Джанет Иванович - Жена по найму
— Я даю тебе тридцать секунд, чтобы убраться отсюда! Ты просто неразборчивый бабник!
Она увидела, как он изменился в лице. Встав с кровати, свистнул Горацио и, приказав ему сидеть, вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь. «Она сказала это, потому что у меня дурная слава, — подумал Хэнк, — но ей не за что меня упрекнуть». Он повернулся и открыл дверь в ее комнату.
— Тебе не в чем меня винить, — сказал он.
— Я здесь три дня, хочешь, чтобы твое трехдневное воздержание поразило меня? Пока я знаю лишь, что ты бродишь по ночам и поджигаешь конюшни!
Он почувствовал, что краснеет, и рванулся вон из комнаты, захлопывая за собой дверь.
— И не входи в мою комнату без стука! — крикнула Мэгги вслед, кидаясь на постель. Она не могла успокоиться, кляня мужчин на чем свет стоит.
— Чертов упрямый нрав!
Ей хотелось, чтобы Хэнк любил ее, только ее. И не надо никаких подачек! Она не намерена вступать в скодженский клуб поклонниц Хэнка Мэллона!
— Кто не любит кашу, может смело ждать до ужина, — Элси со стуком ставила тарелки на стол.
Хэнк шуршал газетой, а Мэгги шумно размешивала сахар в кофе.
— Это настоящий сумасшедший дом! Днем и ночью ни минуты покоя. Сначала кто-то бродит по лестнице во внеурочное время, потом звенит ложкой так, что закладывает в ушах! У моих предыдущих хозяев самым громким звуком был звук подкладного судна, да раз Хелен Гроуф наступила кошке на хвост. — И она улыбнулась своим воспоминаниям.
Хэнк отложил газету и взглянул на Мэгги, но не проронил ни слова.
«Если он хочет строить из себя буку, сколько угодно!» — подумала Мэгги, стараясь не глядеть в его сторону. В конце концов, она была самой упрямой женщиной Риверсайда! Проблема заключалась в том, что ей вовсе не хотелось на него сердиться. Украдкой она посмотрела на него. Свежевымытые волосы Хэнка блестели, щеки были гладко выбриты, губы… При одной мысли о поцелуе этих губ у нее захватило дыхание. Она захотела прижаться к нему прямо сейчас, здесь, пока он ел кашу, и целовать его волосы, лоб, щеки, губы. Мэгги невольно вздохнула.
Этот вздох заставил Хэнка поднять глаза и внимательно посмотреть на нее.
— Извини, если мой вздох побеспокоил тебя, — сказала она.
— Не слишком-то переоценивай себя, — промолвил он.
— Вы ругаетесь, как настоящие муж и жена, — проворчала Элси, ставя на стол блюдо с тостами по-французски.
Задняя дверь отворилась, и в кухню вошел Бабба.
— Здесь определенно пахнет тостами по-французски! — провозгласил он вместо приветствия.
— Сколько готовить на твою долю? — спросила, подбоченясь, Элси.
— Мне хватит одной гренки, — смиренно ответил Бабба.
— Женись, заведи себе дом, — ворчала Элси себе под нос.
— Нет, я не из женатиков, не могу связаться с одной женщиной в ущерб остальным. Теперь я остался в одиночестве, старина Хэнк бросил меня, его окрутили разные там милашки.
Хэнк усмехнулся.
— Бабба ухаживает за своей девушкой со школы, если же он случайно глянет на другую, его подружка хватает кухонный нож, грозясь кастрировать беднягу.
— Что за человек, вечно выдаешь мои секреты, — усмехнулся Бабба, намазывая тост вареньем.
Мэгги и не думала, что за столь простоватой внешностью и грубыми манерами скрывается такое нежное сердце, как у ласкового Бена. Сделав себе выговор за предвзятость, Мэгги решила, однако, что Бабба сам виноват в том, что она пошла по неверному пути.
Бабба засунул гренку в рот и зажмурился от удовольствия.
— Я мог бы жениться только на женщине, которая умеет так вкусно готовить. — И он вопросительно уставился на Элси.
