Розмари Роджерс - Связанные любовью
Обаятельный преступник наклонился вперед и посмотрел ей в глаза.
— Тогда продайте камень и передайте деньги в приют.
Пусть от сэра Чарльза будет хотя бы какая-то польза.
Она подавила инстинктивное отвращение. Конечно, Типов прав. Брильянт стоит больших денег, а все мерзкое, грязное, что было связано с ним, ушло со смертью сэра Чарльза. Детям можно будет купить много нужного, полезного.
— Я так и сделаю. Спасибо.
Дмитрий откинулся на спинку стула.
— Поверьте, мне это доставило большое удовольствие.
Она задержала взгляд на худощавом, красивом и опасном лице. Любопытная личность.
— Почему?
— Сэр Чарльз был зверем, чудовищем. Его давно следовало уничтожить.
Софья нахмурилась. Такая характеристика совпадала и с ее впечатлениями. Но откуда Дмитрий Типов мог знать сэра Чарльза, английского дворянина? Как они могли познакомиться?
— У вас с ним личные счеты?
— Я забочусь о тех, кого считают недостойными заботы сильные мира сего. — В его голосе прозвучала жесткая нотка. — Сэр Чарльз мучил и убивал женщин ради удовлетворения своих извращенных потребностей. Терпеть такое было уже невозможно.
Выпад в сторону «сильных мира сего» был направлен в том числе против императора, но Софья сочла неблагоразумным выражать свое несогласие с такой точкой зрения. Да и как возражать? Трагедия крепостных рабов никогда не вызывала заметного сочувствия у Александра Павловича.
— Он страдал? — спросила она, имея в виду сэра Чарльза.
Тонкие губы тронула жестокая усмешка.
— Да. Очень.
— Хорошо.
Удивленный такой неожиданной для женщины свирепостью, Дмитрий запрокинул голову и рассмеялся. Ответ явно пришелся ему по вкусу.
— У вас дух воительницы и сердце святой. — Некоторое время он рассматривал ее пристально, с интересом и ничуть не таясь. — Жаль, что я не могу задерживать вас.
Софья поднялась. Последняя реплика Царя Нищих прозвучала довольно двусмысленно.
— Если это все…
— Еще не все, — не терпящим возражений голосом остановил ее Типов. — Пожалуйста, сядьте.
Сердце встрепенулось и заколотилось от ожившего страха, но она все же заставила себя вернуться на диван, понимая, что выйдет отсюда только по разрешению Дмитрия Типова и никак иначе.
Если, конечно, он даст такое разрешение.
— Нам нужно обсудить что-то еще?
— Насколько мне известно, сэр Чарльз был не одинок в своей попытке шантажировать вашу мать.
— Откуда вы… — Забыв страх, она уставилась на него в полнейшем изумлении.
— Я знаю почти обо всем, что происходит в Петербурге. У меня много источников. — Он остановил готовые сорваться с ее губ слова легким жестом. — И Николай Бабевич не отличался большой осторожностью.
Софья поежилась. В осведомленности этого странного, загадочного человека было что-то пугающее. Он как будто знал все.
— Моя мать никогда бы не дала ему тех денег, которых он требовал. — Она покачала головой. — У нее их просто нет.
— Не беспокойтесь. Николай Бабевич счастливо воссоединился с сэром Чарльзом в загробном мире, — усмехнулся Дмитрий. — Хотя, возможно, и желал бы задержаться в этом. Помнится, он сильно кричал…
Она почувствовала, как по спине поползла струйка холодного пота. Сколько же крови на руках этого человека?
— Что он сделал?
— Задолжал одному моему заведению. Несчастному хотелось острых ощущений, и он искал их в игре.
— Понятно.
Вероятно, заметив, что ей не по себе от его откровений, Дмитрий Типов покачал головой:
— Не печальтесь о нем, ma belle. Он был лжецом и вором и намеревался убить собственную сестру, дабы завладеть ее наследством.
Нет, она не думала о Николае Бабевиче. И его смерть нисколько ее не тревожила. Она не могла забыть, что он до смерти напугал ее мать, требуя от нее огромного выкупа. К тому же человек, связавший свою судьбу с сэром Чарльзом, вовсе не был ангелом.
Гораздо больше ее беспокоило то, что собеседник так легко, беззаботно говорит об убийстве. В конце концов, она ведь попала сюда не по собственной воле.
— Меня удивляет, что вы не позволили ему осуществить планы в отношении наследства. Ведь тогда вы могли бы востребовать с него долг.
— У меня есть такой недостаток, как совесть. И она, к сожалению, часто препятствует тому, чего требуют интересы дела. — Дмитрий Типов легко поднялся со стула и шагнул к мраморному камину. — Как, например, в нашем случае.
— В нашем случае?
Дмитрий взял с полки лакированную шкатулку, поднял крышку, достал пачку писем, перехваченных потрепанной лентой, и с улыбкой посмотрел в широко раскрытые глаза гостьи.
— Полагаю, они принадлежат вашей матери.
Софья медленно поднялась.
Письма. Значит, Иосиф все же нашел их в ее вещах.
Только так они могли попасть в руки Дмитрия.
Но что он намерен делать с ними? Вариантов было несколько.
Собравшись с силами, она посмотрела ему в глаза:
— Что вы потребуете за их возвращение?
Он вскинул брови, и в тонких чертах проступило надменное выражение.
— Я не торгуюсь, как какой-нибудь купец. Я предлагаю вам письма с наилучшими пожеланиями.
При всей неопытности в такого рода делах, Софья была не настолько наивной, чтобы верить в чистоту помыслов Царя Нищих.
— Вы не привезли бы меня сюда, если бы не хотели получить что-то взамен.
Он усмехнулся и, мгновенно, с легкостью пантеры, переместившись от камина к гостье, остановился перед ней.
— Вы очень умны и сообразительны. Что ж, признаюсь… Совершая доброе дело, я всегда рассчитываю на ответную услугу.
— И какой же услуги вы ждете от меня? Дмитрий пожал плечами:
— Кто знает?
— Поверьте, я не имею большого влияния на Александра Павловича.
— Не беспокойтесь. Я не попрошу ни о чем таком, что превышало бы ваши возможности.
Уклончивый ответ. Софья задумалась. До сих пор Дмитрий играл роль радушного хозяина, но не стоило забывать о том, что он легко признался в убийстве двух человек.
Хочет ли она быть в долгу перед убийцей? Готова ли взять на себя какие-то обязательства?
Даже если, принимая его предложение, она получит злосчастные письма?
— Я…
Она не договорила — дверь вдруг распахнулась. За порогом стоял Иосиф.
— Сюда идут, — сказал слуга. — И они уже близко.
Дмитрий мгновенно насторожился, хотя страха в его глазах Софья не увидела — скорее любопытство.
Похоже, он полагал, что сумеет справиться с любой опасностью. И вероятно, такая уверенность имела под собой прочное основание.
