БАРБАРА КАРТЛЕНД - Глаза любви
— Скажите, а вам и вправду так хочется этого избежать?
Граф, немного подумав, ответил:
— Вам известно, что, пока я лишен зрения, бежать мне абсолютно некуда.
— Тогда почему бы вам не быть полезным здесь? — резонно спросила Вара. — И как бы то ни было, вы не можете утверждать, что это утро ничего вам не дало.
С этими словами она приняла от мистера Бридена стопку бумаг, с которыми он просил ознакомить графа.
Дональд убрал ширму, и Вара принялась за чтение.
Многие мероприятия действительно требовали одобрения графа.
Особого внимания заслуживал тот факт, что наряду с запустением замка его начали обживать крысы.
Читая об этом, Вара передернулась от ужаса.
— Если в этом мире и есть что-то, чего я не могу выносить, так это крысы! — воскликнула она. — Пожалуйста, вызовите крысолова и замуруйте все их лазейки!
— Это давно уже следовало сделать! — довольно резко сказал граф. — Не могу понять, отчего мистер Бриден раньше не принял меры.
— После кончины старого графа мистеру Бридену пришлось бы расходовать ваши средства, — объяснила Вара. — А он чересчур щепетилен в этих вопросах, и ему не хотелось потом отвечать за совершенные ранее проступки.
— Ну что ж, тогда ему предстоит заняться этим прямо сейчас! — заявил граф.
Затем им пришлось заняться назначением нового егеря, потом — выслушивать престарелых слуг, нуждающихся в пенсии.
После них явились кучера с просьбой о покупке новых лошадей и замене хотя бы одной старой повозки.
— Теперь я уповаю лишь на то, чтобы в моих сундуках хватило денег на финансирование всего этого, — сказал граф. — Иначе, чтобы избежать банкротства, мне придется начать распродажу фамильных драгоценностей.
— О нет, ни в коем случае! — вскричала Вара. — Они же хранятся здесь столетиями!
— Ого, неужто у меня и в самом деле водятся сокровища? — удивился граф. — Но я упомянул о них совершенно случайно, не ведая о том.
— Конечно, у вас есть драгоценности, — подтвердила Вара. — Например, кубки, передающиеся из поколения в поколение, от одного графа другому. Высокопробное серебро, причем некоторое сохранилось еще со времен Якова Первого.
Она умолкла на секунду, чтобы перевести дух.
— И я надеюсь, когда-нибудь вы сможете увидеть золотые канделябры, которые мне показывали, когда я была маленькой девочкой.
— У меня есть золотые канделябры? — произнес граф в искреннем изумлении.
— Ну да! Их зажигали в те дни, когда вожди устраивали богатые приемы или балы.
В ее голосе прозвучала такая грусть по былому, что граф спросил:
— А вам бы хотелось, чтобы я продолжал и эту традицию?
— Почему бы нет? — пожала плечами Вара. — В этом замке уже лет пятнадцать как не устраивают балы. Было бы замечательно возобновить и эту традицию.
— А кого из местных обитателей можно было бы позвать на бал? — поинтересовался граф. — Мне говорили, что соседей у меня маловато.
— Ну разумеется, соседи у вас есть! Они смогут открыть двери своих домов для ваших гостей и сами примчатся в своих каретах на бал. Все будут просто в восторге, особенно волынщики.
— Может быть, мне придется еще научиться танцевать рил note 9?
— Конечно! Вождь должен уметь танцевать!
— Но со всем этим придется подождать до тех пор, когда я вновь смогу видеть… Что в общем-то мне было обещано.
Вара прикусила губу.
Она молилась про себя, чтобы граф, избавившись от своей повязки, заново обрел зрение.
Интуиция подсказывала ей, что это не обычное предчувствие.
Она продолжала хранить молчание, и тогда граф сказал:
— Что ж» обещаю вам: как только я прозрею, тотчас устрою бал, и вы будете моей почетной гостьей.
— С вашей стороны это весьма опрометчивое предложение, — предостерегла его Вара. — Если я вас разочарую, то вы будете испытывать неловкость из-за довольно заурядной «местной девицы» перед вашими друзьями из Лондона и других частей Англии, которые слетятся на бал, не уступающий в роскоши тем, что дают в Эдинбурге!
— Не стоит утешать меня подобными сказками, — усмехнулся граф. — Я сильно сомневаюсь, что хоть кто-нибудь из моих английских друзей отважится забраться так далеко на север, а в Шотландии, насколько вам известно, знакомых у меня нет.
— Но зато все знают вас! — не сдавалась Вара. — И я могу поручиться, что скоро в этом замке будет дан бал, а мне, пожалуй, пора копить на новое платье.
— Зачем же копить? Я уверен, на чердаке вполне могло заваляться что-нибудь подходящее.
Вара поняла, что граф поддразнивает ее, намекая на происхождение своего килта.
Тем не менее она ответила ему со всей серьезностью:
— Наверняка их там дюжины, вам хватит, чтобы устроить настоящий маскарад!
Граф только покачал головой.
— А ведь я начинаю верить в ваши сказки, — печально сказал он. — Но помните, прежде всего вы обещали вернуть мне зрение.
Воцарилась тишина.
— Я молюсь о том, — вымолвила наконец Вара, — чтобы это произошло… Да и пастор наверняка присоединяется ко мне в своих молитвах.
Не дожидаясь ответа, она вышла, чтобы привести себя в порядок перед обедом.
Про себя она отметила, что в голосе графа уже не сквозило отчаяние, когда он упоминал о своем недуге.
А это означало, что ее старания не напрасны.
После обеда, вновь заставившего восхищаться несравненным мастерством повара, приехал доктор Эдейр.
Граф велел проводить его в свою спальню.
Когда они удалились, девушка подошла к окну в Зале Вождей.
Она посмотрела на сад внизу и подумала, что должна убедить графа хоть ненадолго выходить из замка на солнце. Тогда он смог бы вдыхать аромат цветов и соленый морской воздух, слушать крики чаек и бакланов, а она рассказывала бы ему о том, как прекрасна окружающая природа.
«Он должен узреть Шотландию моими глазами!» — сказала себе Вара.
Неожиданно сзади послышался какой-то звук.
Вара быстро обернулась и увидела мужчину, стоявшего у камина. Она не слышала, как открывалась дверь, не могла понять, кто этот человек и как он успел проникнуть сюда.
Вара отступила от окна, и незнакомец воскликнул:
— Вара? Что ты делаешь здесь?
Она тоже узнала его.
Это был Хэмиш МакДорн, немилый ее сердцу молодой человек, с которым она успела поссориться как раз перед своим отъездом в Англию.
У Хэмиша МакДорна в клане была весьма сомнительная репутация. Отец даже отказал ему в наследовании дома.
К сожалению, он состоял в родстве с покойным графом.
Его поступки вызывали подчас отвращение. Так, прослышав о гибели виконта, он поспешил объявить себя претендентом на место вождя.
