Сьюзен Джонсон - Понравиться леди
– Ты бы сделала для меня то же самое или больше, – ответила невестка, вспомнив, как Роксана помогла ей пережить смерть ее дочери Шарлотты от оспы.
Тогда Амелия не в силах была встать с постели, все время плакала, и Роксана приехала в Лонгмайр и взяла на себя заботу о ее детях и доме. Да еще и успевала утешать подругу, проводя у ее кровати почти каждую ночь.
– И береги себя, – добавила Амелия, погладив руку Роксаны. – Если Дэвид или я сумеем чем-то помочь, только дай знать.
– Надеюсь, что смогу убедить Робби вернуться в Голландию, – вздохнула Роксана и, выпрямившись, решительно взглянула на подругу. – Что же до Аргайлла... я справлялась и не с такими.
– Буду за тебя молиться, – весело заверила Амелия. – Пожалуй, мне необходимы две молитвы, учитывая полную неспособность повара Кэтрин приготовить что-то съедобное, – фыркнула Роксана.
Званый ужин оправдал все мрачные ожидания Роксаны. Кэтрин Хэддок преисполнилась ярости с того момента, как поняла, что Аргайлл и Роксана приехали вместе.
– Как чудесно видеть вас, Джон, – промямлила она, подходя к ним в шорохе розового шелка.
Светло-голубые глаза завистливо оглядели Роксану, которая была в платье из муслина цвета слоновой кости, отделанного черным кружевом.
– У вас усталый вид, дорогая, – ехидно пробормотала она. – Впрочем, как я слышала, прошлую ночь вы почти не спали.
– За что Куинсберри получил справедливый выговор, – вмешался Аргайлл. – Он уже упоминал об этом?
Его взгляд упал на Куинсберри, окруженного толпой льстецов.
– Разумеется, нет, Джон. Это испортило бы его рассказ. Хотя побег молодого Робби Карра уже стал его поражением. – Она издевательски усмехнулась: – Скажите, братья Карр чем-то отличаются друг от друга? Или все делают одинаково?
– Почему я должна откровенничать с вами? – спокойно парировала Роксана. – Вряд ли моя исповедь пойдет вам на пользу.
– Мальчишка – совершеннейший молокосос, – объявила хозяйка, не собиравшаяся отвлекаться от своей цели очернить гостью. – И хотя бы этим он приятно отличается от старшего брата, который возвел разврат в высочайшее искусство.
– И вы действительно ожидаете ответа на подобную реплику? – небрежно осведомилась Роксана.
– О Господи, – притворно надулась Кэтрин, – неужели я преступила границы приличия?
– Поскольку вы понятия не имеете о приличиях, трудно ожидать, что вам знакомы какие-то границы! – отрезала Роксана.
– Не злитесь, дорогая. Женщине в вашем возрасте нельзя позволять себе хмуриться, это прибавляет лишних морщин. А вы, Джон? Находите приятным общество юных любовниц? – продолжала язвить Кэтрин, многозначительно глядя на Роксану, которая была на семь лет ее старше. – Сейчас в моде большая разница в годах.
– Я нахожу красоту живительной в любом возрасте, – заявил Аргайлл, улыбаясь Роксане. – Особенно красоту рыжеволосых женщин. Дорогая леди Килмарнок, не хотите ли вина?
Поскольку комиссар так резко сменил тему разговора, хозяйка была вынуждена выпустить из когтей свою жертву. Правда, ненадолго. Она усадила почетных гостей, Аргайлла и Куинсберри, слева и справа от себя, но когда попыталась сослать Роксану на дальний конец стола, Аргайлл настоял, чтобы та села рядом с ним.
Куинсберри дружелюбно улыбался, однако улыбка плохо сочеталась с его пронзительно-холодным взглядом. И держался он очень вежливо, хотя, очевидно, ему требовалось немало усилий, чтобы не затеять ссору с соперником.
Кэтрин же, отослав престарелого мужа в Абердин, так бесстыдно и неприкрыто обольщала Аргайлла, что тут же за столом заключались пари на то, сколько продержится последний. Она откровенно предлагала себя, бросая на него вожделенные взгляды и пользуясь любой возможностью, чтобы коснуться его руки. Но недаром Аргайлл считался одним из самых блистательных полководцев своего времени, он явно не собирался сдаваться. К тому же она действительно вела разговор об одной из его наиболее победоносных битв в Европе.
В один из таких моментов, когда Аргайллу пришлось уделять все внимание Кэтрин, Куинсберри негромко сказал Роксане:
– Все равно что наблюдать спектакль со стороны, не находите?
На этот раз в его глазах светилось искреннее веселье.
– Избавьте меня от обсуждений боев и военных маневров, – мягко попросила Роксана. – Я приехала поужинать.
– Вам нравится повар Кэтрин?
– Скажем так: список гостей гарантирует некоторую безопасность.
– Вы имеете в виду вашего соседа? Одно его присутствие действительно залог того, что мы останемся живы после сегодняшнего ужина.
- Разве я это сказала, Джеймс? – мило осведомилась Роксана.
– Новости распространились по всему городу, – небрежно заметил Куинсберри. – И к тому же молодой Карр не сможет слишком долго скрываться.
– У вас много шпионов. Но это не гарантирует преданности простых смертных, а в особенности шотландцев. Я не уверена, что вы так уж правы.
– Возможно, для того, чтобы поймать его, мне достаточно будет следить за вами, – зловеще бросил Куинсберри.
– В таком случае делайте это поосторожнее, потому что Аргайлл намерен часто меня навещать. Разве ваши шпионы не донесли о его визите? Он позавтракал с нами и привез мне букет лилий, добытых, разумеется, в чьей-то оранжерее. Лилии в начале весны! Подумать только! Берегитесь, Джон, – посоветовала Роксана, – как бы не обжечься.
– Я не слишком вам верю. Вы не смотрите на него так, как он – на вас.
– Не воображаете же вы, что тут присутствует нечто столь романтическое, как любовь? Я поражена, Джеймс. Всегда считала вас циником до мозга костей.
– А вот вы никогда не казались мне циничной, дорогая:
– Возможно, нам обоим придется кое-что усвоить.
– Усвоить? Что именно? – осведомилась Кэтрин с приторной улыбочкой, заметив, что Аргайлл то и дело отвлекается от разговора.
– Мы с графиней обсуждали разницу между любовью и забавой, – учтиво ответил Куинсберри.
– И между цинизмом и романтикой, – беспечно добавила Роксана. – Похоже, Джеймс не совсем эту разницу понимает.
– Любовь... как странно. – Тонкие светлые брови Кэтрин слегка приподнялись. – Вы верите в любовь, Аргайлл?
Их браки вряд ли можно было назвать любовными союзами, и хотя бы в этом у них было что-то общее.
– Я начинаю всерьез интересоваться этим предметом, – пробормотал он с чарующей улыбкой, адресованной Роксане. – А вы, графиня? Верите в любовь?
За столом воцарилась внезапная тишина, словно все разом навострили уши. Аргайлл был известен своей практичностью и отсутствием моральных принципов, а новость о Роксане и ее ночном посетителе задала работу злым языкам всего города.
