Розмари Роджерс - Связанные любовью
— Я знаю только, что вы сопровождали его и увезли до того, как этот мерзавец отправился в могилу, где ему самое место.
— Вы успели отомстить, но его жизнь принадлежала другому.
Софья вздрогнула:
— Так он мертв?
Иосиф с сожалением покачал головой, как будто и так сказал больше, чем ему было позволено.
— Вы получите ответы на все вопросы, если только проследуете со мной в карету.
— Я вам не верю.
— И правильно делаете, но в данном случае мне приказано обращаться с вами с особенной осторожностью. При условии, конечно, что вы проявите благоразумие.
— Что вам нужно от меня?
Заметив, что Софья бросила взгляд в сторону дома, Иосиф схватил ее за руку и потащил к открытой калитке.
— Я восхищен вашей изобретательностью — вы ведь нарочно тянете время, надеясь, что нас увидит кто-то из слуг? — но я получил четкие указания и намерен доставить вас к карете.
Трудно спорить, когда в бок тебе упирается дуло пистолета. Софье ничего не оставалось, как только подчиниться. К тому же она не хотела, чтобы слуги рисковали из-за нее.
Подошли к экипажу. Рассмотреть получше сидевшего впереди возницу Софья не успела — ее втолкнули в экипаж, — но твердое, грубоватое лицо выдавало бывшего солдата, ждать жалости от которого не приходилось.
Опустившись на неожиданно чистое кожаное сиденье, она настороженно смотрела на Иосифа, который по-прежнему держал в руке пистолет. Дуло, правда, смотрело в сторону, но у нее не было ни малейших сомнений — одно неверное движение, и он выстрелит.
Ехали молча, тишину нарушал только стук копыт да шорох колес. Софью все еще сковывал страх — а вдруг ее везут к сэру Чарльзу? — что же касается Иосифа, то он был не из любителей поболтать на отвлеченные темы.
Заговорила она лишь тогда, когда карета миновала один из городских мостов.
— Вы скажете, куда меня везете?
— Нет. Она сжала кулаки, сдерживая всколыхнувшийся гнев.
Уж не везут ли ее в какое-то глухое место, где никто не услышит ее криков? Или ей просто перережут горло, а тело сбросят в море?
Ни один из возникавших в голове вариантов не помогал унять растущую панику.
— Это и не важно, — заговорила она, с трудом ворочая онемевшим языком. — Как только мое исчезновение обнаружится, вся русская армия будет брошена на поиски. Вам с вашим таинственным хозяином придется несладко. Узнаете, что бывает с теми, кто осмелится разозлить царя.
Удивительно, но Иосиф улыбнулся:
— А вы смелая. Она состроила гримасу:
— Скорее глупая.
— Нет. Я сам видел, как вы вели себя. — В его глазах блеснуло восхищение. — Немногим женщинам удалось остаться в живых после встречи с сэром Чарльзом.
Похвала лишь добавила страху. К горлу подступил комок. Софья откашлялась.
— Лесть не поможет. Вас все равно казнят.
— Не беспокойтесь. Вас отвезут домой еще до того, как Александр Павлович успеет собрать своих солдат.
— Посмотрим.
И снова молчание. Карета слегка раскачивалась на неровностях дороги. Софья стиснула зубы. На сопротивление панике уходили едва ли не все силы. Но нет, она не уронит чести, не впадет в истерику.
Прошла, казалось, вечность, прежде чем экипаж остановился, и Иосиф, открыв дверцу, соскочил на землю. Софья неохотно последовала за ним.
Место, куда они приехали, выглядело пустынным и необжитым, если не считать трехэтажного строения из серого камня. На первый взгляд дом мог показаться заброшенным, но, присмотревшись, она заметила за окнами какие-то тени.
Похоже, за ними наблюдали.
— И что это такое? — спросила Софья.
Вместо ответа Иосиф взял ее за руку и потянул за собой к боковой двери:
— Следуйте за мной.
Ничего другого ей и не оставалось.
Обходя кучи мусора и стараясь не наступить на подол платья, она не сразу обратила внимание на доносящиеся откуда-то странные звуки.
— Это дети?
Иосиф ответил слабой улыбкой.
— А вы думали ублюдков производят на свет только благородные господа?
Софья нахмурилась. Голоса звучали за складом. Может быть, дети играют на солнышке?
— Почему они не в приюте?
— Мы стараемся сами заботиться о своих.
Мы? Трудно поверить, что сэр Чарльз, это жестокое, бессердечное чудовище, мог проявлять заботу о малых детях. Тогда кого Иосиф имел в виду? Может быть, у преступников здесь что-то вроде тайного убежища?
— И как же вы о них заботитесь? Обучаете воровскому ремеслу?
Иосиф посмотрел на нее сердито и как будто с обидой.
— Мы даем им крышу, еду и возможность научиться грамоте. Этого не предлагают даже в ваших приютах.
— Вы учите их грамоте? — Софья даже не попыталась скрыть недоверие.
— Да, читать и писать.
— И девочек тоже? — спросила она, услышав тоненький голос, который никак не мог принадлежать мальчику.
— Конечно. — Иосиф потянул на себя массивную дверь и помахал кому-то невидимому. — После вас.
Стараясь не думать о том, что или кто может ждать ее в полумраке, Софья осторожно переступила высокий порог.
— И кто же присматривает за детьми?
— За неимением лучшего ответственность за эту банду пришлось взять на себя мне, — ответил голос из тени.
Софья замерла. Сердце заколотилось так, как будто хотело выскочить из груди и убежать.
— А вы кто?
Человек, выступивший на свет, выглядел в этом хмуром окружении абсолютно неуместно.
Боже… У нее захватило дух. Мужчин столь приятной внешности она встречала немного. Если вообще встречала.
Высокий, стройный, с длинными темными волосами, убранными назад и перехваченными лентой, и тонким загорелым лицом. Глаза его казались золотыми. Соблазнительные губы улыбались. Незнакомец был одет в черный бархатный сюртук, а в складках аккуратно повязанного платка сверкал крупный брильянт.
Место ему было не здесь, в заброшенном складе, а, например, в Зимнем дворце.
Почувствовав ее изумление, незнакомец сделал шаг вперед, взял ее руку и поднес к губам.
— Позвольте представиться, — негромко сказал он, продлив жест чуть более положенного по этикету, — Дмитрий Типов. Счастлив познакомиться с вами.
Дмитрий Типов? Печально знаменитый Царь Нищих? Растерявшись и позабыв о страхе — такой встречи она никак не ожидала, — Софья нахмурилась.
— Ваше лицо кажется мне знакомым. Мы не встречались раньше?
В золотистых глазах что-то мелькнуло.
— Я не вращаюсь в привычном для вас кругу, хотя моего родителя вы несомненно видели.
Она почувствовала, что заливается румянцем.
— О…