— И не думай об этом, я слишком стара для тебя, кроме того, я готовлю все это только за деньги, сама бы я смотрела на обеды по телевизору.
— Жаль, а то Пегги держит меня на молочных пенках, а это мне, что слону дробина.
— Да, для твоей работы нужно не такое питание. Бабба работает на погрузчике на строительстве бутылочного завода, — пояснил Хэнк.
Бабба отхлебнул из чашки.
— Как продвигается твоя книга? Я слышал от Элмо Фили, что в ней полно секса и что ее собираются экранизировать.
От удивления Мэгги потеряла дар речи. Хэнк удовлетворенно улыбнулся. Интересно посмотреть, как она опешила, услышав такое о себе; будет знать, чего стоят россказни местных сплетников. Он поглядел на Баббу.
— Красавица собирается разбогатеть, — и, нагнувшись к нему поближе, добавил: — поэтому я и женился на ней.
— В книге и правда полно секса?
— Не поверишь, мы просмотрели весь дневник, страницу за страницей, в нем такое — о чем я даже и не слыхивал, но мы с Мэгги попробовали все, ведь она не пишет ни о чем, не убедившись на собственном опыте.
Бабба заржал и хлопнул Хэнка по плечу.
Мэгги все еще не могла вымолвить ни слова, но теперь от ярости. Она судорожно вцепилась в край стола так, что побелели костяшки пальцев, ее глаза сузились, а зрачки заблестели.
— По-моему, нам не следует больше говорить об этом, она, кажется, в ярости, — заметил Бабба.
— Это ее слабое место. Она приходит в ярость от одного упоминания о дневнике. Но не волнуйся, это не опасно, я достаточно хорошо изучил ее повадки и умею с ней управляться, — и он потрепал Мэгги по плечу. — Подумай, дорогая, может, к обеду что и придумаешь. — И Хэнк направился к двери.
— Ты… — произнесла она и, схватив со стола банку с малиновым вареньем, запустила ее в дверь. Но Хэнк и Бабба уже скрылись за ней.
— Кажется, что-то разбилось? — спросил Бабба.
— Она просто не любит, когда я ухожу от нее.
— Определенно, сходит по тебе с ума.
Глава 6
Мэгги и Элси уставились в дыру, зиявшую в дверном стекле.
— Ты не попала в него, помешала дверь, — констатировала Элси.
— Я и не пыталась, просто запустила первое, что подвернулось под руку.
Элси кивнула.
— Ловко сработано.
— Не хотелось его разочаровывать, он бы места себе не нашел, если бы я не швырнула что-нибудь ему вслед.
— Ты просто сошла с ума.
— Рядом с ним это не удивительно.
— Для меня это слишком сложно, — подытожила Элси, — я, пожалуй, пойду готовить обед.
Мэгги вышла на заднее крыльцо и подумала, что сегодня снова прекрасный день для работы: голубое небо и легкий теплый ветерок. Она поднялась в кабинет. Сверху ей отчетливо слышался звук мотора. «Это Бабба на своем погрузчике». Она перечитала свои заметки. Дневник тети Китти был открыт на записи от 3-го декабря 1923 г. В ней говорилось о погоде, о ребенке Торли, умершем от воспаления легких, о Джонни Макгрегоре, названным самым красивым из всех мужчин. Собственно, дневник состоял из семи тетрадей, ведшихся на протяжении тридцати трех лет. В нем был и роман с Джоном Макгрегором. Мэгги решила сделать свою книгу подобием исторического романа, в основе которого были бы подлинные события из жизни тети Китти, но поданные таким образом, чтобы сохранить, согласно ее воле, анонимность как для автора дневника, так и для семьи. Поэтому от одной мысли, что кто-то мог выкрасть дневник, Мэгги охватывала дрожь. «К тому же это просто безумие, тетя Китти не была знаменитостью, ее дневник не стоил ни гроша. Да и книга, — подумала она, — не принесет много денег». Цель была не в том, что она хотела увидеть историю тети Китти напечатанной. Это само по себе являлось прекрасной задачей.
