Сара Сэйл - Жертва азарта
Она подумала о Софии, о преподавательницах в той школе, где она отказалась остаться. Он был прав. Для нее всегда был авторитетом Длинный Джон, потом Пинто и даже старый Пеппер.
— Длинный Джон всегда говорил, что это биологический закон, — медленно произнесла она. — Женщины готовы принять все от мужчин, но не от других женщин. И поэтому женщина, руководящая другими, едва ли добьется успеха. Это была одна из его любимых теорий.
— Да, я знаю. Он обсуждал это со мной. Знаешь, в этом что-то есть, — сказал Джеймс. — Видимо, поэтому, когда я унаследовал Фаллоу, я также унаследовал и тебя. Он считал, что сможет возложить на меня все дела с такой же легкостью, с какой он устроил опекунство Софии.
— Я думаю, это правда, — согласилась Сара и быстро добавила: — Так именно поэтому ты не начал заниматься делами три года назад?
— Да, — кисло ответил Джеймс. — Боюсь, я уклонился от ответственности и в то время думал, что ничего в этом не понимаю. Я думал, что, так как все «технические» детали под контролем, от меня не будет пользы. У тебя была София, были школьные друзья, во всяком случае я так думал. Мне следовало приехать и самому все увидеть. Сейчас у меня нет никаких сомнений, что это именно то, что намеревался сделать мой дядя. Но начинать никогда не поздно, и сейчас, надеюсь, ты понимаешь, почему я решил остаться.
— Но почему сейчас?
— Потому что, — просто сказал Джеймс, — я думаю, пора позаботиться о твоем будущем, дорогая моя Сара.
— О, — беспомощно вздохнула она. Это прозвучало так, будто бесполезно и пытаться избавиться от Джи. Би. в ближайшее время.
Он взглянул в ее смущенное лицо.
— Было бы гораздо проще для нас обоих, если бы ты сделала выводы по этому вопросу. — Он заметил мгновенную вспышку в ее глазах и быстро добавил: — Нет, ты не сможешь избавиться от меня таким способом. Я полагаю, что ты получишь огромное удовольствие от своих попыток, но у тебя ничего не получится. Я тоже могу быть упрямым. В тот вечер, когда ты еще не знала, кто я, я понравился тебе. Скажи откровенно, ведь я прав?
Она промолчала и, уперевшись носками туфель в землю, стала раскачиваться на сиденье качелей.
— Ты знаешь, что понравился. И после всего этого ты гонишь меня отсюда, с этого самого места, чтобы…
Сиденье сильно качнулось.
— Ты же никогда не простишь мне этого, не так ли? — вскрикнула она. Ее щеки покраснели. — Это нечестно!
— Ошибаешься, — мягко сказал Джеймс. — Упрекать женщину за ее доброту… Я просто хотел напомнить, что при нашей встрече ты не считала меня отвратительным.
— Тогда ты поцеловал меня, — сказала она по-детски.
— Конечно. — Он улыбнулся. — Я мужчина, и мне показалось, что ты очаровательна.
— Пинто как-то сказал, что женщина неповторима, пока ее ничто не держит, — сказала она не к месту.
— Он действительно это сказал? — спросил Джеймс. — Он не похож на человека с идеалами.
Судя по выражению ее лица, это шокировало ее. Она, несомненно, считала Пинто оригиналом и новатором.
— Сара, дорогая, — произнес он с мягким юмором. — Неужели тебе неизвестно, что каждый мужчина говорит одно и то же?
— Пинто очень сердечный человек и настоящий художник, — сказала она с вызовом.
— Как ты познакомилась с ним?
— София считала, что мне следует заняться живописью, и тогда у меня появится увлечение. Я ходила в его студию дважды в неделю. — Она захихикала. — Это было год назад. Но он сказал, что у меня нет ни малейшего представления о том, как надо рисовать. Он любил рисовать меня. Потом уроки закончились, и сейчас я просто хожу туда, когда мне захочется. Мы стали друзьями.
— Вижу, — сказал Джеймс. — Мы должны его пригласить сюда как-нибудь.
— Сюда Пинто не придет! — насмешливо воскликнула Сара. — Он презирает людей с деньгами. Он говорит, что деньги душат устремления, лишают людей радости.
— Интересно, был ли он вообще когда-нибудь бедным, — мягко заметил Джеймс. Дела Пинто и все, что он о нем знал, волновали его. Джеймс знал, что ему придется прервать их дружбу, но в данный момент он не был готов к тому, чтобы вступать в спор с Сарой.
Вчера он около часа выслушивал высказывания леди Боллард по этому поводу. Ее жизненное кредо было таким же затасканным, как и у Пинто: «Скандал в нашем городке… всегда пьян… женщина… По всей вероятности, рисует Сару обнаженной… водит ее по кабакам… Она показывает себя с дурной стороны…» Ее мнение не слишком интересовало его, но вот слова Грэйс Хервей, терпеливой и очаровательной жены доктора, не на шутку встревожили его.
— Конечно, вы же знаете, что представляют собой наш городок и леди Боллард, — сказала она, отвечая на его вопрос о Саре и молодом художнике. — Сара очень молода, а вокруг нее уже роится множество слухов. Я считаю слухи действительно опасными, если их серьезно воспринимают окружающие.
— Что же представляет собой этот Пинто?
— О, это красивый юноша, но с плохими манерами. Он мог бы стать хорошим художником, если бы меньше пил и больше посвящал себя живописи. Ему нравится репутация «городского повесы». Я считаю, что он дурная компания для юной впечатлительной леди. Сара была одинока, у нее не было друзей, а этот человек обладает опасным шармом. Мне кажется, стоит прекратить этот разговор, Джеймс, — такие нелепые мысли лезут в голову…
Да, с делами Клаудио де Пинто следовало разобраться.
Задумавшись, Джеймс не сразу заметил, что Сара зябко поводит плечами.
— Становится прохладно? — спросил Джеймс. — Пойдем домой.
Они направились к дому, и на этот раз ее рука неуверенно легла на его локоть.
— Ты не совсем такой, каким я тебя представляла, — сказала Сара без особого энтузиазма. — Мне казалось, что ты не будешь всерьез интересоваться моими делами.
Джеймс улыбнулся.
— Это было бы глупо с моей стороны, — сказал он. — Я не думаю, что таким способом можно справиться с тобой, Сара!
— О… — Протянула она разочарованно.
Джеймс тоже почувствовал некоторую неловкость. Оба смутились. Потом она посмотрела на него снизу вверх и улыбнулась. Ее голова кокетливо склонилась к его плечу.
— Было бы интересно посмотреть, кто одержит победу, не правда ли?
— Да, правда, — согласился Джеймс с обезоруживающей мягкостью.
Сара засмеялась.
— Ты великолепен, Джи. Би., — произнесла она удовлетворенно. — Я думаю, что могу поцеловать тебя на ночь — как опекуна.
— Почему бы и нет?
— Надеюсь, ты не истолкуешь это превратно?
— О, нет, — заверил он ее по-отечески строго и торжественно.
Она встала на цыпочки, быстро поцеловала его и побежала наверх в спальню.
