Эмиль Брагинский - Вокзал для двоих (киноповесть)
Платон повернулся спиной к обидчице и процедил сквозь зубы:
- Спокойной ночи!
Вера в соседнем купе тоже повернулась спи-пой.
Они помолчали. Довольно долго. Даже чересчур долго.
- Ты что делаешь? - наконец-то нарушила тишину Вера.
- Дуюсь! На тебя!
- А что собираешься делать?
- Спать! - ответил недогадливый Платон.
- Ты что, дуралей?
- Почему? - не понял Платон.
- Ты что, совсем дуралей?
- Теперь я понимаю, что совсем! - обрадованно воскликнул Платон, до которого наконец дошло. - Я иду!
И он ринулся в соседнее купе. Вера отперла дверь…
Утром, когда Платон проснулся, Веры уже не было.
Платон соскочил со ступенек вагона и резво побежал вдоль состава к зданию вокзала. В утреннем ресторане было безлюдно. За служебным столом собрались официантки, буфетчица, повариха в белом полотняном колпаке, калькуляторша. Кто-то из женщин завтракал, кто-то вязал. Калькуляторша составляла меню, а Вера тихонько напевала популярную песню:
Нет, мой милый, никуда я не уеду,
А иначе мы друг друга обездолим…
Платон пересек ресторанный зал. Вера посмотрела на Платона. Тот прислонился к стене и слушал, как Вера поет:
Нет, мой милый, все у нас не так-то просто…
- Иди, поешь! - вдруг приказала Вера. - Тебе накрыто!
Она показала рукой на соседний столик и продолжила песню.
Столик, за которым уселся Платон, поражал белизной скатерти, изысканностью сервировки и обилием еды. Но Платон не ел. Он не отрываясь смотрел на Веру…
По радио объявили:
- Скорый поезд Москва - Ташкент прибывает на первый путь.
Круглые вокзальные часы показывали 12 часов 10 минут.
В толпе оголодавших транзитников, штурмом бравших ресторан, Платон разглядел Андрея. Впрочем, разглядеть его было несложно. Могучий Андрей возвышался над всеми. Как и позавчера, Андрей нес два чемодана, других, разумеется. Андрей подошел к Вере, и они о чем-то заговорили. О чем именно, Платон не слышал. И это его раздражало.
- Здравствуй, крупиночка моя! - Андрей сиял сердечной улыбкой. - Прячь чемоданы и побежали! Поезд стоит двадцать минут.
Вера чувствовала себя виноватой:
- Извини, Андрюшка, но я больше не буду бегать к тебе в купе!
- А куда нам деваться?
- Ты не понял, хороший мой! Случилось несчастье!
- Что такое? - перепугался Андрей. - Дыни украли?
- Я подобрала тебе замену.
От изумления Андрей даже сел.
- Это действительно беда!… И кто этот тип? Этот тип подошел к Андрею и потребовал:
- Отдай паспорт!
- Извини, друг, - повинился Андрей. - Промашка вышла… Держи свой паспорт… С меня причитается…
- Возьми деньги, пожалуйста, это за твои дыни! - Вера протянула Андрею пачку ассигнаций, которая была спрятана в кармашке передника. Андрей взял деньги и небрежно засунул в карман.
- И выматывай отсюда! - угрожающе произнес Платон. - Чтоб я тебя больше на этом вокзале не видел!
Андрей захохотал:
- Так вот кто тут пристроился!
- А ну! Пошел вон! - повысил голос Платон.
- Ой, как я перепугался! - скорчил мину Андрей и легко, тыльной стороной ладони, ткнул Платона в лицо.
Тот не устоял на ногах и рухнул на пол.
- Значит, я тебя понимаю так: личные отношения у нас кончились, - Андрей обратился к Вере как ни в чем не бывало: - Ты мне изменила. Остались только лишь деловые контакты.
- Вон твои пустые чемоданы, под служебным столиком… - показала Вера.
- Я привез клевый товар! - перешел на шепот Андрей. - Легкий, чистый. Двенадцать пар австрийских сапог. Дефицит жутчайший. Ты пусти их по…
Но узнать, почем идут нынче австрийские сапоги на черном рынке, помешал Платон. Он поднялся с пола и изо всех сил ударил Андрея. Тот, не оборачиваясь, так врезал Платону, что пианист отлетел в сторону и свалился на пол, со звоном увлекая за собой стол с посудой.
Швейцар привычно засвистел.
- Деловые контакты тоже накрылись. Противно мне этим заниматься, - Вера говорила так, будто на ее глазах не происходило никакой драки.
- На что ты жить-то будешь, задавака?
- Как-нибудь проживу! - И Вера обратилась к пассажирам. - Не забывайте расплачиваться, товарищи!
Платон рассвирепел. Он поднялся и пошел на проводника, как танк. Но ударить Платон не успел.
- Отстань! Надоел! - поморщился Андрей и отпихнул противника. Незадачливый драчун опять упал.
- Что ж ты на ногах-то не держишься? - посочувствовал Андрей и обернулся к Вере. - Жалеть будешь, доска обструганная… - Андрей не мог простить Вере, что она дала ему отставку. Ни один мужчина не может этого простить. - На что я только польстился?… Удовольствия от тебя кот наплакал!…
Вера повернула к Андрею расстроенное лицо:
- Правильно меня ругаешь, родной мой! Но что мне с собой поделать!
- Сапоги хоть продай, - попросил бывший возлюбленный.
- Милый, не могу! - категорически отказалась Вера.
В ресторане появился знакомый нам лейтенант по имени Николаша, обозрел поле битвы, увидел поверженного Платона, который с трудом вставал, цепляясь за стул.
- Что здесь происходит? Кто это вас так разукрасил?
Платон тяжело дышал.
- Кто его избил? - громко спросил милиционер. Пассажиры, не желая влипать в историю, немедленно потянулись к выходу, на ходу расплачиваясь с Верой.
Вера молчала, а Андрей ловко вытянул из брюк ремень, умело перетянул им оба чемодана с сапогами и добыл из-под служебного столика пустые чемоданы, в которых прежде были дыни.
- Сейчас будем составлять протокол! - пригрозил Николаша. - Откуда у вас синяк, товарищ пианист?
Школа вокзальной жизни не прошла для Платона бесследно.
- Это столб об меня ударился! - процитировал он хулигана, которого при нем допрашивал тот же Николаша.
- А по щеке кто заехал?
- Это семафор меня стукнул! - вид у Платона был невинный-наиневиннейший.
По радио объявили отправление ташкентского поезда.
Андрей оценил благородство Платона.
- Ты хоть интеллигент, но парень неплохой.
Андрей взвалил на себя чемоданы и кинулся к выходу.
- Дура ты, Верка! - успел он крикнуть на бегу и кинул ей несколько купюр. - Оплатишь бой посуды!
Андрей исчез с заступинского вокзала. Вера подняла стол, постелила скатерть, а затем стала собирать с пола осколки.
- Николаша, ты иди. Все в порядке!
- Все в порядке! - подтвердил избитый Платон. - И я тоже в порядке!
Николаша, которому хватало других забот, охотно ушел.
- Пойду куплю тебе билет… А то смотреть на тебя тошно… - с грустной насмешкой сказала Вера. - Куда брать билет-то?
Платон недоуменно пожал плечами:
