Лора Мэрфи - Найди свое счастье
— Почему ты не сообщила мне об этом десять лет назад? — Наконец в его голосе прорвалось чувство. Недоумение. Гнев. — У тебя же был адрес батальона. Ты же писала все эти чертовы письма Грегу. А меня даже не известила, что у него… что у тебя будет ребенок.
— Какое значение это имело бы? — отмахнулась она. — Если бы ты знал о моей беременности, когда он погиб, позвонил бы мне? Приехал бы навестить меня?
— Да. — Он возбужденно поднялся со ступеньки не в силах уже сидеть спокойно. — Это имело бы чертовски большое значение. Он был моим лучшим другом. Я был обязан ему… — Он оборвал фразу, выругался вполголоса, потом продолжил: — Я был обязан ему всем.
— И вернулся бы сюда ради ребенка Грега, но не ради меня… — Дорис и не подозревала, что можно ревновать к своей собственной дочери, но какое-то щемящее чувство свидетельствовало, что она-таки ревнует. Женщина поднялась по лестнице и оказалась на ступеньку выше, глаза в глаза с Тедом. — Я была той, кто тебе нужен, как ты говорил. Той, ради кого ты принес бы в жертву дружбу с Грегом. Ты знал, что я тебе поверила? И даже собиралась сказать ему, что не могу выйти замуж, потому что — да прости меня. Боже, — хочу тебя?
Почувствовав, как сжалось горло, она отвела в сторону взгляд и глубоко вздохнула прежде, чем снова посмотреть на него. И на этот раз заговорила спокойнее.
— Слава Богу, что я этого не сделала. Все было лишь болтовней, не так ли? Три месяца спустя ты напрочь забыл обо мне. Когда я особенно нуждалась в тебе, ты был недосягаем.
Она дала ему шанс оправдаться, высказать что-нибудь, что угодно, но он им не воспользовался. Его лицо окаменело, глаза стали какими-то далекими. Холодными. Иногда он бывал таким неприступным.
Досадливо пожав плечами, она отошла в конец веранды, остановилась как раз под кормушкой для колибри, и крошечная разгневанная птичка затрепыхалась и поспешила скрыться в ветвях близко растущего рододендрона. Услышав скрип половиц за своей спиной, возвещавший о его приближении, она устало вздохнула.
— Кэтти нуждалась в своем отце, а не в одном из друзей Грега, а то, в чем нуждалась я… — она вздохнула еще раз… — ты не мог мне дать.
III
Хэмфри опустил губку в ведро, поднял ее, и вода заструилась по крыше машины. Еще и полдень не наступил, а он уже был на ногах больше шести часов и переделал все свои дела. После восьмимильной пробежки убрал квартиру, постирал белье и вымыл посуду, оставшуюся от вчерашнего ужина. Сходил за газетами. Вычистил машину внутри и теперь мыл снаружи.
Когда закончит с этим, решил он, перекусит чем Бог послал и придумает какое-нибудь занятие. Может, если повезет, проспит весь вечер. Поспать-то ему не помешает после беспокойной ночи. Но он знал, что не сможет заснуть. Просто будет лежать размышляя, припоминая. А если и задремлет, то обязательно увидит тот самый сон.
Уже давно он не видел его. Вчерашнее сообщение Дорис, подозревал он, вернет ему неотступное ранее сновидение. "У меня есть дочь", — сказала она. Дочь Грега. И мать не позаботилась за все эти годы о том, чтобы поставить его в известность. Как же больно, что она не пожелала поделиться новостью о самом важном событии в своей жизни. Должна же она была знать, что ему это не безразлично, что он хотел бы об этом узнать. Независимо от обещания, данного Грегу, он сделал бы все на свете ради дочери друга.
У Дорис была симпатичная дочка-сорванец.
Он не только сделал женщину вдовой, но и отнял отца у Кэтрин. Девочка нуждалась в своем отце, а не в одном из друзей Грега. Как и всем детям, ей нужен отец, а из-за Теда у нее никогда его не было.
И он еще думал, что знает, что такое вина.
Вина, смятение, боль и вызвали сновидение, детально воспроизводящее взрыв, убивший Грега. Все равно, что смотреть кинопленку, только еще реальнее. Он чувствовал сотрясение от взрыва, запах дыма и пыли, слышал крики и вопли.
Прямо-таки ощущал кровь.
Кровь Грега.
Когда это случилось, он находился в полумиле от барака, изможденный долгой пробежкой. У него не было сил, чтобы ужаснуться. Ругательства отмечали каждый его шаг. Будь проклята Дорис. Будь проклят Грег. Проклятье, проклятье! Он бежал, ненавидя ее за то, что вышла замуж за человека, которого не любила. Ненавидел Грега за то, что она принадлежала ему. Но больше всего он ненавидел себя, ибо Тейлор был его лучшим другом, а он позволил своей страсти к девушке отравить их дружбу.
Они находились уже три месяца на задании. Для Теда это были месяцы горечи и обиды, гнева и чувства вины и самого невероятного одиночества, которое он когда-либо знал. Он-то думал, что потеря Джуди опустошила его до конца и, оказывается, ошибался. Потеря Дорис была гораздо хуже, хотя она никогда и не принадлежала ему, чтобы ее терять.
Она была с Грегом всегда, с самого раннего детства. И вышла за него замуж, целовала на прощанье, писала ему почти ежедневно. Иногда почта не приходила по несколько дней, потом сваливалась целая куча писем. В них были все ее новости и заботы, тревога и любовь. И все только для Грега.
И накануне взрыва пришла почта. Пять писем и бандероль.
И опять для него.
В то раннее утро Тед пробегал милю за милей, жалея, что познакомился с Грегом, переживая, что соблазнил Дорис. Одновременно он тупо и уныло задавался вопросом, нет ли способа завладеть ею навсегда. Долго ли продлится брак, если они не любят друг друга. И он жаждал найти способ, как убрать Грега с пути. Если бы не он, наверняка можно было бы добиться ответного чувства Дорис. Она бы не замедлила понять, что между ними есть нечто особенное, что он может дать ей то, что никогда не даст Тейлор.
Если бы только он исчез.
И в тот самый момент раздался взрыв.
И Тейлор погиб.
Желание Теда осуществилось, и в потрясении он запоздало понял, как был жесток и недальновиден. Грег всегда будет стоять между ним и Дорис.
Всегда…
Он сменил ведро с губкой на шланг, когда на стоянку въехал красный "шевроле". Хотя он и видел его всего-то раза три, да и то как часть не стоящего внимания фона, он сразу же узнал автомобиль. И немало удивился. Он-то полагал, что после вчерашней встречи нескоро увидит ее. И уж во всяком случае не ожидал этого визита.
Гостья остановилась недалеко от его машины и вышла. Мгновение она просто стояла в нерешительности. Солнечные очки скрывали ее глаза, волосы были собраны в конский хвост. В коротких шортах и желтой рубашке, она выглядела невероятно юной. Хотя разница в их возрасте составляла всего шесть лет, Дорис всегда казалась слишком молодой для него.
Стала ли она думать по-другому или что-то иное привело ее сюда? А может, не дождалась, когда он сам появится у нее? Мог бы это и сделать. Да и сейчас пора бы бросить этот дурацкий шланг и подойти к ней.
