Дженнифер Стоун - Мне суждено любить
— Ты не ответил на мой вопрос, Берт.
— Да, Элис, ты можешь переехать в хижину.
Она перевела дыхание.
— Они не возражают?
— Я говорил только с Зарой, естественно. Скажу, что она была страшно удивлена, но если ты так хочешь, ничего не имеет против. Зара, — губы Берта сложились в жесткую ухмылку, — очень благодарна тебе.
— Мне? За что?
— За твое участие и помощь. Я не стал говорить ей, что ее благодарность не к месту… — Голос его звучал жестко.
— Итак, все уладилось. Я… я должна собрать вещи, и пока не станет темно…
Она не договорила, так как он перебил ее.
— Я провожу тебя.
— О, это совсем не обязательно, ты ведь позволишь мне взять джип? Я спрашивала тебя об этом утром, но ты так и не ответил.
— Ответ отрицательный.
— Но тебе нечего беспокоиться, я знаю, где находится хижина, и вполне могу добраться сама.
— И все же — нет.
— Это просто глупо, ты не понимаешь? Я не хочу, чтобы ты ехал со мной.
— Что ж, печально, но тебе все же придется примириться с моим обществом, Элл.
Взглянув, она прочитала такую непреклонность в глазах Бакстера, что поняла бесполезность своего спора и полное отсутствие шансов на победу.
— Хорошо, — сказала Элис примирительно, — но это первый и последний раз, потом я буду ездить одна.
— Нет, Элис. Ты не будешь ездить одна. И еще: ты не сделаешь и шага из хижины ночью. Понятно?
— Это звучит как приказ.
— Да, именно так, — сказал он спокойно.
— Я понимаю, если бы я собиралась одна разгуливать по саванне…
— Ты не прожила бы и дня. Саймон и Зара — африканцы, они знают все дороги вокруг, ты — нет.
— Конечно, я не спорю. Но… хижина ведь находится недалеко от лагеря. Я думаю, что могла бы добираться сама. Твои страхи необоснованны, Берт.
Он нетерпеливо тряхнул головой.
— Подумай хорошенько, девочка. Тебе придется уезжать и приезжать в полутьме. И нигде нет уличных фонарей. Ты не задумывалась, как просто в таких условиях попасть в переделку? Без должного опыта легко сбить кого-нибудь, зебру или жирафа, которые, случается, переходят дорогу. Ты настаиваешь на своем решении ночевать за пределами лагеря, но я не позволю твоему сумасбродству стать причиной беспокойства животных. И если ты думаешь, что, умоляюще глядя своими изумрудными глазами, ты переубедишь меня, не надейся.
Какое-то время они сидели молча. Затем Элис первая нарушила тишину.
— Ты сердишься?
— Совершенно верно. Как ты догадлива. Потому что для всех было бы гораздо проще, если бы ты пожила в моем коттедже. Но нет, ты настаиваешь на своем решении. Это лишено смысла, Элис. Я дал ясно понять, что тебе нечего меня опасаться. — Он помолчал секунду. — Если бы ты боялась потерять невинность, тогда еще можно было объяснить твое нежелание жить в одном доме со мной, а так…
— Ты очень много знаешь обо мне, Берт Бакстер, — сказала она с иронией.
— Я сказал то, что думал…
Три хижины стояли, образуя традиционный полукруг, окруженные забором из колючего кустарника. В последнее время здесь жили только Саймон и Зара. Берт предупреждал девушку, что она останется в полном одиночестве, и Элис заранее невольно съежилась — тишина уже тяготила ее.
Она прошла за ним в среднюю хижину. Так же как и остальные, та была круглой, наружные стены аккуратно побелены, крыша сделана из пальмовых листьев.
Элис молча осматривалась кругом. На первый взгляд жилище могло показаться излишне спартанским. Земляной пол отдавал холодом, мебели совсем немного, но в то же время здесь было достаточно уютно и чисто.
Повсюду присутствовали признаки хорошей хозяйки: вышитые вручную покрывало и подушки, плетеный коврик в ярких тонах, пучки сухих трав и связки кукурузных початков, свисающие с потолка, маленькие литографии на стенах и огромная оранжевая тыква-бутыль в углу, обязательная принадлежность каждой африканской хижины. На столе в сшитом руками Зары мешочке лежала коллекция трубок, которую, по-видимому, собирал Саймон, и стояли свечи в подсвечниках из расписной глины.
— Как видишь, Элл, здесь нет ни ванны, ни душа.
— Не беспокойся, Берт, это не так ужасно.
— Да, и еще раз прошу тебя не выходить ночью из хижины. У меня все.
— Спасибо, — вежливо отозвалась Элис.
— Никаких вопросов? — спросил он, глядя на нее с таким выражением, будто бы ждал, что в последнюю минуту она передумает. — Элис покачала головой и одарила его лучезарной улыбкой. — Тогда я возвращаюсь в лагерь.
— Хорошо.
Бакстер несколько секунд смотрел на нее; трудно было прочитать по его лицу, о чем он думает.
— По утрам я буду забирать тебя.
— Я не заставлю тебя ждать.
— Здесь несколько книг, которые тебе полезно прочитать. Ты ведь хотела немного подучиться.
Она лукаво улыбнулась.
— Я уже могу кое-что рассказать об антилопе куду. — И монотонным голосом Элис начала: — К так называемым антилопам куду относятся несколько видов скрыто живущих антилоп небольшой величины…
Но он перебил ее:
— Ты должна знать гораздо больше. Чтобы суметь ответить на любой вопрос.
— Для меня учение никогда не составляло проблемы, Берт.
Она заметила, что он смотрит на свечи на столе.
— Я много раз предлагал провести сюда электричество, но Саймон и Зара не соглашались.
— У меня отличное зрение, не волнуйся. Я смогу читать и при свечах.
Выражение лица Берта изменилось, теперь это было странное смешение восхищения и изумления.
— Прекрасно, — быстро сказал он. — Занимайся прилежно, потому что я устрою тебе экзамен.
— Экзамен? — спросила Элис с притворным ужасом.
— Самый настоящий.
— Не пугай меня, Берт.
Они весело рассмеялись. В течение нескольких секунд в маленькой хижине царило взаимопонимание, наполнявшее Элис приятным теплом. В какую-то секунду ей показалось, что Берт хочет ее поцеловать.
Элис желала поцелуя и была разочарована, когда вместо этого он повернулся и ушел, пожелав спокойной ночи.
Поздно вечером, когда с барбекю было покончено и кухня убрана после ужина, Элис возвращалась в свое новое жилище.
Ночью хижины смотрелись особенно уединенно, казались менее защищенными, более одинокими, чем днем. Ни приветливых огней в окнах, ни костров вдоль забора. Небо было затянуто, и свет луны и звезд не проникал сквозь низкие тучи. Кругом был кромешный мрак, какого Элис не доводилось наблюдать прежде. Хищник мог приблизиться, и она не увидела бы его. Элис невольно поежилась.
— Элис, — донесся сквозь темноту голос Берта.
Девушка интуитивно шагнула к нему.
