Розанна Битнер - Нежность
Застонав от боли, Блейк снова опустился на живот и облегченно вздохнул, лежа ничком.
— Не знаю, как и отблагодарить тебя, Мени Буффало.
— В этом нет необходимости. Я уже говорил, что хотел оставить тебя, но в этот момент над моей головой вдруг пролетел ястреб. Мне показалось, что он сказал, что я должен помочь тебе. Как видишь, я подчинился желанию ястреба. Думаю, ты хороший белый человек, Блейк. Люди, которые так поступили с тобой, должны умереть, и ты имеешь полное право убить их. Только трус мог сделать то, что они сделали. Врага нужно встречать лицом к лицу, а не избивать его сзади.
Индеец затянулся, затем что-то резко сказал жене, которая тут же поднялась, поставила на огонь сковороду и положила на нее жир бизона.
— Моя жена приготовит для тебя мясо бизона, а также даст немного хлеба и репы.
Блейк приподнял голову, чтобы взбить повыше подушку из сыромятной кожи, набитую волосом бизона.
— Я с удовольствием съем мясо, Мени Буффало. Впервые за долгое время я почувствовал голод.
— Ты встречал с нами много рассветов. Скоро будет еще одно полнолуние, как мы нашли тебя.
Блейк нахмурился; сердце его сжалось от отчаяния. Полная луна… Это же почти месяц! Значит, он пробыл здесь полных три недели! За это время с Сэм могло случиться все, что угодно!
— Я не стану долго обременять вас: хочу как можно быстрее вернуться к жене.
Мени Буффало кивнул головой.
— Моя жена знает, когда ты сможешь это сделать.
Эти слова прозвучали для Блейка словно удары хлыста. У него все переворачивалось внутри от мысли, что он еще так беспомощен, а Саманта, возможно, нуждается в нем. Что она сейчас думает? Может, считает, что он мертв? Приехал ли Дру? Не сумел ли Бичер каким-то образом добраться до Сэм?
— Как только я смогу стоять на ногах, то сразу же отправлюсь в дорогу, — заявил Блейк.
Индеец склонился к огню, держа в руках трубку.
— Запомни одно: никогда не преследуй своего врага, если знаешь, что он сильнее тебя. Ты должен как следует окрепнуть, Блейк, иначе они воспользуются твоей слабостью и победят тебя. Запомни также, все считают тебя мертвым, поэтому твое появление будет полной неожиданностью. Ты должен быть сильным, чтобы враг не смог уйти от тебя, и чтобы ты сумел, наконец, удовлетворить чувство мести, которое так мучает тебя сейчас.
Блейк смотрел на огонь. Да, он должен быть сильным, чтобы суметь отомстить, и это доставит ему огромное удовлетворение! Руки Блейка непроизвольно сжались в кулаки, он стиснул зубы, представив, как Клайд Бичер и Ник Вест заживо горят в огне…
Саманта быстро села на постели: в камеру вошел шериф, держа в руках поднос с едой. Каждый раз при этом он оставлял дверь открытой, но неизменно приковывал одну руку женщины наручниками к матрацу.
— Чтобы ты не выкинула какую-нибудь глупость, пока открыта дверь.
Шериф поставил поднос на постель и направился в угол комнаты за горшком, который он освобождал раз в две недели.
— Давно пора, — мрачно заметила женщина, когда Стивене проходил мимо.
Шериф остановился и посмотрел на заключенную.
— Да, запах в камере довольно неприятный. Тогда выпустите меня отсюда, чтобы я могла жить как нормальный человек, или, хотя бы, приносите крышку для этого горшка. И дайте мне бумагу. Кроме того, мне нужно уже сменить это платье. Я очень грязная: вы приносите мне мало воды, и я не могу как следует помыться.
— Такова жизнь в тюрьме, леди. Надеюсь, теперь ты дважды подумаешь, прежде чем совершить что-нибудь противозаконное. Ты ведь не захочешь снова попасть сюда?
Шериф ушел. Саманта посмотрела на поднос и, пододвинув его к себе, сняла салфетку. Перед ней лежало несколько картошин, кусочек цыпленка, немного хлеба и ложка вареной кукурузы. Она требовала, чтобы ей давали молоко, но, как всегда, принесли еле теплый кофе.
Саманта с неохотой принялась за цыпленка, не испытывая при этом никакого голода, просто понимая, что это необходимо. Однако, несмотря на то, что она старалась съедать все, что бы ей ни принесли, Саманта чувствовала, что теряет в весе. Ее волновало то, что недостаток еды, не говоря уже об ужасных условиях, отразятся на здоровье ребенка. Еще больше Саманту пугали предстоящие роды. В этой грязной камере примерно через пять недель должен родиться ребенок, и помогать ей в этом будет какая-нибудь неизвестная проститутка! А если схватки наступят тогда, когда она не сможет позвать на помощь шерифа? Ведь он заходил в камеру два раза в день, а в остальное время мог и не услышать ее криков. Вполне возможно, что ей придется рожать в полном одиночестве. Саманта совершенно не представляла, что нужно делать при этом. В таких условиях ее ребенок вполне может погибнуть.
Саманта уже сомневалась, должна ли она заставлять себя есть. Разве только… ради крошечной надежды, что ей все-таки удастся благополучно родить ребенка, и что они выживут? Да, ради этого она должна держаться до последнего. Ребенок — это единственное, что у нее осталось от Блейка. Если они с ним умрут, то Ник Вест и Клайд Бичер одержат полную победу.
В сердце Саманты горело желание доказать убийцам ее мужа, что они не смогли ее победить, и оно должно было помочь ей выстоять. Саманта поклялась себе, что выживет, несмотря ни на что, и еще упорнее станет бороться против рабства, чтобы продолжить дело таких людей, как отец, Блейк, Джон Хейл. Она еще поведает всему миру о Клайде Бичер и Нике Весте! Хотя человек по имени Джо не сказал о Весте, но Саманта чувствовала сердцем, что это именно он стоит за всем, что произошло с ней и Блейком, и она еще найдет способ доказать это!
Саманта заставила себя съесть несколько картофелин, запив их уже остывшим кофе. Разве не глупо надеяться на то, что Джо, действительно, сообщит о ней в Лоренс? Перенесенные испытания подорвали ее веру в других людей, даже вера в Бога была поколеблена. Как Бог мог позволить, чтобы убили Блейка, чтобы она оказалась в этой вонючей темной сырой камере?
На Саманте было все то же нижнее белье и платье, в котором ее сюда доставили. Давно не мытое тело ужасно чесалось, от него исходил неприятный запах. Судя по отметкам, которые Саманта делала на земле под матрацем, прошло почти уже три недели. Так как в камеру не проникал дневной свет, начало дня она определяла по приходу шерифа.
Чтобы как-то скоротать время, Саманта играла в крестики-нолики, рисуя их ложкой на полу, даже писала стихи или вспоминала строки из Библии, особенно те, которые когда-то помогли ей сохранить веру и мужество. Временами она чувствовала вину за свои сомнения. Покойный отец часто говорил Саманте, что веру в Бога нужно сохранять во время всех испытаний и бед, но сейчас единственное, что помогало ей оставаться благоразумной, — это ее будущий ребенок. Саманта гладила живот и представляла ребенка у себя на руках. Каждое его движение напоминало, что она не одна, что в ней теплится маленькая частичка Блейка, что муж живет в душе этого ребенка. Блейк… Такой замечательный, смелый и решительный. Саманта знала, что уже никогда не сможет так полюбить.
