KnigaRead.com/

Елена Арсеньева - Бог войны и любви

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Елена Арсеньева, "Бог войны и любви" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Стой здесь! — приказал де Мон и с юношеским проворством нырнул в узкий лаз, ведущий к очагу.

Ангелина ужаснулась — неужто она останется тут одна? Но де Мон тотчас же вывалился из лаза, тяжко откашливаясь от дыма, который повалил теперь неостановимо.

— В очаге развели огонь! — с трудом выговорил он.

— Зачем? — Ангелина изо всех сил терла глаза, из которых потекли едкие слезы. — Надо им покричать, дать знак. Они забыли про нас, что ли? Мы же так задохнемся!

Де Мон молчал, и Ангелина, взглянув на него, увидела на его лице такое отчаяние, что вдруг все поняла.

— Вы думаете, они сделали это нарочно?!

— Не знаю. — Нотариус заслонил лицо рукавом, стараясь задерживать дыхание. — Одно из двух: или в трактир пришли жандармы и им показался подозрительным незажженный очаг, или…

— Или? — настойчиво потянула его за рукав Ангелина. — Или — что?

— Или Кола, трактирщик, — предатель. Он меня почти не знает, не может таить на меня зла. Он мог только выполнить чей-то приказ — но чей, чей? Ведь об этом убежище знала только одна… — Он не договорил, скорчившись в приступе такого мучительного кашля, что Ангелине показалось, что он вот-вот сейчас задохнется.

Она попыталась вглядеться в серую мглу, заволакивающую каморку, и сердце ее дрогнуло в надежде, когда она заметила крест-накрест прибитые доски, закрывавшие… подземный ход! Ход к спасению!

Она с силой дернула за рукав задыхавшегося от кашля нотариуса. Как ни странно, серые струи дыма рассеивали тьму. Или Ангелина просто привыкла к ней? Их взгляды встретились, и во взгляде де Мона снова зажглась жизнь, когда он увидел блестящие глаза Ангелины. Проследил за взмахом ее руки — и без слов бросился к заколоченной двери, вцепился в доску, рванул… и едва не упал, потому что гвозди оказались крепки и надежны. Что ж, оставалось или признать свое бессилие и умереть, или снова броситься на приступ. Задыхаясь, кашляя, почти ничего не видя от слез, они рвали эту доску, обдирая пальцы в кровь, они выдирали гвозди обломанными ногтями — и наконец доска скрипнула, поддалась — отвалилась!

Не переводя духа, де Мон и Ангелина приступили к другим доскам, и теперь дело пошло легче, ибо они использовали первую как рычаг. Вот сорвана вторая доска… вот третья! Кашляя дымом и кровью, невольные узники припали к отверстию, куда сразу же поползли серые длинные струи, и переглянулись. «А если там — тупик?» — глазами спросили они друг друга. И враз ответили — так же взглядами: «Это наша последняя надежда спастись!»

— Скорее, — прохрипел де Мон, толкнув Ангелину вперед с такой силой, что она упала на колени; а когда поднялась и пробежала немного, вдруг ощутила пустоту за спиной и, оглянувшись, издала вопль, оглушивший ее: де Мон недвижимо лежал в задымленной каморке!

Ангелина метнулась назад, попыталась поднять его, но тело оказалось таким каменным, неподвижно тяжелым, что она опять закричала в отчаянии, и де Мон, словно отзываясь, открыл глаза, слабо шевельнул губами. Ангелина припала к нему, пытаясь расслышать его слова.

— Что? Что?! — кричала она.

— Бе-ги, — услыхала тихий шепот. — Беги, оставь меня… Я вижу… сюда идет Иллет!

И он вздохнул еще раз и улыбнулся, прежде чем глаза его закрылись навеки.

