Марсия Иваник - О, мой ангел…
Ее пальцы подрагивали, когда она гладила щеки, плечи Оуэна. Его словно захлестнула мощная волна страсти, которую еще больше возбуждал исходивший от Нади аромат — аромат свежего воздуха, солнца и полевых цветов. Одной рукой он ласкал ее чудесные черные волосы, а другой прижимал Надю к себе, чтобы она чувствовала его мужскую силу, скрытую за джинсовой тканью. Оуэну показалось, что пришел его последний час, когда Надя провела рукой по его животу, опускаясь все ниже и ниже.
— Ты что-нибудь слышишь сейчас? — спросил он, зная, что внутри у него бушует пламя, извергается вулкан, крутятся кометы и перемещается земля.
Надя нехотя оторвалась от Оуэна. Она отчетливо слышала, как часто и гулко бьется его сердце, словно птица, стремящаяся взлететь. С каждым ударом к голове приливала и приливала кровь, но музыки она не слышала. Поцелуй не помог. Надя закрыла глаза и покачала головой.
— Ничего не слышу, — прошептала она.
Сердце Оуэна готово было выпрыгнуть из груди. Он вновь обнял Надю и прошептал:
— Мне хочется попробовать еще. — На губах у него появилась улыбка, когда он почувствовал, как дрогнули от беззвучного смеха ее плечи. — Черт возьми, если ты пожелаешь, я готов провести таким образом всю ночь.
За свою жертвенность он был вознагражден только тем, что Надя уперлась в него локтем.
— Ты испорченный человек, — пробормотала она, отбросив с глаз прядь волос. — А я-то думала, ты настоящий джентльмен.
Он поднял руки вверх, словно сдаваясь.
— Я действительно джентльмен. Если не веришь, спроси у тетки, она скажет, какая кровь течет в моих жилах.
Надя стала приводить в порядок свою одежду. Ну вот, поморщилась она, снова я позволила зайти так далеко. А ведь сама согласилась на поцелуй.
— Не знаю, что думает твоя тетка, а по мне что кровь, что вода — все едино, все жидкое и течет. — Она расправила складки на блузке.
Оуэн усмехнулся.
— Помнишь, есть выражение: не будите спящую собаку? — Он приподнял бровь и подмигнул. — Меня приучили быть настоящим джентльменом, и ты удивишься моей мужской мощи.
Надя украдкой взглянула на его джинсы: да, мощь была потрясающа! Кровь бросилась ей в виски, когда она услышала, как он поцокал языком. Надя покраснела, словно маков цвет, увидев в его глазах голодные огоньки, и быстро отвернулась.
— Может быть, это не так уж и плохо, — помимо своей воли бросила она.
— Это совсем неплохо, — ответил он, подходя к столу. — Я думаю, мы смогли бы устроиться здесь.
Она нахмурила брови и уперлась руками в бедра.
— А я думаю, что у тебя мозги набекрень.
Его громкий смех эхом прокатился по кабинету.
— Мне так не кажется, Надя. — Он посмотрел на джинсы и ухарски улыбнулся. — Я-то уж знаю.
— Мне, наверное, послышалось, что ты назвал себя джентльменом?
— Я не из тех, кто афиширует это.
Надя вспыхнула.
— Прости, пожалуйста. — Она провела носком туфли по толстому ковру, проследив, как изменилось направление ворсинок.
Оуэн прикусил губу, чтобы не рассмеяться.
— Не расстраивайся, Надя. Стоит проще относиться к вещам. — Он сел и попытался расслабиться. — Разве не ясно, что твоя музыка исчезла, когда я был с тобой? И разве не логично, что мне следует присутствовать рядом, когда музыка вернется?
— Ничего логичного в этом нет, Оуэн. — Она сделала несколько шагов к окну и посмотрела на аккуратно подстриженную лужайку. — Сколько женщин обвиняло тебя в том, что своим поцелуем ты лишил их возможности слушать музыку?
