Розалинда Лейкер - Платье от Фортуни
Остановившись из-за очередного приступа боли, она подумала о детях, уже, наверное, прибывших на вокзал и возбужденных перспективой предстоящего путешествия. По крайней мере, они будут в полной безопасности, пока с ними Лена. Жюльетт была уверена: если она и не приедет на станцию, Лена и Катарина продолжат путь без нее и довезут детей до тосканской виллы. Конечно, Лена страшно рассердится и, без сомнения, решит, что возвращение домой было задумано ее хозяйкой заранее с тем, чтобы остаться одной в Венеции. Жюльетт прекрасно понимала – такой вывод будет выглядеть вполне естественно. В ее поведении было даже что-то театральное, когда, оставив семью и прижимая к себе вещи будущего новорожденного, она бросилась прочь от причала. Такое поведение будет истолковано как способ избежать неприятной сцены прощания с детьми, ведь те не захотели бы уезжать без матери. Лена придет к заключению: ее госпожа последует за ними, как только родится ребенок, и успокоит детей, когда у них пройдет первоначальное возбуждение от путешествия и они начнут спрашивать, где мама.
Но когда Жюльетт действительно сможет приехать, взяв с собой ребенка, который вот-вот родится? Позволят ли обстоятельства, военные действия, даже тогда, когда она достаточно окрепнет, чтобы отправиться в путь? Жюльетт была немного удивлена, что рассудок работает ясно, несмотря на страшную боль, разрывающую тело.
Ну, конечно, она сейчас где-то у самого конца лестницы. У акушерки, принимавшей последние роды, нет телефона, это слишком большая роскошь для большинства жителей Венеции, но достаточно позвонить Генриетте, и та все устроит. Фортуни сам сходит за акушеркой. Конечно, из-за нарастающего потока раненых невозможно найти врача, все заняты в госпиталях.
Рука Жюльетт коснулась резной стойки перил в конце лестницы. С облегчением она сделала шаг с последней ступеньки, но, вместо того чтобы коснуться мраморного пола, ее нога стала на что-то мягкое. В то же мгновение она поняла, это – упавшая корзина, но слишком уверенный шаг уже сделан. Корзина скользнула под ногой и увлекла за собой. Жюльетт вскрикнула и инстинктивно вытянула руки, пытаясь защитить живот при падении на мраморный пол. Упав на бок, почувствовала, как боль пронзила все тело. Сила удара была такова, что она откатилась к столику и ударилась о его ножки.
Несколько минут Жюльетт лежала совершенно беспомощная, слезы катились из-под закрытых век. Часы на стене начали мелодично отбивать восемь, другие часы в разных комнатах на разные голоса вторили им. Поезд отправляется. Ей представилась Лена, выглядывающая из окна вагона в надежде, что госпожа в последнюю минуту передумала и вернулась на вокзал.
Но нет, вернуться не было никакой возможности. Когда боль немного отпустила, Жюльетт приподнялась, прислонилась к столику. На нем стоял телефон, нужно было только дотянуться. Ухватившись одной рукой за край стола, другой нащупала аппарат. Жюльетт подтянула его к краю стола и сняла трубку. Телефон представлял собой элегантную модель с медным орнаментом и цельной трубкой. Жюльетт приложила ее к уху и стала ждать, когда телефонистка спросит, какой номер ей нужен. Но телефон молчал. Жюльетт переждала еще один приступ боли и несколько раз ударила по рычагу. Никто не ответил, в трубке царило молчание. Причина была слишком очевидна: при столь сложной и непредсказуемой ситуации на фронте все телефонные линии работали только на вызовы государственной важности.
Жюльетт снова опустилась на холодный пол и услышала свой собственный душераздирающий вопль, когда зияющая пропасть боли вновь захватила ее и увлекла в безграничную глубокую тьму, из которой уже легко перейти к полному забвению. Но каким-то чудом ей удалось вернуться к восприятию окружающего. Роды начались. Жюльетт знала, что ребенок погибнет, если она потеряет сознание. Это, вероятно, мальчик, ведь только мужчина способен повергнуть и тело, и душу женщины в такую агонию. Мысли перемешивались и путались, они накатывались волнами, словно повторяя ритм схваток и криков. Жюльетт не услышала звука открывающейся двери, в этот момент последним невероятным усилием тела младенец наконец был исторгнут в этот мир, и до нее донесся его вопль, полный страстного желания жить.
Только утром Лена подробно рассказала о случившемся с того момента, когда они расстались у причала. К этому времени Жюльетт уже несколько часов пролежала в постели. Ночью Фортуни сам отнес ее в спальню.
– Скажите мне сначала, есть ли какие-нибудь новости из Капоретто, – спросила Жюльетт, проснувшись и бросив тревожный взгляд в сторону колыбели с новорожденным сыном.
– Я ничего не слышала, – солгала Лена. Было не время повторять рассказ соседки, что итальянская армия наголову разбита под Капоретто и сейчас отступает. Тысячи солдат и офицеров взяты в плен.
– Я заметила, артиллерийская стрельба стала тише. Как ты думаешь, это не может означать, что австрийцы отступили?
– Будем надеяться, что так, – быстро проговорила Лена. – Скажите, синьора, а как вы собираетесь назвать сыночка?
– Муж уже выбрал имя. Он хочет назвать сына Риккардо в честь своего отца.
– Мне нравится. Хорошее, сильное имя.
– Мне тоже нравится. Ты знаешь, единственное, что я помню с прошлой ночи – что Арианна взяла на себя заботу о Мишеле и Сильване.
– Вы были в совершеннейшей панике, подумав, что я отправила детей с Катариной, – Лена забрала поднос с завтраком, вынесла из комнаты и поставила на столик в коридоре, без умолку болтая с госпожой. – Я бы никогда этого не допустила. Поезд был забит до отказа, многим пассажирам пришлось ехать стоя, но Роберто нашел места для нас. И как раз перед отправлением на платформе появилась Арианна, она искала нас, – Лена возвратилась к кровати и поправила одеяло. – Я все еще пыталась найти вас взглядом, и это помогло Арианне: мы заметили друг друга.
– А как же ее муж?
– Его вызвали на корабль раньше, чем он предполагал, и у нее осталось немного времени проводить мужа и успеть на поезд. Я поручила ей заботиться о детях, пока мы с вами не приедем. Я никогда бы не подумала, что все уже закончилось и ребенок родился, когда синьора Негрен открыла своим ключом дверь вашего дома.
– Но что заставило тебя вернуться?
– Внезапно я поняла, что случилось. Вы ничего не забыли! Это был только предлог, на самом деле вы почувствовали первые схватки и не осмелились продолжать путь. Естественно, я подумала, что вы пошли в Палаццо Орфей. Но когда прибежала туда, мадам Негрен стала беспокоиться за вас не меньше, чем я, – Лена была весьма довольна собственной, как ей казалось, проницательностью и способностью угадывать истинные причины поступка госпожи. Жюльетт предпочла оставить ее в неведении по поводу истинной причины своего возвращения.
