Джулия Бирн - Волшебство любви
– Если уж вам так хочется это знать, то извольте. Я отпорола оборки, потому что они казались мне слишком фривольными.
– Фривольными?! Оборки? Никогда не подозревал, что существование компаньонки ограничено столь строгими правилами и запретами. А как вы развлекаетесь, мисс Смит, если не секрет? Что доставляет вам удовольствие?
– Чтение романов, милорд. Впрочем, поселившись с вашими племянниками, я обнаружила, что никакие описания драматических событий не выдерживают сравнения с подлинной жизнью. На собственном опыте я убедилась в том, что предпочитаю спокойную жизнь, лишенную ярких событий. Постоянные развлечения чрезвычайно утомительны.
– Утомительны? – Это было произнесено низким, глухим голосом, окутавшим ее, словно бархатом. – Возможно, вы и правы. А что вы думаете насчет развлечений в малых дозах?
– В… в малых дозах?
– Да. Для начала – в малых. – Он слегка улыбнулся.
– М-м-м…
– Мне, например, показалось, что, беседуя со мной вы развлекаетесь. Или мне это только померещилось?
– О-о-о! – Фиби покраснела и в душе выругала себя. Она уже Бог весть что подумала. – Вы, милорд, видите меня насквозь. Отпираться бесполезно. Сознаюсь, мне приятно беседовать с вами, сэр, потому что я знаю, вы не станете докучать мне сомнительными предложениями. До сих пор у меня такой уверенности не было.
Установилась странная тишина. Наконец он нарушил ее:
– Да, да, я обещал не обременять вас подобными предложениями. Надеюсь, мое поведение в коляске вас не обидело?
– Что вы, что вы! Я отлично понимала, что вы лишь испытываете меня.
– Испытываю вас, – тупо повторил он.
– Вам, естественно, было необходимо удостовериться в том, что компаньонка ваших племянниц вполне достойная особа.
– Естественно, – повторил он, не сводя с нее глаз.
– Вот так-то. Вы меня испытывали. – Она взглянула на него с лукавой улыбкой.
Дивереллу, внимательно вглядывавшемуся в темно-карие глаза девушки, захотелось утонуть в их теплой, золотистой глуби. Никогда прежде он не бывал в подобном состоянии. Надо взять себя в руки.
– Да, пожалуй, вы правы, – пробормотал он наконец, решив не выводить ее из заблуждения откровенным признанием.
– Я так и восприняла ваше поведение. – Произнеся эти слова, Фиби испытала некоторое разочарование. Да, разочарование. Хотя понимала, что оснований для разочарования нет. Диверелл оказался куда более сговорчивым, чем она ожидала. Сразу поверил, что ни на что дурное она не способна, и взял под свою защиту. В великодушии ему не откажешь. – Благодарю вас за то, что вы мне верите, – сказала она серьезно. – Я всегда опасалась, что эта история всплывет. А в подобных случаях люди неизменно склонны сваливать вину на гувернантку. Ничего не поделаешь.
– Да, в такой ситуации женщине трудно защищаться, мисс Смит. Зато я, если мне доведется повстречаться с сыном сквайра из Нижнего Фиддлтона, немедленно заставлю его извиниться перед вами или переломаю ему руки и ноги.
– Верхний Биддлкомб, милорд, – усмехнулась Фиби. – Я, признаться, хоть и понимаю, что силой нравы не исправляются, сама бы с радостью влепила негодяю пощечину. Ведь имею я на это право?
– Безусловно. Так это после случая в Малом Маддлкомбе вы переменили фамилию на Смит?
Фиби остановилась как вкопанная. Неожиданный вопрос, заданный тихим, ласковым голосом, потряс ее. Горло сжалось, в голове зашумело.
– Не знаю, что вы имеете в виду, сэр. Моя фамилия Смит.
