Нина Харрингтон - Великолепная пара
Ди поморщилась:
– Вы действительно хотите знать? Потому что я известна своей прямолинейностью.
Он закашлялся низким голосом и крепче сжал в руке свой портфель.
– Я заметил. И да, я хочу знать. – Затем он посмотрел на нее и небрежно пожал плечами. – Это моя работа – делать гостей отеля счастливыми, чтобы они возвращались снова и снова. Так что выкладывайте, я готов.
Ди остановилась и чуть откинула голову, прикрыв глаза. Ее грудь под стеганой курткой несколько раз поднялась и опустилась.
– Я так рада, что дождь прекратился. Я люблю дождь. И снег тоже. А вот колючую изморозь и серое небо не очень. – Затем она открыла глаза и посмотрела на него. – Каким вы были в пятнадцать лет?
Вопрос немного удивил Шона, и ему потребовалось несколько секунд, прежде чем ответить:
– В пятнадцать? Я жил в Лондоне, ходил в школу, после уроков работал в первом отеле моего отца: загружал посуду в посудомоечные машины, чистил овощи, помогал убирать номера. Мой брат и сестра делали то же самое. В нашей семье все трудились, и ни к кому не было особого отношения. Мы должны были узнать всю кухню гостиничного бизнеса. Такие были правила. А почему вы интересуетесь?
– Я родилась на северо-востоке Индии. На чайной плантации, где мой отец был генеральным управляющим. Он работал на крупную компанию шотландских импортеров чая, которые владели большинством чайных плантаций в штате Ассам. И не смотрите на меня так. Я просто подробно отвечаю на ваш вопрос.
– Вы всегда такая любопытная, что касается жизни других людей? – спросил Шон.
– Всегда, особенно когда я вижу беспокойство на лице. Без сомнения, у вас запланирована какая-то ужасно важная деловая встреча, на которой вы должны присутствовать в эту самую минуту вместо того, чтобы возиться со мной. Просто ради интереса, сколько времени вы запланировали на меня сегодня утром в своем расчудесном электронном календаре? Просто чтобы знать на будущее?
Шон поднял обе руки и засмеялся:
– В общем и целом пятьдесят минут. Так что мы пока укладываемся. Пожалуйста, продолжайте. Вы говорили о своем восхитительном детстве в солнечной Индии. Наверное, это было нечто особенное.
Ди усмехнулась и покачала головой, затем пошла дальше.
– Вы себе даже не представляете. Мои родители были управляющими на плантации, так что я оставалась с няней и большую часть времени вне школы носилась вместе с другими детьми по огромной ферме. Это был рай. Я лишь дважды серьезно болела и выросла, общаясь в основном на многочисленных местных языках, нежели на английском. Я обожала то время.
– Когда вы уехали оттуда?
– За пятнадцать лет мы переезжали четыре раза на разные плантации, и это было тяжело. Везде были одни и те же проблемы, а мой отец обладал удивительным талантом воскрешать бизнес. Он ловко общался с людьми и помогал им тем, что им было нужно. В основном это касалось более качественного образования для их детей и медицинской помощи. – Тут голос Ди потух, и она в оцепенении уставилась на широкую серую реку. – Они уважали его за это. Я в этом уверена.
– Вы вернулись в Англию, чтобы получить образование? – спросил Шон и подошел ближе, увернувшись от пары бегунов.
– Отчасти. Но главным образом потому, что фирма повысила моего отца до брокера чая. Мы вернулись в Лондон, когда мне было пятнадцать. – Она тяжело выдохнула. – Абсолютный культурный шок. Я не раз проводила здесь каникулы, но жить в этом городе – это совсем другое дело. Только тогда я осознала, что воспринимала свою прежнюю свободу и свежий воздух как должное. Я обнаружила, что единственные уроки, на которых могла расслабиться, были кулинария и искусство: мы занимались в прекрасной, хорошо освещенной мастерской в задней части школы.
Там мне было хорошо. Большая стеклянная дверь выходила во двор. Много места и света. На самом деле эта мастерская была полной противоположностью тому белому помещению-кубу, из которого мы только что сбежали.
Она чуть наклонила голову и моргнула.
– Люди не должны находиться в таких помещениях, как этот ваш конференц-зал. О чем думал дизайнер? Если бы я была бизнесменом, то ни за что на свете не согласилась бы там работать. – Потом она вздрогнула и взглянула на него. – Извините, вы сами спросили. Но я уверена, что номера в отеле очень красивые и уютные.
– На самом деле они точно такие же. Мы позиционируем свой стиль как минималистичный шик. Никаких фотографий на стенах и только белые искусственные поверхности и кафельная плитка.
– Скажите, пожалуйста, что другой отель не будет таким же! Я не уверена, что смогу выдержать еще одно минималистичное место. Забудьте про деловой завтрак. Все, что я хочу, – это конференц-зал, Шон. Что-нибудь с окнами, где достаточно света и воздуха, где люди могут выпить чай. Вы должны понять, что чаепитие без этого невозможно. Оно подразумевает хорошую компанию, веселье в кругу семьи или друзей. Церемония и ритуалы – это все дополнительно. И вы не можете делать это в цементном подвальном гараже. Пожалуйста, мне необходимы свет и пространство. Разве я много прошу?
Ее светлые глаза сияли. Она все еще держала его за лацканы пальто, так что его правая рука могла бы идеально опуститься ей на бедро.
– Именно такой отель стоит первым в моем списке предложений. Его конференц-зал свободен и легко сможет вместить количество гостей, которое вы указали в вашей заявке.
Потрясающие зеленые глаза Ди расширились от удивления, и она изумленно вздохнула.
– Это самый первый из роскошных пятизвездочных отелей «Бересфорд». Ар-деко. Оригинальные витражи. Много естественного света, а конференц-зал выходит на террасу, ведущую вниз к реке. Там и намека нет на минимализм, скорее, все традиционно и даже старомодно. Итак, что вы думаете?
– Что я думаю? Я слишком ошеломлена, чтобы думать. Ничего себе. Можете считать, что вы официально прощены.
И, не спрашивая разрешения, Ди встала на цыпочки и потянула его за лацканы к себе. Неожиданно Шон ощутил ее теплое дыхание на своей холодной щеке и прикосновение ее мягких губ – все произошло так быстро, что этот нежный поцелуй показался ему огненной струей, прожигающей его насквозь до самого сердца.
Ему следовало отвернуться. Пошутить, сделать шаг назад и указать на какие-нибудь известные достопримечательности Лондона на другой стороне Темзы. Но впервые после разрыва с Сашей единственное, что интересовало Шона, были тепло и доброжелательность, которыми светилась пара очаровательных зеленых глаз, смотрящих на него.
Такие дразнящие. Пленяющие. Они словно приковали его к себе, и он совсем не хотел сопротивляться. Он забыл о холодном ветре. Забыл, что они стояли у всех на виду. Забыл, что она была его клиенткой.
