Хэмпсон Энн - Крылья ночи
— Ты считаешь себя лучше их? — поинтересовался Леон медленно и сдержанно, его акцент при этом стал более явным. — Постарайся оценивать себя верно. Эти гречанки — хорошие и честные женщины, соль земли… А ты и тебе подобные — мусор и дрянь!
Мелани вздрогнула. Дрянь… А когда-то он шептал с еще более заметным акцентом: "Моя любимая, милая моя, ты превосходишь собой всех девушек, которых я когда-либо встречал…" И когда в ее душе воскресло воспоминание об этих произнесенных вибрирующим голосом словах, она заговорила вновь, не задумываясь над смыслом произнесенных слов:
— Я изменилась, Леон. Я теперь не такая глупая. Семь лет назад я была легкомысленной и беспечной, но ты… Ты не счел мою юность оправданием необдуманного шага. — Мелани смотрела на своего бывшего жениха печальными глазами, которые блестели от наполнявших их слез. — Теперь я бы так не поступила… с… с нашей помолвкой.
— Ты выпрашиваешь пощады? — насмешливо спросил грек. — Если так, ты напрасно тратишь время.
— Нет, не пощады, — быстро возразила мисс Роусон, огорченная насмешкой и равнодушием, с которыми мужчина отнесся к ее мольбе о понимании. — Я просто прошу справедливости, Леон…
Он пристально смотрел в сторону двери, которую Мелани, войдя, закрыла неплотно. Дверь теперь была распахнута, и на пороге стояла Ольга с пачкой бумаг в руках.
— Прошу прощения, Леон, — Произнесла мисс Ньюсон с вежливой улыбкой на губах. — Я думала, что ты уже отпустил Мелани. Я приду позже.
Ее глаза хлестнули по лицу горничной, и в их черной глубине таилось нечто столь страшное, что мурашки побежали по спине девушки.
— Это все осталось только подписать? — спросил мистер Ангели, кивнув на бумаги в руках Ольги. — Можешь оставить эту стопку у меня на столе.
— Есть несколько вопросов, но ничего срочного, — ответила та. — Я принесу их позже.
Бросив еще один злобный взгляд в сторону Мелани, управляющая ушла, тихо прикрыв за собой дверь. "Как много ей удалось подслушать?" — задумалась девушка.
— Прости, — виноватым тоном прошептала она. — Я не буду больше называть тебя Леоном. Это случайно выскользнуло.
Все внимание Леонардоса, казалось, занимала закрывшаяся за Ольгой дверь, и на некоторое время воцарилось молчание. Затем мужчина перевел взгляд на Мелани. Или он не расслышал ее извинений, или предпочел их проигнорировать, но он только поинтересовался:
— Какую справедливость ты имеешь в виду?
Мисс Роусон беспокойно пошевелилась. Ее лицо было бледным, а мысли все еще витали вокруг молодой женщины, которая только что вышла.
— Ты платишь Сандре гораздо больше, чем мне, хотя она меньше работает. — Наткнувшись на хмурый взгляд, собеседника, выдававший его размышления, Мелани поспешила добавить; — Подруга позволила мне упомянуть о размере своего жалованья, иначе бы я этого не сделала.
— Вы с Сандрой, видимо, многое уже сравнили? Сандра получает столько потому, что, по моему мнению, она этого заслуживает. Ты же не стоишь более того, что получаешь.
Девушка и раньше догадывалась, каким будет его ответ, и теперь горько сожалела о своем решении прийти сюда и о том, что поставила себя в такое унизительное положение.
— Значит, дополнительного выходного я тоже не получу?
— Конечно нет.
— А комната? — упорно продолжала она. — Я должна оставаться и дальше в убогой конуре? Есть свободная…
— На следующей неделе приезжает новая служанка, она ее и займет. А больше нет ни одной, куда бы ты смогла переехать. Но если бы у нас и была пустующая комната, — не спеша добавил хозяин отеля, — я не позволил бы тебе этого сделать. Это жилище — часть твоего наказания, и ты останешься в нем на те четыре года, которые проживешь здесь.
— Четыре года! — гневно воскликнула мисс Роусон, но благоразумно сдержалась и только добавила дрожащим от ярости голосом: — Что ты за человек? Ты, вероятно, все эти годы выдумывал наихудшую кару для меня!
— Ты так считаешь? — спокойно осведомился Леонардос. — Нет, Мелани, ты ошибаешься, Я мог бы выдумать и более жестокое наказание. — Он смотрел на нее глазами, в которых тлели угольки ненависти, а узкие ладони с длинными тонкими пальцами, лежавшие на подлокотниках кресла, мед ленно сжались, словно когти хищной птицы, заставив девушку невольно прижать руку к горлу. — Я мог бы заставить тебя выйти за меня замуж. — Тлеющие угли погасли, и руки его расслабились. — Так что будь благодарна своему жребию, — посоветовал мужчина. — Стань я твоим мужем, я проучил бы тебя куда суровее.
Леон наклонился вперед и занялся своим ежедневником. Прошло несколько минут, прежде чем Мелани осознала значение этого жеста и поняла, что ее попросту выгоняют. Она молча повернулась и покинула кабинет Леонардоса Ангели с укрепившейся решимостью как можно быстрее вырваться из власти этого ужасного человека.
Глава 4
У миссис Сконсон пропали серьги, стоившие семь с половиной сотен фунтов. Как она утверждала, они были украдены из ящика ее туалетного столика, куда — она это точно помнила — женщина положила их накануне вечером.
— Ходят слухи, что босс послал за полицией. — Сандра и Мелани сидели на своем обычном месте в саду, перекусывая сандвичами и кофе во время ленча. — Хотя у меня есть сомнения на этот счет: вряд ли мистеру Ангели нужна подобная реклама. Скорее всего, он сам проведет расследование.
— Драгоценности не могли быть украдены.
Мисс Роусон откинулась назад на спинку деревянного стула, наслаждаясь солнцем и этим драгоценным часом отдыха, в течение которого она забывала о своей тяжелой и нудной работе. Был четверг, и девушка завидовала своей подруге. Через несколько часов та станет свободной до утра пятницы.
— Никто из обслуги не тронул бы украшений. К тому же она всегда закрывает номер на ключ, значит, никто из любопытных постояльцев тоже не смог бы войти. Наверное, она их где-нибудь потеряла… Правда, не могу себе представить как.
— И я не могу, — кивнула подруга. — Одна еще могла упасть, но как она потеряла обе?
— Интересно, как Леон будет их искать… если решит провести собственное расследование? — Сандра беспечно пожала плечами:
— Таким же путем, как и полиция, полагаю. Опросит весь персонал, и если ничего не всплывет на свет божий, обыщет все наши комнаты.
— Отвратительное занятие.
Мелани нахмурилась и перевела взгляд на кафе напротив. Высокие пальмы и сосны затеняли его, и в этой тени, как обычно развалившись, блаженствовали мужчины. Время от времени мимо проходили крестьянки, одетые в черное, ведя за собой упрямых ослов, нагруженных корзинами с овощами и фруктами. Воздух был горячим и неподвижным, а поверхность дороги мерцала от зноя.
