Шэрон Де Вита - Её зовут Молли
— Э-э, Кэт, как ты думаешь, сколько ей? — Он позволил малышке утянуть его палец ко рту с явным намерением пожевать его.
— Трудно сказать, потому что вес у младенцев варьируется очень сильно, но, судя по ее крупной и мелкой моторике, я бы сказала, что ей не меньше трех месяцев, а может, и все четыре.
— По ее чему! — ошарашено спросил он, и Кэти засмеялась. Он предостерегающе поднял руку, чувствуя, что сейчас последует разъяснение возрастных тонкостей у младенцев. — Ладно, забыли об этом. — Он улыбнулся малышке. — Значит, три или четыре месяца, так? Тогда у нее было более чем достаточно времени, чтобы к кому-то привязаться.
— Определенно. Младенцы привязываются к человеку, который больше всего о них заботится. В этом возрасте они уже узнают лица, запахи, даже прикосновения. Обычно они узнают мать, вот почему они плачут или раздражаются, если их берет на руки кто-то другой.
— То есть она, вероятно, знает, что мы — не ее родные, так? — Дэнни взглянул на Кэти, и она увидела, что ему не по себе.
— Может быть, — тихо ответила она.
— Думаешь, ей страшно? — спросил он, стараясь встретиться с ней глазами. — Я хочу сказать, она понимает, что мы — чужие? — В нем опять вспыхнула злость, но он подавил ее — злость им не поможет.
Чтобы успокоить его, Кэти мягко коснулась его руки.
— Дэнни, мне кажется, она не очень обеспокоена внезапной сменой обстановки и даже опекунов. — Она снова посмотрела на него. Как только они вошли в помещение, она сбросила туфли и теперь стояла босиком рядом с ним, едва доходя ему до плеча. Кэти уже забыла, какой Дэнни высокий и какой невероятно маленькой и слабой она всегда ощущала себя в его присутствии. — Кроме того, мне кажется, что леди, даже если они крошечные, знают, когда находятся в хороших руках. И я думаю, что инстинкт ей подсказывает, что она попала в хорошие руки. — Кэти не удержалась от улыбки.
Он засмеялся, чувствуя некоторое смущение — Кэти всегда умела подбодрить его.
— По крайней мере, эти руки большие.
— Ладно, давай покормим ее. — Кэти взяла Молли на руки и протянула Дэнни грязный подгузник. Он посмотрел на него, как на бомбу замедленного действия, потом взял двумя пальцами и метко бросил через всю комнату в мусорное ведро. — Мне покормить ее или ты сам хочешь? — спросила Кэти. Внезапная вспышка молнии на мгновение озарила комнату, и Кэти вздрогнула.
Он усмехнулся — она всегда боялась грозы.
Когда она была маленькая, он всегда старался отвлечь ее, занять чем-то другим. Хотя она уже не такая маленькая, но старый прием мог сработать.
— Ты корми, а я посмотрю.
— Мы сначала ее покормим, а потом и сами поедим. Я хочу устроить малышку, чтобы у нее было какое-то ощущение стабильности. — Кэти уложила ребенка на одну руку и вернулась на кухню за бутылочкой с теплым молоком.
— Откуда ты знаешь, сколько дать ей молока? — с любопытством спросил он, беря себе стул и садясь.
— Я этого не знаю, — призналась Кэти, проверяя, не слишком ли остыло молоко. — Так что придется импровизировать. — Она показала ему бутылку. — Я налила четыре унции. Посмотрим, выпьет ли она все. Если выпьет, дам еще немного, пока не увижу, что хватит.
— А как ты узнаешь, что… хватит?
Кэти улыбнулась и села.
— Она или выплюнет соску, или отвернется, или заснет. Последнее у нее действительно хорошо получается, верно?
— Вроде бы. — Дэнни нахмурился, наблюдая, как Молли начала жадно сосать, работая щеками и языком и слегка почавкивая. — Как, черт возьми, тебе удалось так много узнать о младенцах? — спросил он, напряженно глядя на нее.
— Не забывай, что у меня диплом по ранним стадиям развития детей. А потом, ты же знаешь, я всегда любила малышей.
Кэти казалась такой естественной, сидя с малышкой на руках, кормя ее, разговаривая с ней. Просто невероятно, как быстро она привязалась к ребенку, а ребенок к ней.
Кэти удивительная женщина, думал он, чувствуя, что восхищается ею все больше. Совершенно удивительная. Ему казалось, что во всем мире нет другой женщины — за исключением, может быть, его матери, которая оказалась бы способной так спокойно и уверенно держаться в подобной ситуации.
Он перевел взгляд на малышку и снова поразился, как здорово Молли похожа на Кэти: тот же цвет волос и кожи, та же утонченность. Они могли быть матерью и дочерью.
Мысль о том, что Кэти уже достаточно взрослая, чтобы иметь собственных детей, заставила его вздрогнуть. Он раньше никогда не задумывался о том, что Кэти вырастет, выйдет замуж, у нее появятся дети. Она всегда была для него маленькой девочкой — может быть, из-за того, что он всегда был ей нужен. Глядя на нее сейчас, он понимал, что она больше не нуждается в нем.
До ее отъезда на учебу, они всегда были близки, невероятно, поразительно близки. Временами, глядя на Кэти, ему казалось, что он смотрится в зеркало — так они были похожи друг на друга. Не внешне, разумеется, а в главном — жизненные ценности, нравственность, уважение, ответственность, честность.
Во всем том, что он ценил в жизни. Во всем, чего не было у его жены. Бывшей жены.
Он не думал о ней — не хотел думать — так давно, что и не помнил, сколько времени. Очень больно было признавать, что обманулся, соблазнившись красивым лицом и обаятельной улыбкой. К сожалению, это все, что в ней было. Просто вспышка, ничего существенного. И никакого сердца. Ничего похожего на Кэти. Почему он раньше этого не понимал? Он вдруг подумал о том человеке, как бишь его? Сэм? Да, в нем было все дело. Почему мысль о том, что Кэти может любить кого-то другого, так выводит его из себя? Если бы он не знал, что такое невозможно, мог бы поклясться, что ревнует.
Этот Сэм наверняка не для нее, и Дэнни обязательно скажет ей об этом при первой же возможности.
— Из тебя выйдет чудесная мать, — тихо сказал он, протягивая руку и касаясь ее руки. — Ты выглядишь совершенно естественно.
Донельзя обрадованная этим комплиментом, она взглянула на него снизу вверх. Она всегда мечтала о материнстве, всегда думала, что ее дети будут их детьми — его и ее. Это была мечта, которую она носила в сердце с детства и которую не могла высказать вслух.
Забота о чужих детях заполняла лишь часть пустоты в ее страдающем сердце.
— Я всегда хотела иметь много детей, Дэнни, — спокойно ответила она, отвернувшись, потому что видеть печаль в его глазах было невыносимо. — Ты ведь знаешь, как важна для меня семья.
Дэнни был одним из тех немногих людей на свете, которые точно знали, что такое для нее семья.
Она не представляла, что стало бы с ней, если бы не тетя Мэйв и дядя Джок; если бы ее просто оставили, как малышку Молли, или передали в какую-нибудь огромную, бездушную организацию типа ОДДС. Кэти внутренне содрогнулась от этой мысли и крепче прижала к себе девочку.
