Джеки Браун - Меня хранит твоя любовь
— Боже правый, — прошептала Марни, выдыхая. — Извини меня, дорогая, но эти трусики и бюстгальтер не пойдут. Думаю, пуританки носили более сексуальные вещи.
Роз фыркнула от смеха. Пускай о такой ерунде волнуются законодательницы мод типа Марни.
— Их ведь никто не видит, — ответила она, хотя втайне должна была признать, что собеседница в чем-то права. Ее белье безобразно выглядит, да и грязновато.
Марни полезла в свою косметичку размером с чемодан и извлекла наружу парочку рекламных каталогов, представляющих товары, заказываемые по почте. Она держала их с таким благоговением, словно несла чашу Грааля.
— Держи, тут перечислено все на свете, что бывает шелковым и сексуальным. Вручаю тебе Секрет твоих побед.
— Ты носишь каталог нижнего белья в косметичке?
— Поверь мне, если я позволю мужу наложить на него свою лапу, то никогда больше его не увижу.
Открыв каталог, Роз убедилась в справедливости ее слов. Сомнительно, что существовало еще что-нибудь из раздела белья, не включенное сюда. При этом каждая из манекенщиц была счастливой обладательницей идеальной фигурки и капризно надутых губок.
— Вот классный лифчик, здорово поддерживает, — информировала девушку Марни. Потом ее взгляд упал на более чем скромные формы Роз, и она перелистнула каталог на другую страницу. — Вот этот до невозможности сексуален и отлично подходит для тех, у кого нет… у кого маленькая грудь.
Роз должна была признать ее правоту. По сравнению с убожеством, надетым на ней сейчас, этот бюстгальтер смотрелся куда более женственным. Может, заказать один или парочку после первой зарплаты? Она украдкой поглядела на цену.
— Марни, он слегка выходит за рамки моего бюджета. У них нет ничего в пределах, скажем, десяти долларов?
— Ой, да конечно, вот очень миленькие трусики. — Она пролистнула еще несколько страниц, ткнула пальцем в изображение роскошной блондинки. — Мне больше всего нравятся французские лекала. Они зрительно уменьшают мои бедра, но ты, вероятно, будешь колоссально смотреться в бикини.
Роз никогда не беспокоилась о том, как она выглядит в нижнем белье. Покуда оно чистое и не расползается по швам, нечего о нем и волноваться. Но это смотрелось удобным, и, хм, немного развратным. Можно щегольнуть.
— Сколько таких в упаковке?
— Упаковке?
— За десять долларов.
— Милочка моя, они каждые стоят столько. Ну, если купить четыре, тогда скинут пару баксов. Видишь? — Она ткнула в текст вверху картинки, который Роз не могла разобрать. — Да ну же, Рози, встрепенись. Белье делает весь наряд.
— Как это оно может делать наряд? Белье носят под одеждой.
Улыбка Марни сверкнула лукавством.
— Да, но ты знаешь, что оно там есть. И это сознание влияет на настроение. Дает тебе уверенность, заставляет считать себя сексуальной.
— Только из-за лифчика в оборках и невообразимых французских трусов? В них Секрет твоих побед?
— Простой, но эффективный.
Роз еще раз взглянула на цены в каталоге.
— И весьма доходный. Я буду копить на машину. — Она встала и ухватилась за брюки, брошенные до того на валик кушетки.
Роз уже застегивала молнию, когда распахнулась дверь и ввалился Мейсон.
— Эй, Рози, я подумал о походе на… — Хотя он и юркнул поспешно обратно, она успела рассмотреть его пунцовое лицо. — Простите ради бога.
— Стучаться надо, милый братишка, — нежно проворковала Марни и рассмеялась, пока Роз отворачивала вниз воротник свитера. — Теперь заходи.
Румянец не сошел до конца с его лица. Такая реакция могла бы рассмешить Роз, вместо того она была несказанно тронута.
— У меня нет привычки врываться непрошеным, — заявил Мейсон.
Роз отмахнулась от его извинений и, чтобы не заострять ни них внимание, спросила:
— Что ты думаешь о моем новом наряде?
Мейсон посчитал его грандиозным, хотя он и отдал бы предпочтение зрелищу, которое мог бы наблюдать, зайди в комнату несколькими минутами раньше.
Он тряхнул головой, пытаясь прочистить мозги.
— Ты выглядишь очень мило.
Свитер чрезвычайно шел к ее волосам и бледной коже, а брюки, пусть немного свободные, приятно отличались от ее единственной, по его подозрениям, пары джинсов.
— Спасибо. — Она словно бы приобрела дополнительную уверенность. — По-моему, ты хотел что-то сказать?
— Ах, да. Я подумал, не прокатиться ли нам на лыжах. — Мейсон махнул рукой в сторону окна. — Лыжня начинается сразу на опушке леса, проходит рядом с таверной, делает круг и возвращается. Всего две мили, для начинающего — в самый раз.
— У меня нет лыж, и надеть нечего.
— Можешь взять старые лыжи Марни. Она больше на них не встает.
Сестра показала ему язык.
— Создавая снег и лед нам в наказание, Господь не предполагал, что найдутся желающие мерзнуть просто так, без дополнительного стимула.
Мейсон пропустил колкость мимо ушей.
— Что касается одежды, то не следует излишне утепляться. Что у тебя под свитером?
— Под моим свитером? — тупо повторила она, вызвав у Марни гомерический приступ хохота.
Не переставая хихикать, та пояснила:
— Поверь мне, братишка, тебе не захочется это узнать.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Роз сама не понимала, что побудило ее принять приглашение Мейсона. Оно объединяло пребывание на улице, физическую активность и общество человека, от которого, учитывая его странное на нее влияние, ей следовало держаться на расстоянии. Несмотря ни на что, она согласилась.
После легкого ленча она обнаружила себя пристегнутой снизу к двум лыжам, с палками в руках, во взятой напрокат шапочке на голове, взятых же напрокат перчатках, длинных рейтузах и в одном из шерстяных свитеров, подобранных заботливой Марни. Для журнала мод она явно не годилась, как для катания на лыжах.
— Может, мне лучше вернуться, а ты покатаешься один? — предложила Роз из глубины очередного сугроба.
Мейсон лишь ухмыльнулся и протянул ей свою лыжную палку, ставя на ноги.
— Приспособишься, — пообещал он. — Ничего сложного. Требуется координация и немного практики.
— У меня нет ни того, ни другого, — ворчала она, пытаясь удержать равновесие.
— Это как играть на бильярде. Пока не почувствуешь лыжи, требуется концентрация.
— И практика, — добавила она. — Громадная-прегромадная практика. Я играю на бильярде годами.
— Все равно, концентрация не помешает. Соберись чуток. Старайся делать движения плавными, но направленными. Суть в ритме. Погляди, как я.
Мейсон повернулся и проскользил по лыжне несколько метров — образец грации и экономности движений. Образец мужского совершенства. На нем были синие брюки, шерстяной свитер с сине-белым орнаментом. Вязаная шапочка на голове походила на ту, что дали Роз. Однако ее взгляд приковывало нечто другое. Хмм, соображала она, глядя, как натягивается и опускается синяя ткань при каждом его шаге.