* * *

Ангелина не умерла от страха тут же, на месте, лишь потому, что помешал приступ жесточайшего кашля, после которого саднило в горле, но светлее становилось в голове. Бояться надо было не привидений — вряд ли Иллет вздумает ревновать к ней своего возлюбленного, — а дыма, который полностью заволок все зримое пространство подземного хода. Ангелина вгляделась, мельком подумав, что наверняка унаследовала от матери умение видеть в темноте, — и поняла, что струи дыма уползают куда-то влево, и весьма проворно. Это означало только одно: их тянет сквозняком. Вдруг пришло воспоминание — поведанная старой княгиней Елизаветой история о том, как она в Риме, в катакомбах Святой Присциллы, спасалась от подземного пожара вместе с каким-то итальянским графом, а огонь все летел за ними по галереям и проходам, влекомый движением воздуха. Елизавета тогда спаслась; может, повезет и ей, Ангелине? Она вдруг обнаружила, что, забывшись, уже встала и, безотчетно прикрывая рот и нос рукавом, бредет по коридору, оставив где-то позади в дымной серой мгле мертвого де Мона. Обернулась — нет, ничего не видно. И пошла дальше, смешивая слезы, вызванные едким дымом, со слезами печали по этому загадочному, сдержанному и такому великодушному человеку. У нее щемило сердце от запоздалых сожалений о том, что они так и не поговорили по душам; Ангелине было стыдно — ведь он мог счесть ее всего лишь потаскушкой, которая гораздо более думает о мужчинах, любовных приключениях, кружевах и тряпках, нежели о судьбе страны, которую оставила разоренной и измученной войною. Мог счесть ее кем-то вроде Гизеллы д'Армонти. Ангелина невольно усмехнулась, вспомнив непристойную сцену, описанную де Моном. Да, это уж точно была мадам Жизель, ее ни с кем не спутаешь. В ней всегда ощущалось нечто порочное, только Ангелина была слишком невинна, чтобы осознать это, а князь и княгиня Измайловы — чересчур простодушны, неискушенны, оттого и поверили мадам Жизель.

Однако же как странно, как невероятно странно судит судьба! С головой погрузившись в житейские передряги, Ангелина и сама уподобилась жителям Бокера с их скрупулезным вниманием к мелочам. Что толку было презирать Оливье, когда она и сама, считай, ни разу не вспомнила о побуждениях высокой мести, приведших ее во Францию! Надо было стремиться в Париж, разыскивать мадам Жизель! Однако ребенок… это ее несколько оправдало. А когда Ангелина поверила, что можно будет увидеться с родителями, она и вовсе позабыла о том зле, которое содеяла ей графиня д'Армонти, и готова была ринуться через Па-де-Кале, даже не оглянувшись на былое! Не для того ли заградил ей рок путь из Франции, чтобы она довела до конца свою клятву расквитаться с Гизеллой д'Армонти? Ну, дай Бог тогда остаться в живых — и Ангелина клянется своей любовью к России, к Никите, к родным, что заставит графиню однажды пожалеть о содеянном ею.

Эта мысль несколько приободрила Ангелину и вернула к действительности. Задумавшись, она не помнила, как шла, а теперь огляделась, встревожившись, не миновала ли вгорячах выход?

Но нет, струи дыма по-прежнему змеились впереди, вот только проход сделался куда уже: Ангелина двигалась теперь пригнувшись, задевая плечами стены. Потом ей пришлось согнуться в три погибели, потом вовсе опуститься на четвереньки… Она ползла, путаясь в подоле платья, стирая в кровь колени, и старалась ни о чем не думать, но в голову почему-то упрямо лезла скабрезная история, когда-то рассказанная Оливье, история о некоей бокеровской даме, к которой по узкому подземному ходу попеременно ходили два любовника, не ведавшие о существовании друг друга. И вот однажды один из них, толстяк, застрял в узком проходе и уже считал себя погибшим, да, на счастье, на него наткнулся худой любовник, поспешавший на свидание. Господа были знакомы и после первого изумления и испуга оценили положение, поняли, что оба были обмануты бессердечной вертушкою, — и принялись хохотать, ибо, как говорят в Пуату, самые рогатые больше всех смеются над другими рогачами. Толстяки вообще более смешливы, чем прочие люди, вот и этот, застрявший, так хохотал, что даже не заметил, как высвободился из стиснувших его стен. На радостях оба кавалера помирились, поклялись в вечной и нерушимой дружбе, а потом вдвоем явились к даме и, не дав ей прийти в себя от изумления, заставили ее разделять с ними все их, так сказать, винные и невинные проказы — насколько хватило у них сил и изобретательности.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*