– Разве я не доказал вам, мисс Смит, что заслуживаю вашего доверия? Как вы могли убедиться, я не дурак. Но и дураку было бы ясно, что после всего случившегося…
– Милорд, – прервала она, растроганная необычайной мягкостью его тона. – Не знаю, что дало вам повод подозревать… Одним словом, сэр, я могу лишь повторить, что моя фамилия Смит. И это правда.
И в самом деле правда, повторила она про себя. Более или менее.
– В таком случае мне остается лишь извиниться, мисс Смит. Не догнать ли нам молодежь? По-моему, они недалеко от нас.
Направляясь со всей компанией к воротам парка, Фиби все время следила за тем, чтобы между нею и Дивереллом кто-нибудь шел. Это было нетрудно – он хотел того же. А когда все вышли на улицу, где Филби откланялся, она пребывала в такой растерянности, что даже не одернула Джеральда, осаждавшего дядю просьбами сводить его в салон бокса.
– Как-нибудь на следующей неделе, – отмахнулся Диверелл, поворачиваясь к Фиби. – Благодарю вас, мисс Смит, за очень содержательную беседу. Нам несомненно придется встретиться вновь в самое ближайшее время.
– Несомненно, – эхом отозвалась она, машинально протягивая ему руку, но избегая его взгляда.
– Кстати, – мягко произнес он, целуя ее руку, – до следующего нашего свидания велите горничной пришить оборки обратно.
Только когда уходивший Диверелл достиг уже середины проезжей части улицы, Фиби заметила, что так и стоит с открытым ртом, потрясенная его поцелуем.
– Какой горничной? – поинтересовалась Крессида, заставив ее вернуться на землю.
Фиби сделала над собой усилие, чтобы прийти в себя. Но безуспешно. Разум, по-видимому, отлетел от нее, когда Диверелл невзначай чмокнул ее руку.
– У твоего дяди превратное представление о быте компаньонок, – нашлась она наконец. – Он, по всей видимости, подразумевает девочку, присланную мистером Чарлтоном в помощь прислуге. Но идемте… Нечего стоять здесь у всех на виду…
– Я вам не нужен в качестве эскорта, Фиби? – спросил Джеральд, ускоряя шаг. – Тогда загляну-ка я, пожалуй, в «Голубиное гнездо». Вчера вечером меня возил туда парень, с которым я познакомился в клубе Реджинальда. Интересное местечко. До завтра!
– О Боже, – пробормотала Фиби, глядя ему вслед. – «Голубиное гнездо»! Звучит безобидно. Быть может, там подают мороженое.
– Пусть идет куда хочет! – Тео схватила наставницу за рукав и резко потянула в противоположную сторону. – Мне бы хотелось по дороге домой зайти к Хатчарду. Эдвард говорит, что у него огромный выбор политических брошюр на самые различные темы.
– Эдвард? О Боже!
– Не понимаю, что ты находишь в этих брошюрах? – Крессида хмуро воззрилась на сестру. – Ты только раздражаешь окружающих, когда начинаешь к месту и не к месту цитировать Мэри Вулстоункрафт. То ли дело театр – там зрители жадно ловят каждое слово. Меня будут слушать тысячи, нет, миллионы людей. Я стану знаменитой и…
– О Боже!
– Мы идем к Хатчарду, Кресси. Театр может подождать. – И, вцепившись в рукав сестры мертвой хваткой, которая сделала бы честь даже леди Грисмид, Тео потащила ее по направлению к Пиккадилли.
Не в силах выразить хоть малейший протест, Фиби поплелась за девочками, вполуха вслушиваясь в их спор. До нее долетали слова «преследование», «страдания», но она не понимала, относятся ли они к неудачливым актерам или же к угнетаемой женской части населения. А спрашивать ей не хотелось. Ибо она мечтала об одном – чтобы у Хатчарда нашлась уютная комнатка, предназначенная для посетителей, остро нуждающихся в покое и одиночестве.
