Миг запретных ласк - Мэрчент Сьюзен

— Хорошо, — повторил Джек. — Я просто спросил, на случай… — Он окинул ее взглядом, и Анна почувствовала, как ее щеки вспыхнули. — Вдруг походы больше не твое любимое занятие.

— Может, я и выгляжу по-другому, но внутри я все та же, Джек.

Вот только правда заключалась в том, что она не ходила в походы уже много-много лет. Как уехала из Тембы. Но Джеку знать об этом не обязательно.

У крыльца был припаркован «лендровер-дискавери» камуфляжной расцветки. Анна взглянула на багажник на крыше автомобиля.

Джек проследил за направлением ее взгляда, открыл заднюю дверцу и затолкал внутрь ее рюкзак, поместив его среди остального походного снаряжения.

— Это палатка. Чтобы нам не пришлось спать под открытым небом.

У Анны пересохло во рту.

— Как? Мы будем спать там? Или один из нас будет спать в машине?

— В машине очень мало места. А в палатке удобно. Я даже могу вытянуться там во весь рост.

Анна уставилась на него. Стоя тогда на террасе рядом с ним, все, чего она хотела, — чтобы Джек поцеловал ее. Она ждала этого, желала. Но этого не произошло. Он был добр и заботлив, приготовив ей чашку чая, тогда когда утешение, которого она действительно искала, можно было бы найти в его объятиях, в его поцелуях. Анна знала, что не должна допускать близости, но это было то, чего она хотела больше всего на свете.

Тот поцелуй в первый вечер вызвал бурю эмоций, выбив ее из колеи. Потому что она верила, что держит свои эмоции под контролем.

Ночевка в одной палатке с Джеком могла стать для нее настоящим испытанием. Но, судя по выражению его лица, он об этом не беспокоился.

Анна устроилась на пассажирском сиденье, Джек захлопнул дверцу, обошел машину и занял водительское сиденье. Развернув потрепанную карту на консоли между ними, он стал показывать ей маршрут.

— Вот, здесь мы свернем с дороги и пойдем по этой тропе на северо-восток, — Джек указательным пальцем чертил маршрут на карте, — где-то здесь будет пограничный пост, но людей там нет. Это просто валун с надписью. А потом дорога практически исчезнет. И эта деревня, — он ткнул пальцем, — это то, куда мы направляемся. Женщины, которые принесли тебя в Тембу, пришли оттуда.

Анна кивнула и защелкнула ремень безопасности.

— Ты знаешь почему?

— Почему — что?

— Почему Темба? Это долгий путь.

— Да, долгий. Но они верили, что в Тембе есть люди, которые знают, что с тобой делать. Это самый оптимальный выбор, когда выбора особо и не было.

Пять часов спустя, когда гравийная дорога обогнула холм, усеянный гигантскими валунами, Джек съехал на обочину, в тень зонтичной колючки, и выключил зажигание. Вокруг них воцарилась тишина, пыль постепенно рассеивалась. На равнине внизу Анна могла видеть стадо слонов, пробиравшихся сквозь кустарник, поднимая облако пыли.

Джек выпрыгнул из машины, и Анна наблюдала, как он осматривает окрестности, изучая каменистые склоны вверху и внизу, и внимательно прислушивается, прежде чем открыть заднюю дверцу и вытащить сумку-холодильник.

— Время обеда, — сказал он. — Я думаю, здесь безопасно.

Анна проглотила последнюю ложку салата с курицей-гриль и принялась за сочный персик.

— Я думала, — сказала она, вытирая персиковый сок с подбородка, — что персонал ресторана отдыхает.

— Так и есть. Я сам все приготовил и собрал.

Она приподняла поля своей соломенной шляпы и внимательно посмотрела на него. Все в его внешности было до боли знакомо, но все же что-то неуловимо изменилось. Вокруг рта залегли морщинки, и такие же морщинки расходились от внешних уголков его глаз. Большинство людей сказали бы, что это морщинки от смеха, но она знала, что они появились оттого, что Джек годами прищуривал глаза, когда смотрел вдаль или на солнце.

Он откинул голову назад и сделал несколько глотков воды из бутылки, а потом посмотрел на нее.

— Что?

— Что — что?

— Ты так пристально смотришь…

— Я думаю о том, что ты такой же, но в то же время другой.

— Другой?

Анна кивнула.

— Более безжалостный, что ли… — Она пожала плечами и улыбнулась, стараясь смягчить слова.

— Так и есть. — Джек закрутил пробку на бутылке. — Мне пришлось. Это суровая среда, и это непросто. Управление шахтой и Тембой отнимает все мое время.