— Должен признать, Надя, ты первая. — Он откинулся на стуле и заложил руки за голову.
— А сколько музыкантш ты целовал? — вдруг спросила Надя.
— И здесь ты первая. — Он поднял глаза к потолку. — Хотя погоди, я целовал Сьюзи Рейнольдс, когда учился в седьмом классе, а она играла на пианино.
— И после твоего поцелуя она продолжала играть?
— Боюсь, что да. — Он положил ноги на стол и оглядел Надю, освещенную солнцем, льющимся из окна. — Когда ты точно заметила, что перестала слышать музыку?
— Сразу же как вошла в дом и закрыла дверь.
— А когда музыка звучала в последний раз?
— Когда я стояла на крыльце. — Надя вспомнила: это случилось в то самое время, когда она сказала ему, что им лучше не встречаться.
— Надо определить точку.
— Какую точку?
— Ту самую точку отсчета, после которой я стал виновником исчезновения музыки. — Он сбросил ноги со стола и встал. — Каким-то образом я замешан в том, что музыка перестала звучать.
— Но поцелуй не дал результатов.
— Может, мы сделали что-то не так, — ответил он, вглядываясь в огорченное лицо Нади. — Нам, наверное, стоит снова поцеловаться на крыльце на сытый желудок.
— А может, и не поцелуй виноват, а что-то другое, — тихо сказала Надя. — Она отвернулась, стараясь скрыть слезы, выступившие на глазах. По всему видно, что ее визит к нему был ошибкой.
Оуэн подошел и ласково прикоснулся к ее руке.
— Вероятно, ты права. Тут не в поцелуе дело. Причина кроется в чем-то другом.
Его пальцы гладили шелковистую кожу.
— Мне очень хочется помочь тебе отыскать музыку.
— Как?
— Не знаю. Нам следует поработать над этим вместе. — Он легонько тронул темные круги под ее глазами. — Во-первых, ты должна хорошенько выспаться.
— Но больше всего я нуждаюсь в музыке.
Она не знала, как выглядит, хотя в доме было зеркало.
— Боюсь, ты нуждаешься в отдыхе. Может быть, музыка уже витает где-то рядом, а ты слишком измучена, чтобы ее услышать. — Он нежно поглаживал волосы Нади и время от времени массировал мышцы ее шеи. — Ты когда-нибудь слышала о долине Хидден?
Она наклонила голову вперед, подчиняясь магическим прикосновениям его пальцев, снимавших напряжение.
— Это что, название салата?
— Нет, — хмыкнул Оуэн. — Долина Хидден — это место в десяти милях от города. О нем знают не все, а тот, кто знает, помалкивает. Долина — настоящий райский уголок. Там звонкие ручьи, есть маленький водопад, всегда голубое небо и зеленая трава.
— Как заманчиво это звучит.
— Там и впрямь замечательно. — Он в последний раз провел пальцами по ее шее. — Я приготовлю корзинку для пикника, и мы отправимся туда.
— Минутку, — пробормотала Надя и быстро повернулась. — Разве я обещала тебе поехать? — Ей не понравилось выражение его глаз. — У меня невпроворот дел на ранчо.
— Но ты же сама говорила, что музыка для тебя главное?
Надя прикусила губу.
— Если я поеду с тобой в долину, разве музыка вернется?
— А почему бы и нет?
Она задумалась. Может быть, действительно музыка снова зазвучит в ушах, если она окажется с Оуэном в этом райском уголке? Она отдавала себе отчет в том, что по своему положению ей далеко до Оуэна. Да, он был ей приятен, но сейчас, с исчезновением музыки, могла ли она рисковать и отказываться от встречи? Что, если он прав и только с его помощью она вернет себе музыку? К тому же она достаточно опытная женщина и умеет владеть собой. Несколько часов, проведенных с ним при соблюдении определенных правил приличия, не принесут вреда.
