Сара Сэйл - Жертва азарта
— Сейчас я вас оставлю. Вы хотели бы, наверное, немного поговорить и получше узнать друг друга.
— Что она сказала? — спросила Сара, когда София скрылась за дверью.
— Она хотела бы дочитать книгу и думает, что здесь слишком шумно, — тактично, хотя и значительно отклонившись от правды, ответил Джеймс.
Она отбросила с лица волосы.
— Повтори еще раз то, что рассказывал за ужином, — попросила она. — Это звучит забавно.
— Это действительно забавно, — ответил он, улыбаясь. — Когда-нибудь мы отправимся вместе в путешествие — ты, София и я. Тебе это понравится.
— Правда? Ты действительно так думаешь, Джи. Би.? — воскликнула она, и он с удовольствием отметил, что на этот раз она забыла спросить, как долго еще он собирается здесь оставаться.
— Конечно. Путешествия должны быть частью образования каждого человека. И у меня — тоже, только я должен был сам зарабатывать себе на жизнь. Поэтому я и уехал так надолго, как только смог себе позволить.
— Ты действительно был бедным? — с интересом спросила она.
— Я действительно был бедным, — ответил он, скривившись. — И мне было очень трудно, потому что меня воспитывали по-другому.
— Почему же тебе не помог Длинный Джон? — спросила она. — Это кажется странным, что он не помог, хотя потом оставил тебе наследство.
— Возможно, именно поэтому. Он считал, что люди — и особенно молодые мужчины — должны сами вставать на ноги. Он был прав, я думаю.
— Я бы, — сказала Сара, задумчиво поднимая глаза вверх, — не стала ставить капкан, если б знала, что ты беден.
Он засмеялся.
— Какая странная мысль. Но все равно, очень мило с твоей стороны. Давай погуляем вокруг дома, пока еще тепло.
Они долго бродили по саду. Джеймс взял ее руку и слегка пожал.
— Ты слишком худенькая, моя дорогая, — сказал он. — Я подозреваю, что у тебя было слишком много бессонных ночей и ты мало отдыхала. Нам надо с этим что-то делать.
— Я сильна, как лошадь, — запротестовала Сара. — И никто не хочет быть толстым в наши дни.
— Ты никогда не сможешь носить такие платья, как тот черный ужас, если не приобретешь хорошую фигуру, — поддразнил он.
— Это действительно был ужас? — спросила она, нисколько не обидевшись.
— Зеленое мне нравится больше. — Это было все, что он сказал.
Они дошли до пруда и постояли, наблюдая за тем, как маленький водопад, пенисто кипя, падает на камни и папоротники.
— Братья Бэйкеры и я купаемся здесь, — сказала Сара. — Просто чудесно стоять внизу так и чтобы вода падала на тебя.
— Да, я это много раз делал, когда был мальчишкой.
— Правда? И ты ставил ногу на тот острый камень?
— Конечно, да. А на другом берегу есть глубокая яма, в которую можно соскользнуть, если не быть осторожным.
— Я знаю. Как смешно, Джи. Би., что ты обнаружил все те же вещи, что и я. Ты залезал на дуб с гнилой веткой там, в глубине леса?
— И на высокую ель, где обязательно оцарапаешь ногу, когда спускаешься.
— А ты играл в «язычников и христиан» в старом загоне для свиней?
— Нет, у нас это были «индейцы и колонисты».
Она рассмеялась и потянула его к качелям.
— Это ужасно странно, — сказала она, — мне начинает казаться, что мы знали друг друга еще детьми.
— Мы обойдем всех завтра, и ты увидишь, как много у нас общих друзей, — сказал Джеймс. Потом, помолчав, добавил: — Ты знаешь, Сара, я тебя почти не вижу с тех пор, как приехал домой.
Сара почувствовала себя немного виноватой. Она нарочно пряталась от него, намереваясь казаться невоспитанной, но сейчас его замечание показалось ей слегка невежливым. Он изменил своему правилу быть с ней любезным.
Вздохнув, она сказала:
— Я очень сожалею о своем вчерашнем поведении. Пеппер прочитал мне целую лекцию.
Его глаза сверкнули.
— Ты вела себя, как та девушка в книге, не так ли? Та девушка, которая все делала неправильно.
— Да, — призналась она, — но в ночь твоего приезда ты сделал невозможной для меня ту линию поведения, которую я выбрала с самого начала.
Он рассмеялся.
— Поза нежной женщины? И мне очень жаль. Я бы хотел посмотреть, как это сработает. Что еще у тебя есть в запасе для меня?
Она опустила глаза.
— Я могу быть дьяволом, — сказала она с удовольствием. — Дьяволом, с которым никто не справится.
— Да, я это уже слышал в деревне, — суховато заметил он. — Твоя цель — выгнать меня отсюда как можно скорее, но ты не сможешь, Сара. Я вполне способен справиться и с дьяволом.
Это выглядело подозрительно похожим на вызов. Ее негодование мгновенно вернулось, и она не могла не высказать его вслух.
— Я знаю, что ты собирал всю грязь, — заявила она. — Что бы они тебе ни сказали — это правда, так и знай!
— Надеюсь, что не все из этого правда, — беспечно отозвался он. — Я ни на секунду так не думал, поэтому, Сара, веди себя так плохо, как хочешь, — я ко всему готов.
— Это вызов, — сказала она, испытывая неловкость. — Ну, хорошо, Джи. Би., ты сам на него напросился!
Джеймс задумчиво и молча рассматривал ее в течение нескольких секунд, а затем сказал:
— Я бы хотел понять, что лежит в основе твоего отношения ко мне. Ты можешь назвать хотя бы одну настоящую причину того, почему ты так хочешь от меня избавиться?
Сара молчала. Когда она попыталась придумать ответ, то не смогла найти ни одной разумной причины своего неудовольствия по поводу возвращения Джеймса.
— Я не знаю, — удивленно сказала она. — Мы тебя не знали, и я не думаю, что кто-нибудь из нас по-настоящему верил в тебя. Мы с Софией очень хорошо ладили и… и…
— Ты имеешь в виду, что могла обвести Софию вокруг пальца и не была уверена в этом по отношению к другому человеку?
— Мы не хотели, чтобы в нашей жизни появился кто-то третий. Ты бы тоже не захотел, если бы всегда был самостоятельным.
— Но почему мы должны мешать друг другу?
— Ты не можешь не мешать мне, — сказала Сара. — Перонел говорит, что у тебя занудные представления о расцветающей женственности.
— Что, она действительно так говорит? — Джеймс не знал, рассмеяться ему или разозлиться. — Я не подозревал, что у меня есть какие-то особенные мысли на этот счет.
— Это не мужская работа — присматривать за девушкой, — упрямо возразила Сара, и на этот раз он расхохотался.
— Я в этом не уверен, — заявил он. — Все зависит от девушки. Ты не слишком часто обращаешь внимание на женщин, да, Сара?
Она подумала о Софии, о преподавательницах в той школе, где она отказалась остаться. Он был прав. Для нее всегда был авторитетом Длинный Джон, потом Пинто и даже старый Пеппер.
