широкая ладонь легла на ее затылок, и глаза девушки закрылись сами собой. Пальцы Бена затеребили шелковистые пряди, пригладили, взъерошили, скользнули под воротник смокинга. Флорин вздрогнула, словно обжегшись.
— Бенедикт, нам не следовало сюда приходить…
— Знаю, — хрипло согласился он.
— Тогда пойдем назад. Скорее, пока не поздно.
— Показывай дорогу. Я за тобой.
Но Флорин точно приросла к месту.
— Бенедикт Норденгрен, ты ведешь нечестную игру, — срывающимся голосом пожаловалась она.
— Никакая это не игра. Я серьезен, как никогда в жизни. Говорю тебе: вчера со мной случилось… небывалое. Когда я впервые увидел тебя в церкви…
Девушка поспешно закрыла ему рот ладонью.
— Не надо! — умоляюще прошептала она. — Пожалуйста, не надо!
Бен перехватил ее руку и прижал к своей груди.
— Тогда почему ты пошла со мной?
— Мне стало жарко.
— Ты чувствуешь то же, что и я, но сейчас ты струсила. — Сердце его билось в груди, словно тяжелый паровой молот.
— Ты прав. Я поступила дурно. Пойдем назад…
— Нет. Не сейчас! — Бен ухватился за лацканы смокинга, рванул их на себя, заставляя девушку приподняться на цыпочки. Но вот голос его смягчился, он разжал руки и обнял ее за плечи. — Не сейчас, Флорин. Я тебя еще в машине предупредил, что намерен повторить поцелуй, а я хозяин своему слову. Но мой тебе совет: запахнись плотнее…
Флорин судорожно вцепилась в смокинг, словно от этого зависела ее жизнь, заслонила руками грудь.
— Бенедикт, я помолвле…
Теплые губы заставили ее умолкнуть на полуслове и выбросить досадную мысль из головы. О, этот ласковый, изучающий, неспешный поцелуй! Бен слегка покачивал головой, язык легкими круговыми движениями касался сомкнутых губ, дразня и маня. И вот не в силах больше противиться искушению, Флорин чуть приоткрыла уста. Его язык немедленно скользнул внутрь. Левой рукою крепче обнимая ее за плечи, правой Бен нежно поглаживал светлые волосы, заставляя девушку двигаться в унисон. Секунды шли.
Язык его проворно скользил — гладил, ласкал. Он словно говорил: пусть себе мир живет своей жизнью, а мы будем наслаждаться. Флорин тоже открывала для себя неизведанное: влажную бархатистость языка, острые края зубов, упругость щек и твердость нёба. Оба восторгались процессом узнавания, изнывали от жажды изведать все возможности поцелуя, прежде чем перейдут к новым ласкам.
Свежий цветочный аромат кружил Бену голову. А вкусом губы Флорин напоминали экзотические восточные пряности. В их нежном, неторопливом поцелуе тонули стоны нарастающей чувственности. Как ему хотелось сорвать смокинг, ощутить под ладонями живое тепло. Но по счастью, Флорин запахнулась плотно, как он велел. По счастью…
А ведь Бен целуется точно так же, как флиртует, — уверенно, чарующе… словом, профессионально! Покачивает головой, дразнит языком. Ласкает талантливо, утонченно. Верно, немало на своем веку упражнялся! — пронеслось в голове Флорин.
Пальцы его нежно пощекотали ложбинку у основания шеи, затем за левым ухом. Потом скользнули под узкую полоску кружева на груди. Флорин потянулась было убрать его руку, ибо дышать становилось все труднее. Но передумала и сделала то, чего ей сейчас хотелось больше всего на свете, — порывисто обвила Бена руками за шею и сбросила смокинг.
До глубины души изумленный, он на мгновение приподнял голову. Глаза его превратились в два темных омута.
— Черт бы подрал твоего жениха, — прошептал Бен. — Неужто парень настолько глуп, что оставляет тебя одну в такую ночь?
Упоминание о Марке привело Флорин в чувство. Но тут Бен снова обнял ее, привлек к себе, осыпал губы легкими, зовущими поцелуями, погладил языком ямочку на подбородке. Ладони его свободно скользили по ее спине под расходящимся кружевом — вверх к лопаткам, а затем снова вниз, под лиф.
Затрепетав, Флорин снова попыталась высвободиться, но Бен потянулся за ней, а язык его снова скользнул в ложбинку под нижней губой, щекоча чуткие десны. Флорин задрожала всем телом, приподнялась на цыпочки, мечтая об объятиях более крепких. Но Бен удерживал ее, словно не доверяя себе настолько, чтобы соприкоснуться бедрами. Пальцы его снова стронулись с места, расстегнули крючок воротничка. Он взял девушку за локти, заставил приподнять руки так, чтобы соскользнула драпировка, все это время, дразня и покусывая ее губы. Флорин напряглась и рванулась назад, но Бен прижал ее к себе, резко дернул кружево вниз.
Она уперлась ладонью в широкую грудь, отстранилась от его губ.
— Бенедикт, перестань! Это безумие…
— Да, знаю. — Он поцеловал Флорин в щеку, легонько куснул за мочку уха и жадно зашептал: — Твое благоухание сводит меня с ума. Прости, если не удержусь и попробую на вкус… — И лизнул нежную кожу за ухом.
По спине Флорин побежали мурашки.
— Бенедикт, перестань, пожалуйста! — взмолилась она.
Мысли ее смешались, ноги, словно налились свинцом. Колени подкашивались, мышцы превратились в расплавленную лаву. Но, собрав все силы, Флорин отступила, высвободилась, сознательно отвергла упоительное наслаждение, что так щедро дарили ладони и губы Бенедикта Норденгрена.
Он ухватил ее за локоть и удержал на месте.
— Ты еще не жена ему, знаешь ли.
— Но я дала слово. А сейчас это слово нарушаю.
— Возможно, тебе вообще не следовало связывать себя подобными клятвами.
— Не оправдывай меня, Бенедикт. Я поступаю дурно.
— Я хочу прикоснуться к тебе…
— Знаю. Но если ты… — Флорин не договорила, но молчание оказалось красноречивее слов. — О, Бенедикт… не надо, пожалуйста… — слабо выдохнула она.
И тут голос ее беспомощно умолк, голова бессильно склонилась на плечо. А Бен всего лишь просунул палец под твердую чашечку «веселой вдовы» и провел им от подмышки до центральной впадинки в форме сердечка, не задевая при этом груди.
— У тебя удивительная кожа. Упругая, бархатистая… Я-то думал, что так и не отыщу ничего мягкого, но вот нашел… — Палец вернулся, отогнул чашечку корсета, задержался у соска и потер его. — Ммм… кажется, я поспешил с выводами.
Флорин с трудом сдерживала дрожь — мартовские ночи и так холодны, а Бенедикт Норденгрен лишь ухудшает дело! В воображении неожиданно возникло возмущенное лицо жениха. Флорин отпрянула и удержала руку Бена.
— Пожалуйста, поправь мне платье. А комплекс вины на ближайшие три месяца мне считай, что обеспечен.
