Розмари Роджерс - Связанные любовью
Никак не ожидавший нападения, Стефан опомнился с некоторым опозданием, но все же успел схватить ее за руки.
Что за дьявольщина? С чего она так разошлась?
Разве он не пошел на самую большую жертву? Почему же она восприняла его предложение как оскорбление?
— Будь я мерзавец, мы с вами не оказались бы в таком положении, — прорычал он. — Никто ведь и не ждет, что госпожа Софья выйдет замуж за простого горожанина.
— Ваша самоуверенность безгранична, — прошипела она.
— Самоуверенность здесь ни при чем. Я всего лишь хочу прояснить положение дел.
— В Англии женщины, может быть, и ослеплены блеском титула, ваша светлость, но я всегда жила среди особ высочайшего круга. — Глаза ее сверкнули, словно сапфиры на солнце. — Если бы мне понадобился титул, я могла бы выбирать из широкого круга желающих, среди которых два графа, три барона и с полдюжины принцев.
Стефан скрипнул зубами.
— И все до единого годятся вам в отцы да еще без гроша в кармане.
— Вот оно что. — Ее губы тронула кривая усмешка. — Так вы, получается, не только герцог, но еще богаты и красивы. Как тут можно устоять?
— Я этого и не жду.
Глаза ее потемнели. Она вырвала руки из тисков его пальцев.
— Вы… — Софья откашлялась. — Вы действительно просите меня выйти за вас замуж?
Он и сам еще не знал.
Смешно, но во рту вдруг пересохло, а сердце застучало часто-часто.
На протяжении нескольких лет Стефан отказывался даже думать о том, чтобы привести в дом новую хозяйку Мидоуленда. Да, когда-то, очень недолго, он представлял в этой роли Брианну. В отличие от других она знала эту жизнь, была не чужой и любила Мидоуленд так же сильно, как он сам. Что еще важнее, он не сомневался, что родители одобрили бы такой выбор.
Сейчас он не мог делать вид, что в его чувствах к Софье Мидоуленд играет хоть какую-то роль. Как, впрочем, и будущее семейства Хантли.
Все объяснялось исключительно желанием. Вожделением. Страстью.
— Я уже сказал, что не вернусь в Англию без вас. — Он говорил и не узнавал собственный голос. — И если для этого нужно жениться, так тому и быть.
Казалось, даже сад, затаив дыхание, замер в ожидании ответа. Ждал и Стефан. Конечно, он знал, что Софья не упадет в обморок. И даже не завизжит от радости. Гордость не позволяла этой женщине демонстрировать столь открыто свои чувства.
Но на какое-то выражение удовлетворения он все же рассчитывал, а потому и всматривался внимательно в ее лицо, надеясь заметить либо радостный блеск в глазах, либо тень улыбки на губах. В конце концов, она же получила что хотела.
Но вместо этого лицо ее только посуровело, а глаза потемнели, словно он обидел ее чем-то.
— Так тому и быть, да? — Его собственные слова полетели ему в лицо. — Какое романтическое предложение.
Я просто на седьмом небе от счастья.
Стефан задохнулся от возмущения.
— Если вы ожидали, что я преклоню перед вами колено и все такое, то сильно ошибались. Просить выйти за меня замуж я не стану. И не рассчитывайте.
Софья покачала головой:
— Если ваш брат столь же бесчувственен, то остается только удивляться, как ему удалось покорить сердце Брианны.
— Он ее похитил, — буркнул Стефан.
— Mon Dieu. Неужели все англичане такие варвары?
Ему пришлось убрать руки за спину, чтобы не пустить их в ход. А что делать, если женщина не понимает своей же пользы?
— Только тогда, когда сталкиваются с упрямицами вроде вас.
Словно почувствовав исходящую от него опасность, Софья торопливо отступила. Сообразила. И правильно сделала. От мужчины, когда он объят праведным гневом, лучше держаться подальше.
— Я все же надеюсь, что шутите, — пробормотала она.
— Вы потребовали, чтобы я дал что-то еще. Я дал. Предложил вам стать моей женой. Если и это не то, то тогда я просто не понимаю, какого еще дьявола вы хотите!
— И вы спрашиваете? Неужели не понимаете? — Она развела руками. — Ну, тогда вы абсолютно безнадежны.
Стефан провел ладонью по волосам и тут же опустил руку, чтобы не начать их рвать. Наверное, судьба нарочно послала эту женщину, чтобы до срока свести его в могилу.
Или отправить в Бедлам.
— Я уже предложил вам все, чем располагаю.
— Да, похоже что так, — задумчиво, грустно и как-то отстраненно сказала она. — Прощайте, Стефан.
Невероятно. Будто обращенный в статую, Стефан замер посреди сада, глядя в удаляющуюся спину.
Что? Уходит?
Мгновения растягивались в вечность — она не обернулась. В какой-то момент желание броситься за ней, догнать, вернуть почти взяло верх, но он сделал над собой неимоверное усилие и загнал это желание глубже. Он преподнес ей все на тарелочке — имя, богатство, гордость, — а она швырнула это все ему в лицо.
Что ж, хватит. Никаких танцев под дудочку Софьи.
Резко повернувшись, Стефан вылетел из сада и устремился к карете, ожидавшей его неподалеку, у конюшни. Если эта гордячка думает, что может вертеть им, как ей хочется, то ей впору очнуться и понять кое-какую суровую правду жизни. Хватит бегать за ней как собачка.
До дома графини Анны он добрался на удивление быстро. Позади, правда, остались несколько изрыгающих проклятия пешеходов и с полдюжины разгневанных возниц, которым пришлось демонстрировать чудеса ловкости, дабы избежать столкновения с бешено несшимся экипажем.
Швырнув поводья подбежавшему конюху, Стефан взбежал по ступенькам. Чувство обиды, оскорбленного достоинства успело поостыть, но осталась ярость, утихать которой он не давал.
Уж лучше яриться и злиться, чем чувствовать себя преданным и несчастным.
Не замечая открывшего дверь лакея, Стефан пронесся через приемную с намерением подняться прямиком в свои комнаты. Ему больше нечего здесь делать. Ноги его не будет больше в России.
Вот только не так все просто.
У лестницы его настиг голос Анны:
— Стефан. — Она остановилась, удивленно на него глядя. — Судя по всему, встреча с Софьей прошла не так хорошо, как вы рассчитывали?
— Эта женщина… — Он сердито выдохнул. Нет, жаловаться — это лишнее. Для одного дня глупостей уже достаточно. — Не важно. Борис вернулся?
— Да. Сказал, что подождет вас в вашей комнате.
— Спасибо. — Он ступил на лестницу.
— Подождите.
Его остановила прозвучавшая в ее голосе нотка глубокой озабоченности. Он нетерпеливо обернулся:
— Вообще-то я спешу.
— Расскажите, что между вам произошло.
— Ничего особенного. Я предложил ей отправиться со мной в Англию. Она отказалась.
Анна нахмурилась:
