Эмиль Брагинский - Вокзал для двоих (киноповесть)
- Вера, я так рад, что вы вернулись! - Платон засветился улыбкой.
- Я бы не вернулась, автобус на самом деле ушел! - склочным голосом парировала Вера.
- Правильно, стой на своем, раз ты такая ревнивая! - продолжала развлекаться Юля и тотчас сделала дружеский вывод. - Так, здесь я теперь лишняя!
- Что за глупости?! - фальшиво сказала Вера.
- Где мне, беспризорной, голову приклонить? - притворно страдала Юля. - Пойду-ка я прикорну в комнате матери и ребенка… - И многозначительно добавила: - До утра! Ох, сирота я несчастная!
- Вы самая чуткая на свете сирота! - воскликнул Платон. - Огромное вам спасибо, Юленька!
Уже в дверях Юля вспомнила:
- Да, мне тут один субчик пластинки предложил. Наши выпустили Челентано и Джо Дассена. Три рубля сверху за каждую.
- У меня проигрывателя нету, ты же знаешь! - развела руками Вера.
Юля с многозначительным видом прикрыла за собой дверь. Платон и Вера остались вдвоем.
- Никуда я не опоздала! - сразу призналась Вера, опустив глаза в пол. - Просто не хотела оставлять вас с ней вдвоем. Она нахальная!
Платон во все глаза смотрел на Веру и почему-то молчал.
- Что же вы ко мне не пристаете? - перешла в атаку Вера. - Я же сама навязываюсь. Что вы молчите? Будете потом вспоминать, как застряли на промежуточной станции и подвернулась там одна официанточка. И завязался с ней романчик! Смешно… в комнате для иностранцев…
Платон все еще молчал.
- Она была, ну, не так чтобы очень… но поскольку дело-то было проездом…
- До этого вы все похоже рассказывали, - наконец-то заговорил Платон, - а тут ошибка! Она была необыкновенная, она была добрая, она была душевная, она была прекрасная, она была черт-те что!
- Господи! - вздохнула Вера. - Мне таких слов никогда не говорили!
Неизвестно, что бы сейчас произошло, вернее, известно, но… неожиданно раздался стук в дверь. Стук как в дверь, так и вообще, как правило, раздается неожиданно.
Платон отступил подальше от Веры и раздосадованно сказал:
- Нигде нет покоя!
На пороге с виноватым видом возникла Юля:
- Ребята, караул! Понимаю, как я не вовремя! Но нелетная погода! Если б вы знали, как я ненавижу нелетную погоду! Сейчас с аэродрома мне доставят их целую стаю. Набегаюсь я тут!…
- Как это все некстати! - вырвалось у Веры.
- Да! - покивала Юля. - Авиация работает возмутительно!
- Что у вас за вокзал? - удивился Платон. - Нигде нельзя остаться вдвоем!
- Ну, мы пошли! - сказала Вера. Они покинули интуристовскую комнату, и тут Вера круто повернулась и вышла на платформу. Платон покорно следовал за ней. Дойдя до конца платформы, они спрыгнули на землю и зашагали вдоль железнодорожного полотна, вдоль бесконечных рельсов, то сбегающихся вместе, то разбегающихся в разные стороны.
- Ведете меня к себе домой? - высказал предположение Платон. - Так, вдоль железной дороги, ближе?
- Вы что? - изумилась Вера. - Туда двенадцать километров!
- Чтобы остаться с вами вдвоем, я пройду и тридцать! - расхрабрился Платон.
- Тогда потопали уж до Грибоедова, чего там!… Вы сами оттуда?
- Да, родился на берегу реки Урал. Мы жили недалеко от парка с красивым названием "Тополя". Тополей почти не осталось, а название прежнее. А потом мать от отца ушла, мне тогда десять лет было…
- К другому ушла?
- Да… И мы в Москву перебрались. Отец у меня - его весь город знает. - Тут в голосе Платона явно зазвучала нежность. - Он - детский доктор. Знаете, таких теперь нету, про таких Чехов писал. Через его стетоскоп прошли практически все. И те, которым под пятьдесят, и их дети, внуки… Ему в городе больше всех верят!
- Теперь я понимаю, в кого вы такой! -насмешливо заметила Вера.
- Я бы очень хотел быть похожим на него!…
Пути делали крутой поворот в сторону. Вера, а вслед за нею и Платон, тоже повернули В сторону. Здесь в тупике отдыхали пассажирские вагоны, много вагонов, с самых разных маршрутов.
- Понял, мы будем искать пустой вагон! - догадался Платон.
- Вы умный, но не совсем. Вагоны все заперты, чтобы шпана не лазила. Мы ищем мою двоюродную сестру, Зину, помните, я говорила, что она проводница?
- Вера, вы мне ужасно нравитесь! - вдруг признался Платон.
Вера оборотилась и внимательно посмотрела в глаза Платона, словно пытаясь понять серьезность его слов…
После Вера и Платон бежали по пустому, неосвещенному коридору вагона и ломились в дверь каждого купе. Все двери подряд были на запоре. Наконец одна из дверей поддалась и отодвинулась.
Вера и Платон влетели в купе, стремительно задвинули дверь и начали целоваться.
Потом Вера перевела дух, отступила на шаг и сказала:
- Все! Хватит!
- Нет, не хватит! Я только вхожу во вкус!
- Это добром не кончится! А я по купе не шляюсь!
- Я знаю.
Вера насторожилась:
- Ты на что намекаешь?
- Ни на что!
- Ты что имеешь в виду? - Вера повысила голос.
- Ничего не имею в виду!
- Нет, ты имеешь в виду, что я бегала в купе к Андрею! Но у нас с ним там ничего не было.
- Я верю!
- Нет, ты не веришь, я по глазам вижу!
- Да тут темно! - взмолился Платон.
- А я тебе повторяю - ничего не было!
- Да верю я тебе, честное слово!
- Ничему ты не веришь, у тебя на уме сейчас одно… И молчи! Ты ведь меня полюбить никогда не сможешь!
- Почему?
- Потому что я - вокзальная официантка, а ты - пианист.
- Не говори глупостей…
- Ты говоришь это, потому что тебе другого сказать нечего.
- Какое имеет значение, у кого какая профессия!
- Ты еще толкни речь про всеобщее равенство!
- Ну, Вера, ну, перестань! - растерянно забормотал Платон. - Иди ко мне!
- Я тебя привела в мягкий вагон, - нежно сказала Вера, - чтобы ты отдохнул. Отдыхай, горемыка.
Вера перешла в соседнее купе и заперлась. Теперь они лежали на соседних койках, но разделенные перегородкой.
- Как ты думаешь, - нарушила молчание Вера, - какой срок тебе могут дать?
- В лучшем случае - три года.
- Я приеду на суд, - вдруг заявила Вера, - и скажу им, что это не ты сделал…
Платон уже понимал, что Вера с ее характером действительно может приехать.
- Тебя никто не послушает!
- А я скажу, что ты мне сам рассказывал!
- А я отрекусь! Кому поверят - тебе или мне?
- Три года - это много.
- Много, - выдохнул Платон.
- Для меня это, впрочем, значения не имеет. Ты здесь больше не покажешься! - с горечью подытожила Вера.
- Вера, мы с тобой взрослые люди. Этот разговор через перегородку - противоестествен.
- И никогда у нас с тобой, пианист, ничего не будет! Потому что я тебя вот так вот сразу - взяла и полюбила! И только, пожалуйста, не говори, что ты меня тоже полюбил.
