Элизабет Стюарт - Великодушные враги (Право на измену)
Она положила руку ему на грудь.
— А ты ревновал, дорогой?
— Ничуть, — ответил он вызывающе равнодушно. — И насколько мне известно, ты тоже до сих пор не испытывала ревности.
Диана ухватилась за застежку его кожаной безрукавки.
— Я никогда не думала, что ты дашь мне повод. А вот на сей раз я в этом не уверена.
Александр ответил не сразу. Он заставил ее разжать пальцы и заговорил, глядя вниз, на ее руку:
— Нам с тобой есть что вспомнить. Мы неплохо проводили время, Диана. Быть может, в будущем мы еще тряхнем стариной, если захотим и если судьба будет к нам благосклонна. У меня с Джонет не было ничего, кроме одной-единственной недели. Жаль, что тебе это так досадило. Если б я только знал, то отвез бы ее в другое место.
Диана вдруг рассмеялась.
— Вот уж тут ты врешь! Ты все равно стал бы набиваться ко мне в гости и умолял бы меня ее принять, потому что тебе больше некуда было податься.
Александр невольно улыбнулся.
— Это верно. Но я бы что-нибудь придумал. — Он сжал ее руку. — А теперь обещай, что будешь вести себя хорошо. Я не оставлю ее здесь, если ты собираешься над ней издеваться.
— Ты привезешь сюда Якова?
— Если на то будет воля Божья и нашего лорд-канцлера.
Ему удалось различить в темноте ее улыбку.
— Ну что ж, отлично. Раз уж ты просишь, Алекс, любовь моя, я буду вести себя хорошо. Но помни, я собираюсь точить коготки.
Диана поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы.
— А теперь отправляйся. И береги себя, — прошептала она, сделав вид, что не заметила ответного равнодушия. — Лайл чуть с ума не сошел, он прождал тебя весь день. Как видишь, ты не только меня заставил поволноваться.
Она кивнула в направлении выхода. Он разглядел в темноте конские морды и стройный силуэт своего друга, а рядом приземистую, коренастую фигуру Гранта.
Александр быстро попрощался с Дианой и направился к лошадям. Подобрав поводья, он подтянул подпругу и обернулся к Лайлу.
— Так ты дашь мне знать насчет письма? Учти, мы с Мальчишкой не тронемся с места, покуда я его не получу.
— Ну конечно, Алекс. Держи связь с Дианой. Я пошлю весточку через нее. Стептон так близок к границе, что мы вполне можем сделать его нашей штаб-квартирой. Я пришлю сюда войсковой отряд, он будет сопровождать вас с Яковом до Лондона.
Александр кивнул, и мужчины пожали друг другу руки.
— Будь осторожен, Алекс. Береги себя, — в голосе Лайла слышалась искренняя озабоченность.
— Ты тоже, Лайл. И позаботься о девочке.
— Алекс!
Александр обернулся. Джонет бежала к нему через двор. Сердце у него замерло на мгновение.
— Алекс, подожди!
Лайл предусмотрительно отступил в тень. Грант вдруг спохватился, что не успел сказать что-то крайне важное одному из конюхов.
— Я знаю, мы уже попрощались, но я… я не могла оставаться наверху, — задыхаясь, проговорила Джонет. — Обещаю, что не стану плакать и не поставлю тебя в неловкое положение.
Сердце Александра сильно забилось, боль в груди стала острее. Он заставил себя придерживаться легкомысленного тона, хотя это далось ему нелегко.
— Я полагал, что за это время ты успела лучше изучить меня, милая. Хэпберна из Дэрнэма невозможно поставить в неловкое положение. Мы, Хэпберны, совершенно лишены стыда.
Она улыбнулась. Александр явственно различал ее черты в свете факелов: растрепавшиеся волосы, прекрасные, щедрые губы, все еще соблазнительно припухшие от его поцелуев.
— Это неправда, я это твердо знаю. Теперь я многое знаю о тебе.
— Верно, милая, знаешь.
Он вспомнил, как она его ласкала, как билось и трепетало под ним ее тело. Как теперь вынести целую жизнь без ее любви?
— Только никому не рассказывай, каким образом ты разузнала обо мне так много, любовь моя. Ты же не хочешь довести набожных придворных дам до обморока! Одна мысль об этом приводит меня в ужас!
Джонет улыбнулась в ответ, и опять его сердце сжалось от боли. Александр вскочил в седло, опасаясь лишиться присутствия духа. Если он сию же минуту не уедет, с его губ могут сорваться слова, о которых потом придется горько пожалеть. С такими словами он не имел права обращаться ни к одной порядочной женщине. И уж меньше всего к Джонет.
— Погоди, Алекс. У меня есть кое-что для тебя, — она подошла к самому стремени и протянула вверх крепко сжатый кулачок.
Александр машинально наклонился, и Джонет вложила ему в ладонь какой-то твердый круглый предмет. Он поднес его к глазам. Это было кольцо, мужской перстень с крупным, квадратной формы рубином в массивной золотой оправе. Александр узнал его: это было одно из ее сокровищ. Рубин сверкал и горел огнем. Несомненно, он стоил целое состояние.
— Джонет… — Александр попытался превозмочь боль. — Нет, милая. — На мгновение он стиснул кольцо в кулаке, но тут же протянул его обратно. — Это слишком дорогой подарок. Я…
Она схватила его за руку и заставила сжать пальцы вокруг кольца.
— Это перстень МакДональдов, он переходил в нашей семье из поколения в поколение. Говорят, он достался нам от Повелителей Островов [Имеются в виду Оркнейские острова в Северном море, завоеванные в IX веке древними викингами и переданные Норвегией шотландской короне в 1468 г.]. Моя мать передала его моему отцу в день венчания. — Джонет вскинула голову. — Что ж, а я обручена, Алекс… единственный раз в жизни.
— Нет, милая. Я не могу…
— Алекс, прошу тебя, — с трудом прошептала она.
Александр чувствовал, что слезы уже близко. Джонет вновь сжала его пальцы вокруг перстня.
— Если эта неделя хоть что-то для тебя значила, обещай, что будешь его носить.
С тяжелым вздохом он разжал кулак. Свет факела отразился в камне, и тот сверкнул грозным дымным пламенем пожара. Александр надел его на палец.
— Как раз впору, — заметил он.
— Как мы с тобой, верно? Мы пришлись друг другу как раз впору.
Выругавшись сквозь зубы, Александр наклонился, подхватил ее на руки и, подняв в седло, прижал к груди так крепко, что она едва могла дышать.
— Черт бы тебя побрал, Джонет Максвелл! — прошептал он, зарывшись лицом ей в волосы. — Ты не дашь мне покоя, верно?
— Так же, как и ты мне, Алекс. Око за око… Ты сам знаешь, как там дальше.
Он улыбнулся, слушая ее задыхающийся глухой голос.
— Я буду его носить при одном условии, милая. Если ты мне позволишь вернуть его тебе в Лондоне перед отъездом во Францию.
Джонет едва не потеряла дар речи от неожиданности.
— Значит, ты приедешь?
— Если это будет в человеческих силах. И если ты все еще захочешь меня принять, — добавил он, осторожно отстраняя ее от себя. — Как я уже говорил однажды, выбор за тобой.
