Грейс Ливингстон-Хилл - Свет любящего сердца
— Но, понимаешь, она ведь мне мать. У других ребят были матери, их не бросали — не важно, как они жили, хорошо или плохо, но они жили вместе! И, честно говоря, за отца мне было очень обидно. Мой прекрасный, замечательный отец! Бросить такого человека! Брюс, он благороден как князь! Я не мог смириться, что его постиг такой позор — моего родного папу! Самого чудесного, самого благородного человека на свете!
— Я его помню. Он приезжал на выпускной вечер. У него глаза и волосы точь-в-точь как у тебя. Я тогда подумал, что он скорее похож на твоего старшего брата, чем на отца.
— Да, точно, — мрачно подтвердил Дан. — Он был мне тем и другим. А мать!.. Она уехала, когда мне было два с половиной года, и я почти ее не помню. Она сбежала сразу после того, как родилась моя сестра, — уехала с ней из роддома. Я никогда не видел родной сестры!
Брюс слушал со все возрастающим удивлением.
— И после всего этого ты едешь встречаться с ней? — изумился он. — Вот бы не подумал, что ты захочешь ее видеть.
— Я и не хочу! — возразил Дан. — Мне она вообще не нужна. Но это воля отца — чтобы я поехал к ней. Он хотел, чтобы я увидел ее хотя бы раз — и сам составил о ней мнение. Он словно хотел убедиться, что не ошибся в ней. Может быть, боялся, что сам виноват в ее поступке. А может, надеялся, что спустя годы она пожалела об этом, но гордость не давала ей признаться.
— Значит, они так и не развелись?
— Развелись, потом, через несколько лет. Отец сам не стал подавать на развод, он был вообще против разводов. Но когда от нее пришел запрос, он не возражал и постарался оформить все как можно быстрее, чтобы не причинять ей неприятностей.
— Она, наверное, вышла второй раз замуж?
— Да, она еще раз была замужем, но недолго. Тот тип сразу исчез, когда выяснилось, что деньги, за которыми он охотился, принадлежат не матери, а моей сестре: отец положил деньги на имя сестры до ее совершеннолетия.
— Но слушай, Дан, тебе, наверное, очень тяжело будет знакомиться, говорить с ними при таких обстоятельствах?
— Да, нелегко. Самое трудное, что выпадало мне в жизни.
— Тогда зачем тебе туда ехать? Надо было как-то объяснить отцу...
— Да он и сам понимал, каково мне к ним ехать, когда просил меня. Но это было его последнее, предсмертное желание, и я не мог отказать.
— Так твой отец что, умер? О, Дан, я не знал! Прости!
— Да, умер, две недели назад. Он долго болел. Видимо, сказались все страдания и переживания.
— Господи! Я тебе сочувствую, поверь. Я понимаю, кем был для тебя твой отец. Он был настоящий джентльмен, каких мало. Я тебе даже завидовал, мне хотелось, чтобы у меня тоже был такой отец, как у тебя. Ты же знаешь — я своего отца не помню. Он умер, когда я был еще младенцем. Но, Дан, я боюсь за тебя. Стоит ли ехать туда сейчас? Это только усугубит твое горе.
— Да, наверное, — согласился Дан с печальной улыбкой. — Но отец завещал мне это сделать, сам он не мог этого сделать, вообще это было невозможно при его жизни, так уж сложились обстоятельства.
Брюс с удивлением посмотрел на него:
— Прости, но, боюсь, я не совсем понимаю, о чем ты говоришь. Должен признаться, я в подобных обстоятельствах послушался бы внутреннего голоса и, наоборот, держался как можно дальше от всего этого.
— О, не могу с тобой не согласиться, — сказал Дан, задумчиво глядя вдаль. — Если бы я слушал свое сердце, я ни за что бы не поехал к ним, даже не подумал. Но, понимаешь, это дело, важность которого измеряется мерилами не нашей земной жизни, а вечности. Отец никак не мог избавиться от того, что лежало у него на совести, как он думал. И он попросил меня помочь ему. Я не мог ему отказать.
— Ты серьезно? — Несмотря на удивленное выражение лица, глаза Брюса блестели от любопытства.
— Да, дело в том, что отец в последние годы пришел к Богу, и я знаю, он укорял себя за то, что не узнал Его раньше. Он чувствовал на себе бремя ответственности за моих мать и сестру. И в то же время, из-за этих сложных обстоятельств, не мог сам поехать к ним и объясниться. Он был бы неверно понят, и это на корню погубило бы его замыслы. Тем более учитывая, что у нее был другой муж. На самом деле я не знаю, что там происходит. Мне предстоит это выяснить. Слухи до нас почти не доходят.
— Но послушай, дружище, разве в таком деле тебе не понадобится дружеская помощь? Я буду рад сделать все, что в моих силах. Я могу все это как-нибудь устроить... ну, через кого-то другого, и тебе не придется самому мучиться. А если выяснится, что обстоятельства не в твою пользу, ты сможешь и вовсе оставить это и избежать еще больших недоразумений.
Дан покачал головой.
— Спасибо, но не могу согласиться, — с благодарностью, но твердо сказал он. — Мне надо ехать самому, ты ведь знаешь, что я буду не один. Бог поможет мне. Если бы не это, я бы вообще не брался за такое. Если бы отец не знал, насколько Бог для меня реален, насколько я ощущаю Его поддержку и направляющую силу, он бы не просил меня. Но теперь это мой долг, и я его выполню. Спасибо тебе от всего сердца. Я обязательно попрошу твоей помощи, если будет трудно.
— Я просто подумал — было бы удобнее, если бы ты заранее знал об обстановке в их доме.
— Но я вовсе не стремлюсь облегчить свою задачу, понимаешь? — Дан посмотрел на друга с недоумевающей усмешкой. — И потом, я не уверен, что моя миссия станет легче, если выяснятся какие-то подробности. Наоборот, тогда я, наверное, струсил бы, развернулся и убежал. Мне и так известно слишком многое, что лишает меня душевного спокойствия.
— Ну хорошо. А теперь скажи мне, Дан, что же ты собираешься сделать? Проповедовать Евангелие непутевой семейке?
— Нет, не проповедовать, — решительно ответил тот. — Скорее исполнить на деле евангельские заповеди. Приеду, посмотрю, и, если Господь захочет, Он откроет мне Свою святую волю. А если нет — я просто уеду домой.
Брюс поморгал, будто не узнавал приятеля.
— Слушай, дружище, это поразительно. Я всегда считал, что ты отличный человек, а теперь еще раз убедился.
— Да ну, перестань. Я, наоборот, обнаружил, какой я трус. Но зато я понял теперь, что и это можно преодолеть ради другого.
— Да, это верно, — подтвердил Брюс с живостью. — А теперь скажи, где ты собираешься жить, когда приедешь на Восточное побережье? В доме матери? Может, мы на какое-то время поселимся вместе?
Дан просиял.
— Это было бы просто отлично! — сказал он. — Нет, я не стану им навязываться, мать не знает, что я приезжаю. Я хотел бы жить отдельно, пусть даже это будет скромная квартирка под чердаком. К тому же ничего роскошнее я себе позволить пока не могу.
— Ну, значит, решено! — радостно объявил Брюс. — Я через знакомых заранее снял квартиру в довольно приличном районе. Конечно, не люкс, но приглашаю к моему шалашу. Разумеется, все расходы несу я. Я буду только рад, если ты согласишься пожить у меня. Ты ведь знаешь — мне везде хорошо, если ты рядом! Четыре года в колледже мы отлично ладили, и я всегда, всю жизнь дорожил твоей дружбой.
