Дарья Чернышева - Путешествие маленькой лягушки, или Как правильно встретить новый год
«А нам всё равно!» — вертелось у меня в голове.
Чем дальше мы уходили, тем больше стало попадаться под ногами крупных обломков. Хидемаса взял один в руки и сказал:
— Видишь это? Во время второй мировой войны американские самолеты бомбили японские острова, и здесь погибло очень много людей. Эти обломки — это кости тех погибших!
Видя мои округлившиеся глаза, Хидемаса рассмеялся и признался:
— Да шучу я! Это просто кораллы, но они и правда очень похожи на кости, и здесь действительно погибло много людей во время войны.
«Ах ты, шутник! Петросян, блин», — насупилась я.
Эти же кораллы отомстили шутнику за меня: дальше идти по ним было довольно больно, мои-то ноги привыкли к любому дискомфорту, а вот ему было несладко, поэтому он быстро отстал, а я тем временем уже прыгала по большим камням, пробираясь на другую бухту. Тут меня заинтересовала одна небольшая пещерка, расположенная под высоким курганом, на выступе которого возвышалась табличка и лежали цветы. Приглядевшись, я увидела, что надпись сделана на английском. Она гласила, что на этом месте в 90-х годах сорвалась с обрыва девочка, ей было девятнадцать лет.
«Ладно, туда я не полезу», — грустно подумала я. Здесь меня догнал ойкающий и причитающий Хидемаса.
— Ты такая сильная, — удивлялся он. — Это же так больно, как ты это делаешь?
Я тоже решила над ним посмеяться:
— В России, если ты слаб, ты мёртв. Поэтому все русские такие сильные.
Я сказала это в шутку, но призадумавшись, я поняла, что не такая уж это и шутка.
Завернув за край кургана, я увидела, что на него ведёт сделанная из больших камней лестница, и не смогла сдержать своего обещания. Я мигом забралась по каменным ступеням наверх, подгоняя друга.
— Ты же лазаешь по горам, почему тогда хождение по камням доставляет тебе такие неудобства? — спросила я.
— Но по горам-то ты поднимаешься в обуви, а тут босиком.
— Какая разница?
— Большая! У тебя просто очень сильные ноги!
— Ну ещё бы, я же ирландскими танцами занимаюсь, а это тебе не шутки.
— А меня научишь танцевать?
— Да хоть прям здесь! Только один прыжок — и ты летишь вниз головой.
— Тогда как-нибудь потом.
— Ладно.
Мы перевели дух, но тропинка наверху не заканчивалась, она вела куда-то сквозь кусты. Я смело стала прорываться через высокую траву. Через пару метров мы вышли на поляну, посреди которой была ещё и винтовая железная лестница на смотровую площадку. Наверху нам открылся удивительный вид на пляж и море. С одной стороны мы увидели место, откуда пришли, с другой была соседняя бухта. Облокотившись на перила, я рассматривала море. У берега вода была прозрачно-голубой, дальше появлялись тёмные пятна, наверное, потому что дно покрывали большие коралловые рифы. Вода переливалась от зелёного до темно-синего цвета. Хидемаса воскликнул, глядя на меня:
— Твои глаза!
— Что?
— Я понял, твои глаза не голубые и не зёленые. Они цвета моря!
Он сфотографировал меня для пущей наглядности, увеличил изображение и показал мне.
— Цвета моря! — воскликнул он снова.
Я засмеялась:
— Ладно, романтик, пошли обратно, тут есть более короткая тропинка на пляж.
