Грейс Ливингстон-Хилл - Свет любящего сердца
Грейс Ливингстон-Хилл - Свет любящего сердца краткое содержание
Грейс Ливингстон-Хилл
Свет любящего сердца
Глава 1
Дан Баррон закинул шляпу на верхнюю полку, поудобнее уселся в кресле пульмановского вагона и утомленно прикрыл глаза. Сегодняшний день являлся кульминацией двух недель тревог, боли и скорби, и дело, по которому он ехал сейчас, не обещало ему ничего приятного.
Он два года назад окончил колледж и должен был сейчас подвизаться в каком-нибудь издательстве, постигая азы профессии. Но не об этом думал он, сидя с закрытыми глазами, пока поезд быстро уносил его от знакомых с детства мест. Дан вспоминал о спокойной обстановке, о доброй заботе, многие годы окружавших его, несмотря на тяжелый труд и ежедневное испытание смирения, терпения, бескорыстия — качеств, которые прививались ему с тех пор, как он был ребенком. Теперь все переменилось. Для молодого человека началась новая глава жизни, и многое осталось позади навсегда. Чаще всего ему вспоминались последние дни жизни отца. Как сблизились они с ним, как жадно наверстывали упущенное за столько лет! И в последний раз они говорили уже не как отец с сыном, а как равные, исполненные духовной общности.
— Сынок, мы с тобой почти никогда не говорили о некоторых обстоятельствах твоей жизни. Я не мог заставить себя говорить об этом. Я лишь надеялся, что когда-нибудь ты меня поймешь. Я пытался возместить, как только мог, то, что ты рос без матери.
— Спасибо тебе, отец!
Дан почувствовал, что его сердце сжалось от горячей любви и жалости, как бывало всякий раз, когда в памяти всплывали эти слова. Он был рад, что сказал это отцу. И на всю жизнь запомнил, как благодарно вспыхнули его глаза. Бедный отец! Как он, должно быть, страдал! А всегда был с ним так терпелив, так ласков, казался таким сильным! Он всегда отлично держался — молодой, компанейский, вечно в делах... А вокруг него на самом деле царила пустота, неопределенность, одиночество, а впереди маячила смерть. Отец не сдавался даже тогда, когда понял, что конец близок и ему осталось всего несколько недель!
Какие-то люди проходили по вагону со стороны вагона-ресторана. Один из пассажиров сел напротив, через проход, а остальные двинулись дальше.
Дан не поднимал глаз. Ему не хотелось разглядывать своих попутчиков.
Но через секунду он услышал радостный возглас, знакомый голос окликнул его. И пассажир, севший напротив, уже стоял перед Даном и приятельски хлопал его по плечу.
— Вот это да! Да это же Дан Баррон! Глазам не верю! Что ты тут делаешь? Господи, как я рад тебя встретить! Вот здорово!
Дан будто очнулся, и глаза его засветились от радости.
— Брюс Карбери, это ты? А я уж думал, ты где-нибудь на полпути в Южную Африку, или Китай, или еще куда-нибудь укатил за тридевять земель. Как ты здесь очутился?
Дан подвинулся, освобождая место приятелю, Брюс радостно плюхнулся рядом, и двух прошедших лет как не бывало.
— Как видишь, я никуда не поехал! Не получилось. Сам не знаю почему, просто как-то все не заладилось — и вот я здесь. А ты куда? Ты скоро выходишь или у нас еще есть время поболтать?
— Времени навалом, — сказал Дан с чуть заметным вздохом. — Ехать еще через весь континент, в Нью-Йорк. Если ты не сойдешь раньше.
— Ну дела! Надо же, какое совпадение! Я еду туда же. Устраиваться на работу. Если мне повезет, скоро сделаюсь богачом, ну, во всяком случае, с голоду не умру. Я завел знакомство с одним довольно влиятельным человеком, который вхож в деловые круги, так что, если я сам не сваляю дурака, думаю, карьера мне обеспечена, разве что ему не понравятся мои рыжие волосы или смелость выражений. А ты, Дан, ты зачем туда направляешься? У тебя там какое-то дело, поручение? Кстати, а не стать ли нам партнерами? Как на это смотришь? Если, допустим, им мои рыжие волосы не понравятся, я скажу, что у меня есть приятель, отличный парень, и волосы у него как утренний солнечный свет. Как тебе? Они платят денежки и делают ставку на тебя. Но мне казалось, у тебя была неплохая работа. Ты ведь кажется, стажировался в каком-то издательстве? У тебя что, там ничего не вышло?
— Да нет, там все в порядке. Я и сейчас у них работаю, и работы, поверь, хватает. Я всего на несколько дней еду и не собираюсь искать там работу.
— Значит, так просто, решил прогуляться? Для моциона? — озадаченно спросил Брюс, недоверчиво глянув на приятеля. — Вид у тебя вроде бы вполне здоровый.
Тень пробежала по лицу Дана. Он отвел помрачневший взгляд, прямые брови озабоченно сдвинулись. Потом он снова поднял глаза на друга, и в них мелькнуло выражение, похожее на мольбу о помощи, будто он страшился передать словами то, что хотел сказать.
— Брюс, я еду встречаться со своей матерью! — выпалил Дан, стараясь говорить так спокойно, словно речь шла о чем-то незначительном.
Собеседник уставился на него в крайнем изумлении.
— С твоей... матерью! — повторил он, удивленно таращась на друга. — Как! А я думал, твоя мать давно умерла! Я думал, она умерла, когда ты был еще совсем маленьким...
Дан посуровел еще больше. Он выглядел очень измученным. Помолчав, он ответил:
— Разве я тебе когда-нибудь такое говорил, Брюс?
Карбери задумался.
Знаешь, приятель, честно говоря, даже не знаю. Может, я сам так решил. Но ты вроде никогда этого и не отрицал. Вернее, ты никогда не рассказывал о своей матери, поэтому я так и подумал. Знаешь, моя мать была уже очень больна, когда я поступил в колледж, я даже не знал, увижу ли ее. И она действительно умерла, когда я был на первом курсе, еще до того, как мы с тобой подружились. Я тебя тогда мало знал. Я тебе ничего про нее не рассказывал, когда вернулся после похорон. Рана была еще слишком свежа. Мне трудно было об этом говорить. Я постарался окунуться снова в студенческую жизнь и забыть обо всем.
— Да, да, помню! — кивнул Дан и сжал губы, вспомнив о своей незаживающей ране.
— Но я все равно не понимаю, старина. Твоя мама что, умерла, и отец женился на другой? Или что?
— Нет, он больше никогда не женился, — сказал Дан. — Дело не в этом.
— Ты имеешь в виду... — поразился Карбери. — Они развелись... или... о! Слушай, Дан, расскажи мне все. Но если не хочешь, не надо. Я больше не стану тебя об этом расспрашивать. Ведь мы же с тобой друзья, что бы ни случилось!
Улыбка осветила лицо Дана, глаза вспыхнули.
— Да, Брюс, я знаю. Я в этом не сомневался. Спасибо тебе! Я всегда знал, что ты настоящий друг. Конечно, я расскажу, хотя рассказывать особенно нечего. Моя мать сбежала, когда я еще был совсем маленьким, бросила нас с отцом, вот и все. С тех пор я ее не видел. Наверное, я этого стеснялся, потому никогда и не говорил.
— Но тебе нечего стыдиться. Это ей должно быть стыдно, а не тебе.