— Хорошо, что ты решил взять тайм-аут и устроил поездку. Но у тебя же есть надежная команда, которой ты поручаешь управление Тембой в твое отсутствие.

— Да, команда отличная, но я все равно предпочитаю быть на месте, И на шахте тоже замечательная команда, возглавляемая превосходным руководителем, но я прилетаю на шахту раз в две недели. Просто на всякий случай. Ну, или вылетаю сразу, если есть такая необходимость. В частной собственности осталось не так много алмазных рудников, и я должен следить за тем, чтобы постоянно соблюдались самые высокие стандарты. — Ты когда-нибудь рассматривал вопрос продажи рудника какому-нибудь крупному конгломерату? Это сделало бы твою жизнь проще?

Джек положил полупустую бутылку воды в сумку-холодильник.

— Были предложения, но ни одно из них не давало гарантии поддержания того уровня благосостояния персонала и распределения прибыли, который я установил. И да, доля прибыли, которую я получаю, действительно финансирует все перемены, происходящие в Тембе, и алмазы добываются с соблюдением этических норм, без эксплуатации. Так что на данный момент продажа — это не то, что я рассматриваю. Более легкая жизнь не обязательно была бы лучшей, — медленно произнес он. — В детстве я был бессилен предотвратить некоторые плохие вещи: смерть моей матери, пьянство отца, охоту… — Джек вытер лоб тыльной стороной ладони, — Я давным-давно принял решение никогда больше не быть бессильным.

Анна подумала о том, какой груз он на себя взвалил.

— Должно быть, это все не просто. Такая жизнь…

— Может быть. Но так я могу все контролировать. Другого я не хочу… — Он протянул ей полную бутылку воды. — Тебе нужно постоянно пить воду, Анна. Я уверен, ты помнишь, сухое тепло может быть обманчиво.

Она взяла бутылку и сделала глоток.

— Что ты имеешь в виду? Я говорю не о жаре, это я все знаю. Ты сказал, другого не хочешь…

Джек повернулся и отошел на пару шагов, глубоко вздохнул:

— Хаос, который я унаследовал, вот что я имею в виду. Мой отец потерял контроль над своей жизнью, над всем. Он провалился в яму алкогольной зависимости и чувства вины, и он был бессилен вырваться оттуда. Это привело его в ярость, и большая часть этой ярости была направлена на меня. — Горечь в его тоне поразила Анну. — Я думаю, что в тот день он хотел умереть. Может быть, именно поэтому все произошло так, как случилось.

— Что случилось, Джек?

Он повернулся к ней лицом:

— Ты не знаешь?

— Я знаю, что твой отец умер вскоре после того, как я уехала. Так чего же я не знаю?

Джек покачался с носков на пятки.

— Я думал, все знают…

— Знают что?

— Что я не нажал на курок вовремя, чтобы спасти его.

Абсолютная тишина воцарилась вокруг. Анна поняла, что не дышит, и резко втянула в себя воздух. Мысленным взором она снова увидела того мускулистого льва, притаившегося на тропе перед ними. Винтовка, вскинутая к плечу Джека. Она ощущала твердость его руки, когда он прижимал ее к себе. Даже перед лицом крайней опасности рядом с ним она не испытывала страха.

Анна встала и подошла к нему.

— Давай спрячемся от солнца.

Они забрались в машину, и Джек завел двигатель, чтобы включить кондиционер. Струя воздуха ударила Анне в лицо. Она повернулась боком на своем сиденье.

Джек откинул голову на подголовник и закрыл глаза.

— Ты не обязан мне рассказывать… — начала Анна, но он перебил ее.

— Знаю. Но если я не скажу, скажет кто-то другой. — Джек смотрел прямо перед собой. — Моя мать умерла, когда я должен был присматривать за ней. Для меня это было огромным испытанием, хотя я знаю, что это было бремя, которое не должен был нести ни один ребенок. Но, как будто я мог загладить свою вину, я пообещал себе, что всегда буду защищать тебя. Оберегать тебя. Ты должна была быть в безопасности со мной в тот вечер, но дело в том, что я не знаю, была ли ты в безопасности. — Он сделал паузу, подыскивая слова. — Охотничий бизнес, который организовал мой отец, приводил меня в ужас. И мы много спорили по этому поводу. После его смерти я поклялся, что больше никогда на земле Тембы не будут отстреливать животных, если только это не ради защиты человеческой жизни или прекращения страданий больного или раненого животного. Но я всегда мог видеть сомнение в глазах следопытов. Это сомнение и есть причина, по которой Алекс выследил льва, с которым мы столкнулись. Они просто не уверены в том, что я могу это сделать. В конце концов, если я не стрелял, чтобы спасти жизнь своего отца, то кого я вообще могу спасти?