Сабрина Филипс - Месяц в королевской спальне
Пейзажу, каким бы великолепным он ни был, не удалось зачаровать ее больше, чем вид мужчины, уверенными мощными движениями рассекавшего воду. Время от времени он нырял и подолгу исчезал под водой, так что Калли приходилось нервно всматриваться в море, и она каждый раз с облегчением вздыхала, когда находила глазами его голову и широкие плечи.
Поразительно, но периодически ее охватывало желание раздеться и броситься в воду за ним. Однако голос разума напоминал ей, как неразумно поддаваться своим инстинктам. К тому же у них были чисто деловые отношения. Тогда почему, наблюдая за ним, она постоянно теребила блузку, будто хотела поскорее снять ее? И почему норовила закрыть глаза, чтобы сосредоточиться на внутренних незнакомых ощущениях, в то время, как рука тянулась к груди?
«Потому, что ты полная дура, Калли!» – промелькнуло у нее в голове в тот момент, когда в памяти всплыл поцелуй во время танца в темном лондонском баре. Девушка мгновенно вспомнила аукцион и события, последовавшие после него. Осознание того, что Леон обманывал ее с самого начала, отрезвило ее. Пусть не обманывал, ладно, но в любом случае, ни к чему хорошему мысли о нем привести не могли. Так зачем же она стоит на берегу и наблюдает за ним, когда должна работать над заказом, о котором мечтала всю жизнь?
Видимо, все это из-за того, что возможность реставрировать полотна Ренара появилась у нее при весьма странных и неприятных для нее обстоятельствах, которые заметно снизили радость от сделанного ей предложения. Сжав руки за спиной, Калли повернулась и пошла обратно в студию. Если бы картины купили представители галереи, все было бы по-другому. Она бы сразу же позвонила родителям и сестре, а еще ее бы охватила эйфория и желание полностью уйти в работу. Но ей пришлось согласиться восстанавливать картины для человека, представляющего тот тип людей, который она всем сердцем ненавидела. Хуже того, у него получилось разрушить ее спокойствие и уверенность в себе, когда она только начала привыкать жить без мыслей о Дэвиде.
«Нужно поговорить с кем-нибудь, кто бы напомнил ей о важности, открывшейся перед ней перспективы. Обсудить произошедшее с человеком, который бы понимал, что значит для нее заказ на реставрацию картин Ренара», – подумала Калли и потянулась за сумочкой.
Вытащив мобильный, она быстро нашла номер сестры. Джен почти сразу ответила, но, как обычно, в телефоне слышались шум и различные голоса. Иногда это были Дилан и Джош, пристающие к маме с различными просьбами, иногда – новости по телевизору или разговоры ее коллег-журналистов.
– Калли? Как ты? С тобой все в порядке?
– Привет, Джен! Да, все нормально, – ответила Калли, удивленная нотками озабоченности в голосе сестры. – Тебе неудобно сейчас разговаривать?
Она еще никому ничего не рассказывала о своей поездке в Монтез. Когда они беседовали с сестрой последний раз, Калли была уверена, что письмо якобы от принца – обычный спам и никаких билетов ей не принесут. Когда же их все-таки получила, то предпочла дождаться результата собеседования, чтобы не сообщать потом всему миру о своей очередной неудаче.
– Да нет, все нормально. Я на Даунинг-стрит. Ждем, когда выйдет премьер-министр. Но мы тут можем еще несколько часов проторчать. Просто я тебе оставила сообщение на телефоне с приглашением на ужин в воскресенье, а ты до сих пор ничего не ответила.
– Когда?
– Вчера вечером.
«Еще суток не прошло, но сестра уже забеспокоилась», – нахмурилась Калли. Ей всегда казалось, что нужно быстро отвечать на письма с приглашениями, даже если ты вынуждена отказаться от него.
– Спасибо, но я не смогу прийти. Я в Монтезе.
