Бронуин Джеймсон - Крылья бабочки
«Теперь я начал».
В воскресенье Диана получила кофе и два любимых пирожка, доставленных ей домой к завтраку. В понедельник в галерее ее ждала миниатюрная книжка, сборник цитат на тему зимы. Во вторник — ничего. И ей пришлось сделать себе нагоняй, потому что она страдала от разочарования.
Диана знала, что Макс провел день в Дэдвуде, побывал в казино Блейка Форчуна. Накануне вечером он звонил ей и приглашал поехать с ним. Конечно, она отказалась и попросила перестать присылать подарки. А Макс спросил, нравится ли ей его выбор.
— Я собираю их для благотворительности, — заявила Диана. — Детский Центр в Сиу-Фолле благодарит тебя.
Макс засмеялся и сказал, что если бы знал, то послал бы пирожки всем детям, а вместо сборника цитат — множество экземпляров последней книги о Гарри Поттере. Проклятье ему! Он не только выбрал замечательные подарки, но еще ухитрился очаровать ее удачным ответом!
Она легла спать, вспоминая его мягкий смех, будоражащий кровь. Ей снились нежные, очень нежные сны.
Нет, Диана, конечно, не забыла, что он использует подарки, пытаясь соблазнить ее, заставить потерять голову. Но поскольку она знала о его намерениях и не собиралась уступать, нет ничего плохого в том, что она радуется игре. Первый раз за долгие годы Диана чувствовала себя сексуальной и, да, польщенной вниманием.
Но до среды, дня святого Валентина, она не понимала всей мощи развернутой им кампании дарения. В среду, прямо перед ее уходом на работу, принесли розы. Две дюжины темно-красных оранжерейных красавиц. Диану охватило неимоверное отчаяние, от разочарования судорогой сводило живот. И не потому, что Макс уступил романтической традиции и послал цветы. А потому, что ему известно о ее отвращении к розам. Было известно, поправила она себя. Десять лет назад Диана поделилась с ним причиной этого отвращения. Розы были своеобразным автографом матери. Они размещались в каждой комнате. Их аромат сопровождал ее детство. А после смерти Мегги цветы сноп за снопом заполонили все. Казалось, дом вот-вот взорвется от сверхмощного запаха. После этого всю оставшуюся жизнь Диана не хотела ни видеть, ни нюхать розы.
Забывчивость Макса обидела ее. Она выбросила цветы и не открыла карточку на подносе. Потом тщательно вымыла руки и пошла на работу, настроенная сердито и решительно.
Игра была окончена.
Другой подарок прибыл, когда Диана работала в студии над ретушью. В этой области ей необходимо еще попрактиковаться и научиться делать тонкую работу. Только тогда она сможет называть себя специалистом. После нескольких часов сосредоточенности ей потребовался перерыв на ланч. Диана пошла в офис, чтобы взять сумку, и обнаружила на своем столе пакет.
Раннее утреннее разочарование, вызванное розами, почти прошло. Ей нужен был такой шлепок. Эта история напомнила, как легко она может снова сдаться Максу Форчуну.
— Ты не собираешься открыть?
Диана повернулась, отвлекшись от своих мыслей. На пороге стоял Джеффри и наблюдал за ней.
— Я размышляю, не произошла ли ошибка. — Она подбирала слова с осторожностью и тактом. — Не принесли ли этот пакет не тому адресату? Понимаешь, я не поклонница Валентинова дня. Мой покойный муж отучил меня от сентиментальности.
— А я начинаю чувствовать себя ослом! — поморщился Джеффри. — Ты уже прочла мою карточку?
— Нет еще…
— Я так и думал. Мы уже виделись, а ты не сказала ни слова. Но, по-моему, тебе понравится хоть какая-то часть моего подарка. Мы можем обсудить это за обедом.
Поглощенная натиском подарков от Макса, Диана совершенно забыла об их совместных обедах.
Досадуя на себя, на Джеффри, на Макса, на свою мать и на всех, кто дарит ей розы, она присела к столу и сорвала жатую бумагу с коробки, лежавшей на дне подарочного пакета. — Ох, милостивый боже! Браслет с брелоками. Диана знала, не открывая карточку, что подарок — не от Джеффри. Десятки бурных, противоречивых эмоций переполняли ее. Трясущимися руками она достала браслет.
Очень похож на тот, что Макс купил ей много лет назад на рынке в Сиднее. Но это дорогая вещь от дизайнера. Диана была тронута его выбором и очарована посланием на карточке. И в то же время ее мучил вопрос: как можно помнить о браслете, забыв при этом о розах?
Не стоит придавать этому факту особое значение. Он только подтвердил ее решение. Она чересчур наслаждалась вниманием Макса. Слишком много флиртовала с опасным человеком. Пора остановиться, пока у нее еще есть силы и решимость.
И не давая себе шанса взвесить решение и даже передумать, Диана набрала номер офиса в конюшне Скай.
* * *Макс ждал звонок из Кентукки насчет жеребца, которого он и Зак выбрали в качестве первого номера для нового конезавода. Собственники наконец согласились на переговоры. Предстояло провести еще несколько встреч, преодолеть последние помехи и наконец увидеть финишную прямую.
Он поднял трубку после второго звонка. Холодный шелковистый голос Дианы вымел из головы все деловые мысли. Этот звонок Макс тоже ждал. Улыбка играла на губах. Он раскинулся в удобном кресле в офисе Скай и приготовился наслаждаться разговором.
— Ты получила мой подарок?
— Оба.
— Что? — Макс нахмурился. — Я говорю о браслете.
— Он у меня. И розы.
— Розы? С чего бы я стал посылать тебе розы? — Это не тот факт, который он мог забыть. — Насколько я помню, ты их отправляла прямо в мусорный контейнер.
— Да, — спокойно произнесла Диана.
Но Макс услышал в ее голосе недоумение.
Значит, она получила цветы. И не от него.
— По-моему, у тебя есть другой поклонник. Я ставлю на твоего босса, — весело заметил он, хотя ему это не нравилось. Но уж лучше Джеффри, чем кто-либо еще.
— Почему ты думаешь, что он посылает мне цветы? Почему называешь его моим поклонником? У нас не такого рода отношения.
Правильно, не такого. Макс заметил это еще на свадьбе. Но не смог сдержаться и решил подразнить ее.
— Милая, я слушал его лирические высказывания о тебе в течение десяти минут. Это было в тот день, когда я пришел в галерею. Он большой поклонник.
— Моей работы.
Черт, она сердится! Он приготовился выразить собственное восхищение и тут заметил, что поступил второй звонок. Кентукки. Он беззвучно выругался. Но быстро сообразил, что сможет выразить восхищение лично. Сегодня вечером.
— Милая, мне звонят. Я должен переговорить. Похоже, что мы, наконец, сдвинулись с места в сделке с лошадью. Я расскажу об этом вечером. В восемь тебе удобно?
Долгое молчание.
— Удобно… для чего?
— Для обеда. Я считал, что ты поэтому и звонишь — получить инструкции.