На обратном пути мне не хотелось идти пешком, поэтому я зашла в воду и поплыла вдоль берега наперегонки с Хидемасой, как вдруг я заметила, что подо мной плывет целый рыбный косяк. Я замерла, чтобы понаблюдать за ними в абсолютно прозрачной воде, поэтому, замешкавшись, я немного уступила Хидемасе в скорости и, выйдя из воды, увидела, что он уже загорает на песочке. Я, недолго думая, бухнулась рядом, не упустив случая накапать холодной водой с волос ему на лицо и шею. Растянувшись на полотенце, я обнаружила, что мы были уже не одни. Подъехал грузовик, из которого вышли трое мужчин, они вытащили с кузова квадроцикл и водяной скутер. Один взял скутер, другой был с водяными лыжами, а третий завёл квадроцикл. И тут начались гонки. Парень на скутере разгонялся по прямой, за ним следом летел, попрыгивая на волнах, лыжник, а по берегу мчался парень на квадроцикле. Достигнув определенной черты, скутер резко поворачивал, лыжник падал, парень на берегу тормозил и разворачивался тоже, скорость у них была примерно одинаковая, но лыжнику досталось больше всех. Так ребята нас развлекали, наверно, целый час, потом свернулись и уехали. Стали собираться и мы.
В палатке я переоделась, подсушила волосы, и Хидемаса предложил отправиться посмотреть скалы и маяк. По дороге сначала пришлось долго подниматься круто вверх, затем спускаться долго и круто вниз, дорогой мы учили друг друга своим языкам. Причем Хидемаса всё схватывал мгновенно, пару раз повторил и уже запомнил. Я же никак не могла запомнить два слова. Так мы с ним выучили фразу: «Я — Хидемаса. Я учитель японского, я приехал из Японии!». С моей стороны это было: «Ваташива, Дарья, зыс, Роша кара кимаста». Правда на следующий день я уже всё забыла и учила заново, а Хидемаса, гад, всё помнил.
— А как будет по-русски: «Я тебя люблю»?
Я произнесла, и тут началось камеди-шоу. Как только он это не говорил, как только не искажал, не проглатывал и не картавил — сложно даже это повторить. Я вдоволь насмеялась, и, вытирая слезы, всё же добилась от него приемлемого звучания.
— А как будет «Я тебя люблю» по-японски?
— У нас нет такого выражения.
— А как же вы тогда выражаете свои чувства?
— Мы используем различные сравнения с уникальными и красивейшими явлениями природы. Например, мы сравниваем это чувство, как: «Если бы не было тебя, это солнце не светило бы так ярко».
— Вот где ещё не перевелись романтики! — вздохнула я и замечталась на некоторое время.
Дорога вильнула в сторону, и мы вышли на ровную поляну, обрывающуюся с трех сторон скалами. Посередине стояла одинокая беседка, спуск к скалам был огражден низким заборчиком, не ставшим для нас серьёзным препятствием. Скалы были из белого камня, причудливых форм и оттенков, я сразу же взобралась на самый высокий валун, с которого открывался удивительнейший вид на бескрайнее и безмятежное море.
Мы просто сели рядом на камне и долго смотрели на горизонт. Я чувствовала только спокойствие внутри себя и даже умиротворение, мне не хотелось ни говорить, ни шевелиться, и Хидемаса будто чувствовал то же самое.
Солнце стало уже садиться, нам пришлось возвращаться, но дойдя только до беседки, я попросила встретить закат здесь и проводить солнце. От беседки к берегу шла лестница, а от берега тропа поворачивала на дальний хребет, до которого нельзя было добраться с тех скал, где были мы. Пойдя по той тропе, мы бы как раз вышли к маяку, но решили, что не так уж это и интересно теперь, да и солнце быстро занырнуло за полосу моря, и стало резко холодать. Поэтому мы поспешили в обратный путь, ведь нам опять предстояло подниматься круто вверх, а потом спускаться. Выйдя на дорогу, мы заметили огромную луну на тёмном небе. Вокруг не было ни души, фонарей тут тоже не было, поэтому путь нам освещал только свет луны. Для пущей жути я завыла по-волчьи на луну, и Хидемаса присоединился ко мне. Удивительно встретить на краю Вселенной человека, настолько схожего с тобой по духу. Заметив, что я уже дрожу от холода, он снял свою куртку и протянул мне. «Бедняга, совсем же околеет», — пожалела я его, но от куртки не отказалась.