– В Монтезе? – Удивление в голосе сестры задело самолюбие Калли. – Рада за тебя. Умница! Тебе давно пора отдохнуть.
– Я здесь не отдыхаю. Я работаю над полотнами Ренара.
– Калли! Это же великолепная новость! Каким образом? Расскажи мне все поподробнее! Ты узнала, кто их купил?
– Покупатель сам нашел меня.
– Ну конечно, лучше тебя никого нет! Разве я не говорила тебе, что так оно и будет? И кто он?
Калли заколебалась, потому что совсем не ожидала, что ход разговора снова вернет ее к мыслям о мужчине, которого ей как раз хотелось выкинуть из головы.
– Местный принц.
Последовала пауза, но потом снова раздался взволнованный голос Джен:
– Боже мой, сестричка! Ты хочешь сказать, что работаешь на Леона Монталлье?
У Калли чуть телефон не выпал из руки.
– Откуда тебе известно его имя?
– Любой журналист знает его имя, нам только не разрешается ничего о нем публиковать. Немудрено, что его личность окутана тайной. Он для всех загадка.
– Не загадка, а обычный негодяй, – поправила сестру Калли, поворачивая обратно, потому что во время разговора снова подошла к стеклянным дверям. – Все остальное уже и неинтересно.
– Подожди-ка, что-то я тебя не понимаю, сестричка! Разве он не предложил тебе работу, о которой ты мечтала?
– Да, предложил, – признала Калли. – И я очень ценю эту возможность, но…
– Что такое? Только не говори мне, что его высочество позволяет себе приставать к тебе! – И без паузы: – Вот это да! Неужели все-таки пристает?
Откровенность Джен всегда нравилась Калли, но сегодня от прямого вопроса сестры ей стало не по себе.
– Нет, что ты… Он не планирует выставлять отреставрированные картины, представляешь? Будет хранить их у себя. Для него они только символ его состоятельности.
– Ну, не могу сказать, что сильно удивлена этим, – откликнулась Джен. – Но это же не значит, что ты не можешь поделиться с нашими читателями информацией о ходе реставрации, правда?
– Прости?
– Мы можем написать отчет о процессе реставрации. Джулиан – она у нас пишет об искусстве – с удовольствием ухватится за эту тему. Можно сделать что-то наподобие детектива. Тем более, что рядом мелькает сам Леон Монталлье!
– Да, занятная мысль, но Леон категорически против прессы, и в моем контракте даже прописано, что я не могу… Джен! – В телефоне зашумело. – Джен, ты слышишь меня?
– Прости, сестричка, не могу больше с тобой разговаривать – работа!
– Конечно, но… послушай, забудь о том, что я говорила тебе о принце, хорошо?
Леон усмехнулся, когда, подойдя к стеклянным дверям, увидел Калли, с отсутствующим видом взиравшую на стену перед собой. Она, конечно, изо всех сил старается делать вид, будто поступает согласно своим заверениям. Надо отдать ей должное! Но его обмануть не удастся. Интересно, знает ли Калли, что он видел, как она подглядывала за ним со скалы? Впрочем, какая разница!
Совершенно очевидно, что ее тянет к нему. Желание проскальзывает в каждом движении, в каждом взгляде с самой первой минуты, когда она посмотрела на него своими выразительными зелеными глазами. Сколько еще Калли будет бороться с собой, и делать вид, будто ее интересуют одни лишь картины? Вряд ли Калли забыла то, что произошло в лондонском баре, где она откровенно продемонстрировала ему свою страсть, ответив на его поцелуй? Ее главный жизненный стимул – стремление стать знаменитой, но он лишил ее такой возможности. Зачем же тогда она согласилась реставрировать картины? Надо полагать, у нее появилась новая цель – он! Леон прекрасно знал, что женщины любят притворяться полностью увлеченными работой, надеясь таким образом завлечь мужчину в свои сети. Все они готовы на любые хитрости, лишь бы женить его на себе.
