Джон Спиид - Наложница визиря
Люсинда едва отдышалась, когда услышала тихий стук. Она не могла не надеяться и была страшно разочарована, открыв дверь и увидев Джеральдо с аккуратными усиками и иронической улыбкой.
Она неохотно впустила его.
— Ты должна научиться доверять мне, Люси, — она уселась в ногах низкой постели и наблюдала, как Джеральдо неторопливо прохаживается по комнате. — Кто еще так честен с тобой, как я? Ты теперь все обо мне знаешь — я все открыл.
Он повернулся и посмотрел на нее, и она увидела то же привлекательное дружелюбное лицо, которое впервые появилось в ее жизни в Гоа несколько недель назад. Он сказал правду: он никогда не скрывал своих намерений, какими бы некрасивыми они ни были. Люсинда спросила себя, что он задумал теперь.
— Я знаю, что ты испытываешь чувства к бураку. Хочешь, я тебе помогу?
— Зачем тебе это?
— Мы кузены, не так ли? А среди этих чужеземцев — единственные фаранги. Естественно, мы должны помогать друг другу, — он отвернулся и добавил небрежно: — Кроме того, когда-нибудь ты можешь оказаться в состоянии помочь мне.
Люсинда медленно закрыла глаза. Она поняла, как сильно изменилась. Она больше не была маленькой кузиной Альдо, почти ребенком. Теперь он смотрел на нее иначе — как на еще один источник богатства и власти, у которого можно просить милости.
«Значит, вот как обстоят дела, — подумала она. — Я воспользуюсь ситуацией по мере возможности».
— Да, кузен. Я думаю, что ты можешь оказать мне услугу. Передай Патану сообщение от меня, — после этого она перешла на хинди: — Скажи ему, что я испытываю к нему такие же чувства, как он ко мне. Скажи ему: я сожалею, что он когда-то думал по-другому.
Брови Джеральдо поползли вверх, и он одобрительно посмотрел на Люсинду.
— Ты выросла, кузина.
Он низко поклонился и распрямился с усмешкой, которая выводила Люсинду из себя. Девушка гневно посмотрела на него.
— Не предай меня, Альдо. Или сделай все честно, или не делай вообще.
Джеральдо постарался выглядеть обиженным.
— Ты сомневаешься во мне? Разве ты не знаешь, что в будущем мы станем весьма близки? А это доверие еще сблизит нас. Кроме того, если бы я хотел передать ему ложное послание, то не стал бы разговаривать с тобой.
— Передай ему точно то, что я сказала тебе.
Джеральдо повторил на хинди:
— Твои чувства к нему такие же, как у него к тебе? Ты сожалеешь, что он когда-то думал по-другому? — затем он добавил на португальском: — На самом деле, кузина, я оскорблен твоим недоверием. Я передам все так, как ты сказала. Я сделаю это прямо сейчас.
— Значит, я всегда буду у тебя в долгу.
— Будешь, дорогая Люси. И я с удовольствием возьму то, что ты мне должна, — добравшись до двери, он снова улыбнулся, белые зубы блеснули на темном лице. — Если повезет, то тебе это тоже понравится.
* * *Джеральдо легко нашел Патана, поскольку тот не сдвинулся с места с тех пор, как его видела Люсинда. Джеральдо прислонился к стене и стал болтать с хозяином дома. Он изо всех сил старался быть обаятельным, и это подействовало даже на Патана.
Они говорили обо всем. Начали с погоды, потом перешли на торговлю, политику и на людей, которых знали и не знали. Джеральдо описал Викторио, и Патан слушал особенно внимательно.
— Старик с дурным характером. Я помню его таким, хотя видел его много лет назад.
Дождь продолжал идти, но солнце поднялось уже достаточно высоко, чтобы освещать тяжелые серые тучи изнутри. При взгляде на них становилось больно глазам. Как Джеральдо и надеялся, Патан первым упомянул имя Люсинды, и только после нескольких неуверенных, робких замечаний Джеральдо заговорил серьезно.
— Но вы испытывали к ней определенные чувства, господин, — сказал Джеральдо, словно был искренне обеспокоен. — Может, испытываете и до сих пор?
Патан посмотрел на него и, перед тем как ответить, просто пошевелил губами, словно ему было трудно произнести слова.
— Испытывал. Мне… она нравилась.
— А что вы чувствуете теперь, господин? — спросил Джеральдо. — Может, ненависть? Враждебность?
Патан сверкнул глазами.
— Я чувствую… — он пытался подобрать слова. — Безразличие. А вам какое дело?
— Я принес вам сообщение, господин. От Люсинды. Но я хотел вначале понять ваши чувства.
— Говори!
Джеральдо долго внимательно смотрел на Патана, надеясь, что выглядит искренним.
— Помните, что это ее слова, господин. Я обещал, что передам их вам точно. Люсинда просила сказать: «Я испытываю к Патану такие же чувства, как он ко мне. Скажи ему: я сожалею, что он когда-то думал по-другому», — Джеральдо развел руками и пожал плечами. — «Жестокие слова», — подумал я вначале, но теперь вижу, что вы тоже к ней равнодушны. Так что, может, все и к лучшему, господин?
Но Патан повернулся к кружащимся туманам, молча уставился в их глубину и стоял так, пока Джеральдо не ушел прочь.
* * *Дождь закончился во второй половине дня. Воздух был наполнен влагой, похолодало. В такую погоду влага и холод забирают все тепло и пробираются в самую душу.
У Люсинды все еще оставалась шаль, которую ей дал Патан. Тот день теперь казался очень далеким. Она набросила ее на плечи, уселась на низкий диван и ждала.
Майя устроилась в углу, снова положила «Гиту» себе на колени и наблюдала за ней.
— Чего ты ждешь? — спросила Майя.
— Хороших новостей. Или плохих, — ответила Люсинда.
Когда в дверь постучали, Люсинда вскочила на ноги и чуть не упала, запутавшись в тяжелых юбках. Но, перед тем как открыть дверь, она остановилась, привела дыхание в норму, поправила волосы и придала лицу невозмутимое выражение.
Ни одна из двух женщин не хотела видеть мужчину, который там стоял.
— От такой встречи человек может лишиться уверенности в себе, — сказал Джеральдо, взглянув на их лица. — Я передал ему твое послание, — тихо сказал он Люсинде. — Как я и обещал тебе, я в точности повторил твои слова.
— И что?
— Он ничего не ответил.
Для Люсинды все закончилось. Может, прошла всего секунда, а может и час, прежде чем она снова обрела способность думать. Наконец, ей удалось заговорить.
— Он ничего не сказал?
— Ничего, моя дорогая кузина. Он казался… взволнованным, — Джеральдо бросил взгляд на Майю, которая смотрела только в книгу, потом взял руку Люсинды и поцеловал ее. — Он не понимает, от какого сокровища отказался.
— Мужчины — дураки, — сказала Майя, не поднимая головы.
— Да, — ответил Джеральдо, которому явно было неуютно. — Да, мы дураки.
Он кивнул Люсинде и вышел.
* * *В ту ночь, вместо того чтобы спать, Майя с Люсиндой лежали на низких кроватях и разговаривали в темноте. Шахин вместе с ужином принесла новость: они уедут из Коннура завтра и, вероятно, встретятся с Да Гамой, Викторио и Слиппером к закату. И поэтому девушки разговаривали в темноте, как сестры, которым вскоре предстоит расстаться.
