Патриция Хэган - Безумная страсть
Эйприл глубоко вздохнула. Ну как найти нужные слова, чтобы не обидеть Кейда? Отвернувшись, она, запинаясь, начала:
- Я вовсе не нахожу тебя безобразным, Кейд. Ты доказал, какой ты прекрасный человек, когда, рискуя собственной жизнью, спасал мою собаку. Ты был добр ко мне, не пытался взять силой, хотя мы оба знаем, что тебе ничего не стоило сделать это в любую минуту. Если ты отвезешь меня в Алабаму и поможешь восстановить мои права на Пайнхерст, я буду тебе очень признательна. Но я не могу выйти за тебя замуж, Кейд!
- Не можешь? - проревел он. - Значит, черт возьми, ты не очень-то хочешь вернуться домой! Ты предпочитаешь гнить в тюрьме, лишь бы не выходить за меня? Тогда убирайся к черту! Ты мне не нужна…
Кейд так стремительно вскочил со стула, что Эйприл упала. Подойдя к окну, он уставился на улицу. Было видно, что он взбешен не на шутку. Эйприл подтянула колени к подбородку и молча следила за Кейдом. Наконец, не в силах больше сдерживаться, она вскричала:
- Черт возьми, Кейд, неужели ты ничего не понимаешь? Какой же ты дурак! Ведь я могу пообещать, что выйду за тебя, а когда мы окажемся в Алабаме, то вдруг возьму и передумаю. Я не люблю тебя, это правда, но я хорошо к тебе отношусь. Мне бы не хотелось обманывать тебя или использовать в своих целях. Как ты сам этого не понимаешь? Ты говоришь, что не хочешь причинять мне зло. А как, по-твоему, это называется? Ведь ты шантажом хочешь принудить меня стать твоей женой? Ну как ты можешь быть так слеп, Кейд?…
Он в задумчивости поскреб бороду.
- Мне такое и в голову не приходило. Выходит, ты могла бы меня надуть, так, что ли, Эйприл?
- Могла бы, - честно ответила девушка, - но ты всегда был добр ко мне, и я не хочу тебя обижать. Почему бы тебе не помочь мне просто так? А я обещаю, что постараюсь тебя полюбить. Большего я обещать не могу…
Они молча смотрели друг на друга. Лицо Кейда снова озарилось надеждой.
Вдруг кто-то громко забарабанил в дверь кулаком, и послышался сердитый мужской голос:
- Сержант, немедленно выходите! Мы хотим знать, что происходит! Охранники грозятся уехать, боятся, что их накажут за то, что они так обращались с заключенными…
От крика Кейда, казалось, задрожали стены:
- Убирайся отсюда, черт тебя подери! Не смей меня беспокоить!
Из- за двери послышались сдержанные ругательства солдата и его удаляющиеся шаги. Кейд подошел к Эйприл и положил руку ей на плечо.
- Ты говоришь, что постараешься полюбить меня. И все же выйти за меня замуж не хочешь?
- Да, но только в том случае, если ты отвезешь меня в Алабаму.
- Но ведь кругом идет война!
- Не обязательно прямо сейчас. Когда появится такая возможность - вот все, о чем я прошу. - Эйприл окинула Кейда внимательным взглядом. - Ах, как легко было бы тебя обмануть! Но ты был так добр ко мне, что я не в силах совершить такое предательство. Я понимаю: ты действительно по-своему любишь меня…
- Ну еще бы! - с готовностью откликнулся Кейд, облизывая пересохшие губы. - Ты даже не представляешь себе, насколько сильно я тебя люблю. Конечно, надо быть полным идиотом, чтобы мечтать о такой красавице, как ты, дорогая. Да не просто мечтать, а хотеть жениться на ней. Это с моей-то внешностью! Но ведь человек должен мечтать, дорогая! Иначе лучше сразу умереть…
Эйприл была растрогана. Она подошла к Кейду и обвила руками его шею.
- Дорогая, тебе будет хорошо со мной, вот увидишь! Может быть, я и урод, но в женщинах разбираюсь не хуже любого красавца…
- Может быть, ты наконец прекратишь твердить о том, как ты уродлив, Кейд? - вскричала она, сердито глядя на Блэкмона. - Хватит причитать по поводу своей внешности. Я вижу тебя другим - до тех пор, пока ты сам мне не напоминаешь о своем уродстве. Почему бы тебе раз и навсегда не оставить эту тему?
- Блэкмон, открой! - Это был рядовой Эллисон. - Открой немедленно или я расшибу дверь!
- Смотри, как бы я тебе башку не расшиб! - злобно огрызнулся Кейд. - Я же сказал, что скоро выйду. Оставь меня в покое!
- Лучше выходи сейчас, а то к вечеру у тебя может не остаться ни одного охранника! Парни очень расстроены, а бабы словно взбесились. Видно, почуяли, что дело неладно, и грубят так, что к ним и не подступись! Твердят, что не желают работать, а мы, мол, не имеем никакого права их заставлять…
Кейд, пробормотав грязное ругательство, решительно направился к двери. Обернувшись к Эйприл, он мягко сказал:
- Видно, придется мне пойти утихомирить их, дорогая. Но я скоро вернусь. Обещаю!
Глава 29
Весна 1864 года оказалась суровым временем для Юга. После битвы при Геттисберге в списках убитых, раненых и пропавших без вести с обеих сторон значилось сорок три тысячи человек. Это была первая серьезная победа северян.
С падением Виксберга 4 июля моральный дух конфедератов оставлял желать лучшего. Кроме того, они испытывали острую нужду во всем: и в продовольствии и в медикаментах. В госпиталях не хватало хлороформа, морфия, хинина, болеутоляющих средств, и спекулянты всех мастей провозили лекарства через линию фронта, используя для этого пустые гробы. Женщинам удавалось пронести медикаменты в своих пышных юбках.
Полевым медикам приходилось быть весьма изобретательными. Смесь кизиловой, тополевой и ивовой коры заменяла хинин. Опиум получали из цветов мака - если, конечно, их удавалось найти.
Голодные, босые, грязные солдаты страдали от вшей. Зачастую они отказывались мыться в ледяной воде, даже если рядом был разведен огонь. В результате возникала болезнь, известная под названием «лагерная чесотка», которую лечили зверскими средствами - настойкой из корней лаконоса и мазью, изготовляемой из бузины, смолы, свиного жира, оливкового масла и серной муки.
Женщины, помещенные в новую тюрьму Доббсвилл, готовили эти лекарства, а также снадобье, которое, как считалось, излечивает венерические болезни. Если недостаток медикаментов представлял серьезную, но все же разрешимую проблему, то нехватка продовольствия была подлинным бедствием. В ход пошла конина. Чтобы хоть как-то прокормиться, они не гнушались тем, что забивали мулов, принадлежавших местным фермерам, а иногда ели даже огромных крыс. Над войсками конфедератов нависла реальная угроза голода.
Многие солдаты прибегали к спасительной помощи виски - если, конечно, могли его раздобыть. Оно заглушало все чувства, даже голод. Началось дезертирство. Многие конфедераты считали, что их преданность делу Юга не предполагает вторжения на территорию северян. После двух сокрушительных поражений число самовольных побегов из армии достигло почти сотни тысяч человек.
Помещенные в каторжную тюрьму Доббсвилл, женщины оказались в более человеческих условиях по сравнению с Тарборо. Конечно, тюрьма есть тюрьма, но теперь они хотя бы избавлены от притязаний похотливых охранников.
