Бронуин Джеймсон - Наследство с условием
Обзор книги Бронуин Джеймсон - Наследство с условием
Бронуин Джеймсон
Наследство с условием
ПРОЛОГ
Чарлз Карлайл знал, что умирает. Его семья отказывалась принять страшную весть. Лучшие врачи делали все возможное, но Чез знал, что дни его сочтены.
Если его не прикончит разрастающаяся опухоль в мозгу, то доконает химиотерапия и интенсивное облучение, на которое он согласился. Единственная родственная душа, свыкшаяся с неизбежным концом, — старый товарищ Джек Конрадс, не удивляющийся ничему с тех пор, как выбрал профессию нотариуса.
Джек осторожно отложил бумаги в сторону.
— Думаю, ты обсудил свою волю с сыновьями?
— Чтобы они превратили последние месяцы моей жизни в кромешный ад? — фыркнул Чез. — Они узнают мое последнее слово, когда я буду на шесть футов под землей!
— Разве они не заслужили право узнать обо всем заранее? Двенадцать месяцев — слишком короткий срок, чтобы завести ребенка.
— Ты предлагаешь дать им время опомниться? — Они были достаточно умными, его сыновья. Иногда слишком умными в ущерб себе. — Алексу и Рэйфу за тридцать, им нужен хороший толчок, иначе они никогда не остепенятся.
Нахмурившись, Джек снова вернулся к документу.
— А как же Томас?
— Завещание касается всех.
— Тебе не нужно ничего доказывать мальчикам, — медленно произнес Джек, продолжая хмуриться. — Они знают, что у тебя нет любимчиков. Ты всегда обращался с ними как со взрослыми, и они превратились в стоящих мужчин, Чез.
Да, они стали настоящей гордостью отца, но в последнее время жили каждый в своем мире. Завещание все исправит. Оно восстановит дух единения, который витал над ними, когда в детстве они пускали вскачь своих пони по лужайке, а потом, повзрослев, выращивали племенных быков и обезоруживали конкурентов.
— Для всех троих одинаковые условия, — решительно повторил Чез. Он не может исключить Томаса… и не хочет исключать его.
— Прошло только два года со смерти Брук.
— Чем дольше он будет хоронить себя в своем горе, тем труднее ему будет выбраться. — Сжав челюсти, Чез наклонился и посмотрел другу прямо в глаза. — Я знаю, что говорю.
Если бы его собственный отец не приложил свою руку — «руку любви», как он говаривал, — к судьбе сына, то после смерти жены Чез увяз бы в своем несчастье. И не поехал бы за границу по делам отцовской фирмы и не встретил красавицу-ирландку Мору Кин и ее двух малолетних сынишек.
И не влюбился бы безоглядно и навсегда. Новая любовь затягивает даже самые глубокие раны.
И тогда не было бы свадьбы и рождения их третьего — общего сына, Томаса. Их сына, который теперь, оплакивая гибель любимой жены, запер себя в австралийской пустоши среди скота и ковбоев. Томасу нужна «рука любви» и очень твердая, пока не стало слишком поздно.
— Мора знает? — робко поинтересовался Джек.
— Нет, и пусть остается в неведении. Ты же знаешь, эта женщина не одобрит.
Пожилой нотариус долго изучал лицо друга поверх очков.
— Дьявольский способ ты выбрал, старина, чтобы отвлечь их от слез и причитаний по тебе.
Чез поджал губы.
— Все для них. Они станут совместно искать решение. Моей семье требуется хорошенькая встряска, а Томасу больше всех.
— А что, если план не сработает? Что, если мальчики отвергнут завещание и откажутся от наследства? Хочешь, чтобы твое королевство расчленили и продали по кускам?
— Никогда.
— Им не понравится…
— Придется смириться. Подозреваю, что услышу их возражения у жемчужных ворот рая, но они сделают так, как я хочу. И не из-за наследства… — Чез смотрел на друга уверенно, не мигая, — они сделают это ради своей матери.
Вот он, главный мотив последней воли Чарлза Томаса Карлайла. Он хотел, чтобы сыновья работали вместе, хотел видеть их в кругу счастливой семьи, и все это ради Моры. Рождение дитя вскоре после его смерти озарит улыбкой ее очи, не даст погрязнуть в своем одиночестве.
Он желал после смерти сделать то, что не мог сделать при жизни: одарить свою обожаемую жену счастьем.
— Это мое наследство Море, Джек.
Единственная вещь от баснословно богатой империи, достойная прекрасной ирландки.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Шесть месяцев спустя
Анжелина Мори не собиралась подслушивать. Если бы в последнюю минуту она не вспомнила о торжественности момента, то влетела бы в комнату в своей обычной манере и ничего не услышала.
Утром состоялись похороны, днем оглашение воли умершего. А сейчас проходило совещание наследников Чарлза. Она замерла у входа в библиотеку в поместье Камерука.
Из-за двери доносился разговор — три глухих мужских голоса, до боли знакомых, как голоса ее собственных братьев.
— Ты слышал, что сказал Конрадс. Не всем нам придется делать это. — Алекс, старший из сыновей, говорил спокойно и уравновешенно, как всегда. — То моя обязанность.
— Чушь. — Насмешливая манера Рэйфа не изменилась ни на йоту с тех пор, как она уехала. — Твой возраст не делает тебя экспертом в данной области и не дает тебе преимущества. Бросим монетку…
— К черту. Мы вместе: один за всех, все за одного. — Лицо Томаса оставалось таким же суровым и напряженным, как и его голос.
— Очень самоотверженно, братишка, но ты ничего не забыл? — спросил Рэйф. — Чтобы завести ребенка требуются двое.
Энджи чуть не уронила поднос с закуской. Хорошо, что ей удалось подслушать их разговор.
Руки заняты, и она не может постучать. Девушка толкнула дверь коленом, вошла и громко кашлянула. Дважды, чтобы перекрыть гул голосов, гремевших во всю мощь здоровых легких.
Она кашлянула еще раз, и три пары напряженных глаз воззрились на нее. Братья Карлайл. «Принцы австралийской пустоши», согласно заголовкам газет.
Энджи росла с ними бок о бок. Возможно, для прессы они и австралийская знать, но ее не обманешь.
Принцы? Ха, как же!
— Что? — гаркнули, по меньшей мере, два королевских отпрыска.
— Прошу прощения, что вмешиваюсь. Но вы тут голодом себя уморите, вам нужно подкрепиться. — Она поставила поднос на середину огромного дубового стола и присела на край. Затем взяла бутылку виски сорокалетней давности — из тайных запасников отца — и увидела, что она полупуста. Странно. — Я думала, вы ее уже прикончили.
Алекс рассеянно глянул на стакан в руке. Рэйф подмигнул и протянул свой стакан за добавкой. Томас застыл в углу, руки в карманах, словно не замечая ни виски, ни ее появления.
На сандвичи никто даже не взглянул. Им не нужна еда, им нужно, чтобы она удалилась.
Девушка удобнее уселась на столе, выбрала бутерброд, затем окинула взглядом комнату.
— Итак, что насчет ребенка?
Плечи Томаса напряглись, Алекс с Рэйфом обменялись взглядами.
