Елена Булганова - Мамина дочка
— Потому что так я не читаю книгу, а как будто вспоминаю что-то, давно случившееся.
Впрочем, часто после первого просмотра мама откладывала книжку в сторону. Говорила:
— Не моя история.
Но сегодня я сразу поняла: случилось что-то плохое. Такой взгляд у мамы просто так не появлялся.
— У тебя что-то случилось, мамочка? — пискнула я с порога.
Мама перевела взгляд на меня и ответила:
— Случилось, Сима. У тебя.
У меня задрожали коленки. Господи, что мама узнала?
— Звонили с подготовительных курсов, — не стала она томить меня. — Спросили, почему ты ни разу там не появилась.
Черт, я даже думать забыла об этих курсах. Хотя регулярно ссылалась на них, объясняя маме свои поздние приходы домой. Крыть было нечем, и я виновато опустила голову.
— Мне очень неприятно, Сима. Почему-то с этой стороны я не ожидала подвоха. Мне казалось, тебе действительно хочется учиться.
Ну почему мама никогда не ругается, как все нормальные матери? Рявкнула бы на меня или даже побила — все легче перенести.
— Ты с кем-то встречаешься? — спросила она.
Я робко кивнула.
— И эти встречи никак нельзя сочетать с занятиями на курсах?
Я молчала. Ну что тут можно ответить?
— Сима, я не собираюсь лезть в твою личную жизнь, — вполне миролюбиво заговорила мама. — Видишь, я даже не спрашиваю, кто твой молодой человек. Если бы ты хотела поговорить со мной о нем, то, наверное, сама бы завела этот разговор. Просто я много думаю о твоем будущем, девочка. Мне бы хотелось, чтобы твоя судьба сложилась лучше, чем у большинства женщин в России.
— А что, женщинам в России плохо живется? — встрепенулась я. До сих пор я была уверена, что всем в нашей стране живется одинаково, кроме правительства и тех, кто успел разбогатеть при перестройке.
— К сожалению, Сима, у многих русских мужчин средневековые представления о браке, — ровным голосом продолжала мама, словно лекцию читала. — Процент разводов очень велик, а женщине с ребенком на руках и без особого образования по нынешним временам выжить очень трудно. Поэтому мне бы хотелось, чтобы ты получила очень хорошее образование, сделала карьеру. И чтобы любовь у тебя была не на первом, а на каком-нибудь десятом месте.
Я посмотрела на маму изумленно. Как это любовь может быть не на первом месте?
— Так что, Сима, обдумай все хорошенько, по-взрослому. После окончания школы тебе не трудно будет выйти замуж, но велика возможность того, что через какое-то время этот брак распадется. Если ты на первое место поставишь карьеру и образование, тебе будет сложнее найти подходящего мужчину. Но на российских мужчинах свет клином не сошелся, сейчас появилась возможность ездить по всему миру, работать за границей. Своего принца ты сможешь встретить и там.
— Я не уеду из России, — запротестовала я. — Я люблю свою страну!
— Дурочка, можно любить свою страну, а жить и работать где угодно. Главное, нужно воспитывать в себе свободу, внутреннюю свободу, понимаешь? А для свободы необходим базис, иначе живо окажешься в кабале. Ты должна знать, что, если твой брак не заладится, ты всегда сможешь все переиграть, уйти, встретить другую любовь. А не жить и мучиться только потому, что идти некуда и страшно. Конечно, пока я жива, я всегда тебя поддержу. Но я ведь, Сима, тоже не вечна.
Тут я окончательно перестала что-либо понимать. То, что говорила сейчас мама, противоречило всем моим представлениям о жизни. Я, например, свято верила в то, что выходить замуж нужно только один раз, потому что и настоящая любовь случается только один раз. У мамы было полно подружек, и все они были замужем повторно. Я их жалела и считала глубоко несчастными людьми. Уж куда честнее, если первая любовь не удалась, остаться на всю жизнь одинокой, как моя мама. А еще лучше сгореть в одночасье от какой-нибудь болезни…
— Мама! — предприняла я последнюю попытку исправить ситуацию. — Ну что ты мне такое говоришь? Если женщина хорошая, то и брак у нее будет хороший! Просто надо вести себя по-умному…
— О, мой бог! — закатила глаза мама. — Тебя уже успели обучить этой чуши. Так вот, Сима: хороший брак бывает у плохих женщин куда чаще, чем у хороших, потому что с ними не забалуешь. Хотя большой вопрос, кого считать хорошим или плохим. Я понимаю, тебе сейчас трудно понять мои слова, сама была юной. Но попробуй хотя бы понемногу пропускать их в свое сознание. И очень хорошо подумай о том, стоит ли тебе получать хорошее образование.
— Клянусь, мама, я буду ездить на курсы! — закричала я. — И над словами твоими я буду думать.
Вот тут я соврала: я была так не согласна с мамой, что постаралась поскорее забыть ее слова. Вдруг у меня мелькнуло ужасное подозрение, что мама просто не хочет, чтобы я выходила замуж. Я слышала о таких случаях, когда одинокие женщины стремятся удержать рядом с собой своих детей. И эта мысль в то время здорово отдалила меня от мамы.
Но на курсы я действительно стала ездить — вместе с Марком. Он провожал меня до здания литфака университета и с удовольствием сидел со мной на лекциях. Во всяком случае, рассказывал мне потом массу интересных вещей, которые я, сидя рядом с любимым, просто пропускала мимо ушей.
Но был один день в неделю, когда Марк уезжал в Питер по своим делам, а возвращался поздно вечером. В этот день (понедельник) мы с ним не виделись даже в школе, потому что у него не было уроков. Только созванивались вечером. Поэтому по понедельникам я всегда хандрила и чувствовала себя больной. В школу идти не было ни малейшего стимула. Но если мама все же выпроваживала меня на уроки, после занятий я шла к Нинке и засиживалась у нее до вечера.
Однажды в такой день я с горя рассказала Нинке о своих отношениях с Марком. Моя бедная робкая подружка ужасно перепугалась, а потом накинулась на меня:
— Почему же Марк Леонидович сразу не уволился, как только понял, что ты учишься в этой школе?
— А зачем, Нинка? — блаженно улыбнулась я. — Зато мы можем гораздо больше времени проводить вместе. И заметь, оценки у меня по алгебре и геометрии стали лучше, хотя Марк их не натягивает. Просто его объяснения как-то лучше до меня доходят. Особенно внеклассные.
— Он бы мог и так тебе помогать, не работая в нашей школе, — резонно возразила Нинка. — Ты хоть представляешь, что начнется, если вас застукают вместе?
— Ну и что такого страшного случится? Из комсомола не исключат — нет больше комсомола. И вообще, сколько там осталось до конца года? А потом мы, наверное, сразу поженимся.
Но Нинка продолжала за нас переживать. Настолько, что, когда Марк вызывал ее к доске, бедняжка от смущения не могла выдавить из себя ни звука. Писать на доске Нинка тоже была не в силах, мел крошился в ее руке и покрывал платье белыми узорами. В результате оценки по алгебре и геометрии катились в пропасть, и руководство школы било тревогу: ведь прежде Нинка решительно шла на медаль. Я даже собиралась поговорить о ней с Марком, но немного опасалась: вдруг он станет ругать меня за то, что доверила свою тайну подруге?
