Сьюзен Гастингс - Венера и воин
– Ребенок лежит косо, он должен повернуться, – пробормотала она. – Я вижу свет жизни, но он слабеет. Остается не очень много времени.
Она встала в изголовье постели Зигрун и положила свою руку ей на лоб.
– Ты готова, дочь моя?
– Я готова, – пробормотала Зигрун, однако не знала, к чему. Она витала между двумя мирами.
– Ты – земля, ты – мать жизни, источник плодородия, кубок с водой. Освободись, подари жизнь, позволь ей течь дальше. Из источника получится ручей, из ручья река, из реки поток, из потока море.
Хотя жрица только шептала эти слова, Зигрун слышала их совершенно отчетливо. Она почувствовала неодолимую потребность начать течь, подобно источнику, и превратиться в журчащий ручей.
– …ручей наполняется водой и превращается в блестящую реку…
Зигрун приподнялась, и одна из женщин поддержала ее за спину.
– Еще нет, – сказала жрица и нарисовала защищающий знак над животом Зигрун. Две другие женщины согнули ноги Зигрун и прижали их к ее телу.
– …река превращается в широкий поток…
Зигрун закричала.
– Еще раз – кричи! Дай место потоку, он стремится в море.
Зигрун закричала еще раз, и потом еще раз, и потом она увидела перед собой бесконечный поток. С последним длительным криком, который, казалось, выплескивал всю боль мира, поток устремился в пространство моря.
Внезапно наступила тишина.
Зигрун тяжело дышала и, дрожа, держалась за свои колени.
Затем воздух прорезал тонкий требовательный крик. Его не смогли заглушить ликующие вопли женщин.
– Сын! У вас сын! – Жрица, смеясь, положила что-то скользкое, красное, шевелящееся на живот Зигрун.
Зигрун растерянно смотрела на крошечное существо, копошившееся на ее теле.
– Сын! Мой сын! Наш сын!
Она смеялась и плакала, кашляла и дрожала и была так счастлива, как только может быть счастлива женщина в это мгновение.
– Сейчас мы вымоем его и перевяжем пупок, – сказала одна из женщин и взяла у Зигрун ребенка в то самое время, когда Зигрун без сил упала на ложе. Она чувствовала себя легкой, как облако.
Женщины вымыли ее, и надели на нее свежую рубашку, расчесали ей волосы и приготовили напиток из меда, молока и яичного желтка, который Зигрун жадно выпила.
– Надо сообщить отцу, он должен полюбоваться на своего сына, – произнесла одна из женщин.
– Велокс, где он?
Только сейчас Зигрун подумала о своем любимом. Как же он, наверное, беспокоился о ней! Каким долгим ему, должно быть, казалось время, когда женщины постоянно отгоняли его от комнаты в женском доме.
«О, Велокс, у тебя сын! Я так горда, что я смогла родить тебе сына!»
Зигрун немного оправилась, и женщины вложили ей в руки вымытого, завернутого в мягкую ткань ребенка. С ожиданием она смотрела на дверь. Служанка вернулась одна.
– Где Велокс? Ты его нашла? – обеспокоенно спросила Зигрун.
– Да, нашла. – Она откашлялась и немного смущенно посмотрела на женщин, стоявших вокруг. – Он придет… немного позже.
– Почему позже? Где он?
– Он лежит в своей постели, но он не просыпается. Он… мертвецки пьян.
В Лугудунуме состоялось собрание друидов. Своей магией они заклинали духов тьмы, чтобы те вернулись в свое царство, а на земле появились духи света. Беленус, бог света и солнца, передаст земле свою силу и этим пробудит жизнь в семенах, покоившихся в лоне земли.
Антекус сдержал свое обещание и подарил Велоксу поместье с батраками, скотом и полями, садом с яблонями и домом, выстроенным из древесины дуба, бука, рябины и тиса. Поместье располагалось в плодородной долине Родануса, к югу от священной крепости Луга.
– Когда вода Родануса протекает мимо вашего двора, она несет божественную силу из святилища, – сказал Антекус, и Зигрун была уверена в том, что это место выбрал Верцуликс. Вокруг, на холмах и полях, высились груды древесины, подготовленные для костров, которые зажгут предстоящей ночью в честь божества Бела, когда друиды выйдут из святилища.
Зигрун удивительно быстро оправилась от трудных родов. Смущенно и пристыженно Велокс прошмыгнул, отоспавшись после ночи попойки, в комнату жены. Он горько упрекал себя за то, что не был с ней во время родов, хотя у него не было ни малейшего шанса находиться в тот момент рядом с Зигрун.
Радость в связи с рождением сына заставила его быстро забыть неприятные мысли, и он, счастливый, обнял жену, прижимавшую к груди их младенца.
Он осторожно взял сына в ладони и хотел положить его в плетеную корзинку, но увидел на дне две маленькие деревянные палочки. Сначала он рассердился на служанок, которые без должного старания подготовили ложе для малыша, но потом замер – он различил на палочках магические знаки.
– Это не те две палочки, которые на нашей свадьбе…
Он не осмеливался коснуться их. Их осторожно взяла Зигрун.
– Да, я узнаю их, – Она уставилась на руны. – Дерв – дуб, виду – лес…
Внезапно она вздрогнула.
– Велокс, это же имя нашего сына – Дервидиос.
– Дервидиос? Лес и дубы? Тот, кто вышел из дубового леса? Звучит многозначительно.
Однако у него не оставалось времени поразмыслить над этим. Предстоял праздник Белтаин, и они должны были добраться до своего имения. Велокс и Зигрун были поражены красотой природы, окружающей это место.
– Это будет твое королевство, Зигрун, – гордо сказал Велокс. – Ты теперь богатая женщина. У тебя двадцать коров, много свиней и кур, есть батраки и служанки, они помогут тебе в работе.
– Не беспокойся, я дочь крестьян, и я знаю, как вести хозяйство. Странно, прежде я была свободнорожденной и бедной, потом я была рабыней, а теперь я богата и хозяйка большого имения, и у меня есть батраки.
Она схватила его руку.
– Я никогда не забуду, насколько это унизительно, когда с тобой обращаются, как с рабом.
– Тогда будь внимательна, чтобы батраки и служанки не сели тебе на голову, – предостерег ее Велокс.
– Ты думаешь, что со мной можно такое проделать?
Велокс рассмеялся:
– Конечно нет.
Была глубокая ночь, но во всем королевстве спал только Дервидиос.
Из расположенного поблизости Лугудунума шествовала торжественная процессия друидов. Король ожидал их у края долины.
Верцуликс зажег факел и передал его Антекусу.
Факел стал источником света в царстве мрака.
Антекус поднес факел к груде древесины, сложенной на поле Велокса. Огонь коснулся дерева, с шипением стал пожирать его, и в темноту пространства взметнулось пламя костра, желтые искры полетели ввысь.
– Год двигается по кругу, ночи и дни составляют времена года, за светом следует тьма, а за тьмой следует свет. То, что рождено, умрет, а после смерти возникнет новая жизнь.
