Фейрин Престон - Дом вечной любви
Нико взглянул на ее смущенное лицо, обращенное к ночному океану, и разозлился на себя.
— Нет.
Кетлин провела языком по верхней губе.
— Мне просто интересно… Вы казались таким сдержанным, когда целовали меня.
Еще ни одна женщина никогда не говорила, что он сдерживает себя во время физической близости. Нико даже не был уверен, сознавал ли это сам. Кетлин оказалась очень чувствительной.
— Вы ошибаетесь.
— Я так не думаю.
От досады он стиснул зубы. Почему бы ей не оставить эту тему?
— Может быть, я решил, что не очень честно с моей стороны заводить с вами подобные отношения.
— Потому что у вас кто-то есть? — Ее сердце сильно забилось в ожидании ответа, казалось, прошла целая вечность, прежде чем он заговорил.
— Нет.
— Тогда почему, Нико?
Он обнял ее рукой за шею и притянул к себе. Ответ прозвучал резко.
— Может быть, я боюсь потерять над собой контроль, находясь рядом с вами. Если это случится, то неизвестно, чем закончится.
Кетлин с трудом проглотила слюну.
— Вы, действительно, верите в это?
Нико задумчиво посмотрел на нее, ласково поглаживая шею девушки.
— Возможно.
— Вас очень трудно понять, Нико Дифренца.
— А вас, Кетлин Деверелл, чертовски легко возжелать.
И как бы в подтверждение своих слов он крепко прижался к ее губам. Поцелуй длился долго, но ему показалось, что прошла всего лишь минута. Нико ожидал, что Кетлин скажет что-нибудь. Его тяготила нависшая тишина. Нужно что-то придумать, пока не поздно.
— Вы не поставите другую пластинку?
Кетлин положила дрожащие руки на балюстраду.
— Нет. Это моя любимая музыка, но я не уверена, что она нравится вам.
— Обычно я слушаю классику или оперу, но мне также нравится и ваша.
Она слегка отклонилась, чтобы лучше видеть его. Ответ прозвучал отрывисто, но Нико, по крайней мере, разговаривал с ней и даже сообщил о себе кое-что.
— Вы не похожи на человека, который любит оперу.
Он усмехнулся.
— Ваш дедушка воспитывал вас на Гершвине и Портере. Моя бабушка вырастила меня на Пуччини и Верди. Она итальянка, и музыка для нее — это опера. Моя мать умерла, когда мне было двенадцать лет, но Елена всегда занимала большое место в моей жизни. Сейчас она больна. Ее сиделка звонит мне, когда состояние ухудшается, но бабушка очень злится, если я неожиданно появляюсь. Она не хочет, чтобы о ней беспокоились. Зато сама суетится из-за меня, называет полным именем Никколо и приводит массу причин, по которым я не должен приходить, — его лицо выражало нежность. — Я ставлю «Мадам Баттерфляй» или сажусь рядом и просто держу ее за руку. Она очень быстро успокаивается и вскоре начинает говорить со мной на своем родном языке времен первой мировой войны в Италии. Для нее это были трудные годы, но и самые счастливые. В семнадцать лет она встретила молодого парня, который работал в итальянском метро, вышла за него замуж. Через год его убили, и она стала вдовой, уже нося под сердцем ребенка, — Нико замолчал. — Бабушка все чаще и чаще вспоминает об этом. Иногда я даже начинаю сомневаться, понимает ли она то, о чем говорит. Но нет, у нее все в порядке, наверное, ее просто утешают разговоры о тех временах.
— Я уверена, что это как-то связано с вашим пребыванием здесь.
Ее ласковый, тихий голос вернул его к действительности. Господи! Она же ничего не знает и верит ему… распахнула перед ним двери своего дома. А он оказался последним негодяем, который, забыв обо всех предосторожностях, так легко влюбился в нее!
— Мы всегда были близки с бабушкой.
Неверно истолковав его унылый тон, Кетлин с сочувствием произнесла:
— Я знаю, что вы сейчас чувствуете. Мне тоже было очень тяжело, когда болел мой дед. Всегда такой жизнерадостный, он и смерть воспринимал, как возможность встретиться с Арабеллой.
Нико обнял девушку за талию, а она погладила рукой его лицо.
— Своей женой?
Кетлин кивнула.
— Я хочу рассказать вам, как он умер.
— Вы были рядом с ним?
— Мы всю жизнь были вместе. Я бы не простила себе, если бы не смогла оказаться рядом в тот момент. Он был таким спокойным, таким счастливым, что не оставалось сомнений: дедушка встретился с Арабеллой, поэтому я горевала только о себе.
«Почему, ну почему она такая не похожая на других?» — думал Нико, чувствуя себя побежденным и еще крепче обнимая ее.
Кетлин прижалась щекой к его груди. Неважно, что он не все рассказал о своей жизни, она была уверена, что еще многое узнает. Это сложный и загадочный человек, и Кетлин поняла, что совсем запуталась. Какие же чувства она испытывала: грусть или радость, смущение или тревогу?
За последние годы у нее были так называемые «связи», которые во многом разочаровали ее. Она узнала, что все прекрасно только в сказках, а от любви можно потерять рассудок или испытать боль. Но сейчас все было по-другому. Нико поразил ее, вызвал в душе бурю чувств, неизведанных ранее.
Кетлин подняла голову и нежно поцеловала его. Она ощутила, как он весь напрягся, потом медленно расслабился и еще крепче прижал ее к себе. Да, Нико по-прежнему контролировал свои действия, но и был нежен.
Она долго помнила вкус его губ, после того как он неожиданно резко прервал поцелуи и убежал наверх в свою комнату. Кетлин опять поняла, что не сможет заснуть.
Оставшись один, Нико набрал номер и ждал. Услышав сонный голос Амарилло Смита, он произнес:
— Рилл, это я.
— Черт возьми! Посмотри на часы! Где ты?
— В Суонси.
— Отлично. Я боялся, что тебе не удастся попасть туда.
Нико усмехнулся. Было бы лучше, если бы так оно и было.
— Я здесь. Есть какие-нибудь новости?
— Не так уж и много. Затаились и ждут.
«Звучит успокаивающе», — угрюмо подумал он.
— Хорошо.
— Твои раны болят, Нико?
— Нет.
— Удивительно. У тебя такой странный голос.
— У меня все в порядке. Ты заходил к Елене?
— У нее все хорошо.
— Ты проверил, ей ничего не нужно?
— Конечно.
По тону Амарилло Нико понял, что задал глупый вопрос.
Амарилло Смит вырос на нефтяных землях Западного Техаса. Из-за ограниченного ума он не признавал никаких законов, кроме собственного мнения. Никто не мог понять, что ему нужно в Бостоне. Но он был жесток и неисправим, а такие всегда добиваются того, чего хотят. Это единственный человек, которому доверял Нико Дифренца.
— У тебя есть карандаш, Рилл? Запиши номер телефона.
Глава 3
Рамона, массивная широкоплечая женщина, с проседью в волосах и нетерпящими возражений манерами, наполнила чашку Кетлин дымящимся черным кофе и отошла в сторону, окинув девушку критическим взглядом.
