Кей Мортинсен - Ледяная страсть
— Это был не Роже, а Соло, — оборвал он ее. — И у меня тогда был сломан нос.
— Правда? Что-то я запамятовала. А как ты умудрился его сломать?
— Не притворяйся, что ты забыла… — процедил он.
— Может быть, и так. Но если ты и в самом деле Марк, то ты смог бы освежить мою память. И сказать к тому же, сколько тебе было лет тогда.
— С какой стати я стану это делать? — огрызнулся он.
Насторожился ли он потому, что не знал ответа? Она с вызовом посмотрела на него и вздрогнула, пораженная холодом, дохнувшим на нее.
— Ты ведь хочешь доказать мне, кто ты на самом деле? Так давай… Правильный ответ окончательно убедит меня в этом.
Она была не уверена в том, что поступает правильно. Ведь Марк может испытать неловкость при воспоминании о том происшествии. Миранда прикусила губу, думая, что она напрасно ступила на эту зыбкую почву.
Это было так давно…
Когда Марк вернулся из школы, дома не было никого, кроме нее, так как обе семьи отправились на цветочную выставку в Сидней. Именно Миранда спросила, кто же повредил ему лицо. Хотя Марк никогда не был склонен откровенничать, но ему нужно было поделиться с кем-то своей обидой. Он не особенно расстраивался из-за физической боли, которую испытывал, но был очень расстроен тем, что его отвергла девочка, которая нравилась ему в то время…
Не обращая внимания на людей, окружающих их, Миранда и Марк в упор смотрели друг на друга. Она не могла не заметить, что он был сильно рассержен. Так все-таки это он…
— Ну что ж, я удовлетворю твое любопытство, — процедил он.
— Да ладно, я просто так спросила…
— Нет уж, ты настаивала, теперь слушай. — Его глаза горели гневом, а голос был резок и груб. — Мне было почти четырнадцать. Я пытался познакомиться с девушкой, которая встречалась с парнем из старшего класса. Меня выволокли из школы и здорово поколотили. Только ты знала, что мне было очень трудно в школе. Родителям я говорил, что мои синяки появлялись после игры в регби, — запальчиво закончил он свой рассказ и добавил: — Ну что, я убедил тебя?
Она предпочла бы провалиться сквозь землю. Итак, это все-таки Марк. Но теперь это был не забитый, запуганный подросток, а неотразимый любимец женщин.
Невероятно. Просто невероятно. Он с одинаковой легкостью смог сыграть и неотесанного парня, и светского льва. А его глаза, горящие страстным огнем, намекали на то, что в постели он будет тигром. Он лишь только притронулся к ней, а она уже совсем раскисла.
Что же делать? Миранда планировала напропалую флиртовать с Марком, чтобы настроить его против себя. Она, видимо, сошла с ума. Нельзя было придумать что-либо более рискованное. Она была неопытной простушкой, ступившей на чужую территорию. Марк-то был у себя дома…
Еще немного, и она поддастся его неотразимому обаянию и окажется в его постели. И будет еще одной женщиной, сгоревшей в пламени его гипнотической чувственности. Как она сможет держать его на расстоянии, если ей хочется, чтобы эти насмешливо изогнутые губы зацеловали ее до потери сознания?
Миранду охватила паника. Она оказалась в еще большей опасности, чем прежде. Следующие несколько дней будут гораздо более сложным испытанием, чем она предполагала.
4
Миранда ценой неимоверных усилий собралась и нацепила на себя широкую голливудскую улыбку.
— Да, — выдохнула она, не на шутку испуганная предстоящей задачей. — Теперь я могу признать, что ты и вправду Марк. — Она вздохнула и добавила: — Прости, что напомнила тебе об этом болезненном эпизоде.
— Ну что ж, принимаю твои извинения.
Она была вынуждена с сожалением признать, что тот Марк, которого ока знала, бесследно исчез. Куда подевался отзывчивый и робкий подросток? Человек, который сидел рядом с ней, был уверен в себе и излучал флюиды сексуальности. Но он потерял свою трогательную искренность и доброе сердце.
Она с дрожью в сердце подумала, уж не пошел ли он в своего жесткого высокомерного отца. Жаль. Нежная и открытая мама Марка всегда нравилась ей до того самого момента, пока дедушка не открыл Миранде глаза на то, что эта женщина, оказывается, на самом деле была лицемерной соблазнительницей.
Марк весьма самодовольно усмехнулся ее растерянности.
— Ну что, начнем все сначала?
Она с трудом улыбнулась.
— Почему бы и нет? Давай!
— Тогда привет, старая подружка! — проговорил Марк и поцеловал ее в щеку.
Неожиданная теплота его губ смутила ее еще больше. Этот дружеский поцелуй, казалось, длился бесконечно долго. Или, может, ей это только показалось? Уверенность Миранды в себе таяла прямо на глазах.
— Привет, — вслед за ним повторила она.
Марк немного отодвинулся, но все же был слишком близко, не давая ей никакой возможности обрести душевное спокойствие.
— Надеюсь, мы опять друзья. Я буду рад возобновить наше прежнее знакомство, — вкрадчиво сказал Марк.
— И я тоже, — пробормотала Миранда в ответ, стараясь преодолеть дрожь, которая охватила ее.
— Так с чего же мы начнем? — прошептал он, беззастенчиво разглядывая ее грудь.
Свой собственный смех показался ей деланным и неискренним.
— Ты знаешь, я никак не могу прийти в себя! — заявила она, стараясь избежать ответа на его вопрос. — Ты совсем не такой, каким я тебя представляла.
— Да и ты тоже, — ухмыльнулся он.
Его бархатный баритон был полон такой жаркой истомы и так располагал к себе, что она чуть не призналась ему во всем. Но она все же сдержалась и ответила ему широкой, ничего не значащей улыбкой.
— Я сама сделала себя!
— И результат, которого ты достигла, просто сенсационный!
Он дружески подмигнул ей, и это чуть не пробило брешь в ее вымученном самоконтроле. Однако Миранда лишь игриво взглянула на Марка.
— Повтори это еще раз, я так люблю комплименты, — проворковала она. — Кстати, пока я не забыла. Сейчас ты рассыпаешься в комплиментах, но вчера был угрюм и неприветлив. Почему бы это? — спросила она как ни в чем не бывало.
Его улыбка растопила бы и каменное сердце.
— Давай поговорим откровенно. Наши бабушка и дедушка питают надежды на наш брак, ты в курсе этого?
— В общем-то, да.
— Честно говоря, я вовсе не был в восторге от этой идеи. Мне вовсе не улыбалось связать свою жизнь с особой без каких-либо признаков характера, с размазней, которой ты была когда-то, — заявил он с оскорбительной откровенностью.
— Спасибо! — негодующе фыркнула Миранда. Это она-то размазня?
— Не за что, — ухмыльнулся он и, взяв ее руку, поднес к губам.
— Ну и?
Казалось, что его тягучий как карамель поцелуй сделал ее на удивление лаконичной. А может, его удивительно густые, загнутые кверху ресницы лишили ее голоса. Каким-то образом ей все же удалось озвучить вопрос, который вертелся у нее на языке.
