Грейс Ливингстон-Хилл - Свет любящего сердца
Он долго сидел в тишине парка, пытаясь все обдумать и понять, что делать дальше. Конечно, остались еще кое-какие дела, нужно будет зайти к мистеру Берни. И разумеется, хочется еще хоть один день провести с Брюсом. Да и некуда ему ехать — их квартира была съемной, она уже сдана другим постояльцам, а их с отцом немногочисленные пожитки отданы на временное хранение. Да, предстоит решить еще немало проблем. Дан вдруг почувствовал, что страшно устал. Встреча с родственниками оказалась гораздо изнурительнее, чем он ожидал. Одно дело было знать о них со слов отца, и совсем другое — увидеть собственными глазами.
Наконец с тяжелым вздохом он поднялся со скамейки, и тут ему в глаза бросился скомканный тонкий носовой платок. Платок его сестры!
Он поднял его. Теперь он должен вернуть этот кусочек материи владелице. Что это значит? Господь хочет, чтобы он остался здесь на время, может быть, его ждет какое-то дело? Нет, что за ерунда. Можно ведь переслать его по почте и не написать при этом ни слова. Может быть, она вспомнит, где оставила платок, а может, и нет. Какая разница?
Дан сунул платок в карман и с тяжелым сердцем пошел обратно, в комнату, где поселился с Брюсом Карбери. Он даже забыл, что подошло время обеда, а он до сих пор так ничего и не ел. Ему хотелось одного — добраться до постели, лечь и уснуть. А все остальное пусть подождет. Ему надо как следует отдохнуть.
Глава 5
Валери Шеннон была ирландкой, по крайней мере наполовину, и у нее были красивые черные глаза и кудрявые волосы, какими славятся ирландцы. По другой линии она была шотландкой и поэтому отличалась спокойным, уравновешенным характером, здравомыслием и преданностью. Ее нисколько не испортили современные свободные нравы. У нее была целая куча братьев и сестер, которые не давали ей скучать. Некоторые еще учились в школе, другие честно трудились и зарабатывали свой хлеб, кое-кто уже обзавелся семьей. Они все родились в Америке, но несколько раз ездили в страну предков, что пробудило в них страстную любовь к родине, Шотландии, и понимание того, как велик мир; все держались твердой веры, знали истинные ценности, высказывались всегда смело и без околичностей, не скрывая своих убеждений, что позволяло им сохранять здоровую нравственность.
Валери закончила школу и два года проучилась в колледже, но ей пришлось его бросить и пойти работать в издательство «Берни и компания» на место сестры Мэвис, которая вышла замуж. Валери оказалась даже более толковой секретаршей, чем Мэвис, и глава фирмы скоро сделал ее своим личным секретарем. Валери было всего девятнадцать, но она обладала острым практичным умом, и начальник ее ценил.
Валери, всегда аккуратно одетую и причесанную, некоторые в их конторе называли «красоткой», однако в ней была такая прирожденная женственность, что слово «красотка» совсем не подходило ей. Она была милой, мягкой в обращении и женственной в любых обстоятельствах — на работе, в церкви, на улице или даже на кухне.
Семья Шеннонов жила в непрестижном районе в старом доме, который когда-то, много лет назад, был элегантным особняком, а теперь оказался в рабочем районе и поэтому сдавался довольно дешево. Но Шенноны его любили. Потолки были высокие, с лепниной, но на стенах не висело картин, только старинный шотландский портрет одного из предков их дедушки — единственная семейная реликвия, вывезенная Валери из Шотландии, которая теперь располагалась на почетном месте, над белым мраморным камином в гостиной, словно символизируя ценности их семьи и подчеркивая их единство. Даже их ирландские родственники гордились принадлежностью к этой семье. Впрочем, в доме была еще одна картина, небольшая, — гравюра деревенского домика, крытого соломой, где-то в Ирландии.
Что бы ни случилось, эти две картины оставались на своем месте и задавали тон всему дому и его обитателям, напоминая о жизни в другие, более суровые времена и их богобоязненных предках, которые высоко ценили свою честь и учили детей, что жизнь не заканчивается на земле, что даже самые сильные души должны обращаться вверх, к Богу, к вечности, а не к удовольствиям земной жизни. Кстати, Шенноны любили повеселиться, но это отнюдь не было для них смыслом существования.
Поэтому дети в этой семье росли стойкими, с твердыми убеждениями, готовыми много трудиться и ни на что не роптать.
В тот вечер Валери вернулась домой в начале шестого и поспешила к себе в комнату, чтобы закончить шитье, которым занималась. Все они были бережливыми и прилежными и старались все делать своими руками, чтобы не тратить понапрасну с таким трудом заработанные деньги. Но все, что они делали, было выполнено искусно и по последней моде. Стоило Валери постоять у витрины модного дорогого магазина, пролистать журнал, все запечатлевалось в памяти, как на фотографии, а дома превращалось в шедевр. Вот почему Валери всегда выглядела так, словно одевалась в самых респектабельных магазинах.
Валери аккуратно повесила пальто на вешалку и убрала шляпку в коробку. Потом переоделась, сменив офисную одежду на домашнее платье с синими васильками, которые оттеняли ее глаза.
— Это ты, Валери? — крикнула ей мать из другой комнаты. — Ты так тихо вошла.
— Да, мама, я вернулась. Я не хотела шуметь — думала, может быть, ты легла вздремнуть.
Мать вошла в ее комнату.
— Садись. Хватит хлопотать. О, чувствую, на кухне готовится что-то вкусное. Хочешь, я тебе помогу?
— Нет, — решительно ответила мать, — сегодня на ужин будет пирог, а ты знаешь, я люблю его сама готовить. Но пока еще рано. Присяду, пожалуй, на минутку. Ну, как дела на работе? Есть какие-нибудь новости?
— Да нет, ничего особенного. Правда, сейчас много работы, после того как мистер Мейнард ушел. Мистер Берни старается наладить все сам, но он ведь уже не молод, и без мистера Мейнарда нам приходится очень тяжело. Я сегодня работала почти весь обеденный перерыв. Мистер Берни в это время уходил, иначе бы он меня поругал — он всегда следит, чтобы я не пропускала обед. Но я же знаю, что, если бы я не напечатала те письма, ему пришлось бы задержаться до полуночи. Да, мистера Мейнарда очень не хватает.
— А разве на его место не возьмут другого?
— Да, наверное, но мистеру Берни нелегко угодить. На самом деле, мне кажется, ему сейчас просто не хочется брать нового человека. Знаешь, он такой сентиментальный, но сантименты в работе не помогут. Вчера ему позвонил его знакомый откуда-то с запада, сказал, что один молодой человек приезжает в Нью-Йорк, что он удивительный работник и мог бы пока у нас поработать, хотя бы несколько недель. Он приехал по семейным делам. Мне показалось, мистер Берни на него рассчитывает, но пока он не появлялся, а когда появится, еще неизвестно, как себя покажет.
