Глиннис Кемпбелл - Мой спаситель
Он чуть не задохнулся от неожиданности. Ведро с грохотом упало на пол, и Лине попятилась. Цыган вздрогнул и встряхнул головой так, как это делает волк, выходящий из воды. Затем он повернулся и так же по-волчьи уставился на нее.
— Маргарет, — прошептала Лине, а затем приготовилась прокричать то же во весь голос.
Он, не мигая, смотрел на нее.
— Вы действительно хотите, чтобы Маргарет узнала о том, что вы только что сделали с сэром Дунканом де Ваэром?
— Вероятно, это была… случайность.
Он улыбнулся ее оправданию.
— Да, никогда невозможно узнать заранее, что может случиться во время принятия ванны, верно?
С этими словами он, обнаженный, поднялся из ванны во всей своей красоте, и несколько мгновений в комнате слышны были только звуки капель воды, падающих с его тела в ванну.
Глава 20
Цыган шагнул из ванны. Лине попятилась дальше, наткнувшись на ширму. Он возвышался над ней, тело его было сильным, смуглым и откровенно притягивающим. Он сделал еще шаг как раз вовремя, чтобы удержать ее за плечо, не дав, таким образом, перевернуть ширму и упасть.
Она стала вырываться, осыпая его негромкими проклятиями и стараясь отцепить его пальцы. Дункан наклонился к ней, и она отпрянула, заметив озорной блеск в его глазах. Свободной рукой он подхватил льняное полотенце с края ванны, сунул его в ведро с холодной водой и поднес поближе. Глаза Лине расширились, когда она поняла, что он собирается сделать.
Ледяная вода тоненькой струйкой стекала ей за шиворот. Она завизжала. Потом он сжал кулак, и водопад ледяной воды обрушился ей на грудь. Она вздрогнула, как от холода, так и от его поступка.
Он прищелкнул языком.
— Еще одна случайность, — пробормотал он, бросая полотенце на стул, и с безразличным видом уставился на ее грудь.
Лине тяжело дышала. Ее сорочка промокла насквозь. Мокрая ткань плотно прилипла к груди. Она почувствовала, как затвердели ее соски, протестуя против прикосновения холодной воды. И вдруг грубиян отпустил ее руку и отступил назад, чтобы полюбоваться открывшимся видом.
Лине не собиралась сдаваться так легко. Она подхватила с пола второе ведро и, прежде чем цыган успел уклониться, выплеснула воду прямо в его самодовольную физиономию.
Ухмылка исчезла.
— Ах ты, маленькая ведьма, — отплевываясь, проговорил он.
Ведро громко стукнуло о пол, и Лине прижала руки ко рту, уверенная, что Маргарет прибежит на шум в любую минуту. Он быстро перехватил ее запястье, крепко стиснув его, и отбросил со лба мокрые волосы, забрызгав при этом и ее.
— Ну что, война? — прорычал он.
Вместо ответа Лине подхватила со стула мокрое покрывало и хлестнула Дункана по груди, но оно на мгновение прилипло, а потом упало на пол. Его хватка ослабла, и она легко вырвалась, отскочив за ванну.
Еще никогда Дункан не получал большего удовольствия, не считая той поры, когда они с Холденом еще мальчишками напустили лягушек в светелку леди Алисы. Он наслаждался от души. В мокрой сорочке Лине походила на сирену с обнаженной грудью, которая вышла из воды, а на уме у нее не было ничего иного, кроме шалостей и проказ. Ее зеленые глаза сверкали.
Дункан уверенно приблизился к ней. Она слегка попятилась, но ее глаза говорили, что, пока между ними ванна, Лине была уверена, что он ее не достанет. Долгое время он молча смотрел на нее. Потом губы его изогнулись в таинственной улыбке.
Великий Боже, он обожал ее. Это была именно та женщина, которую он хотел в жены. Эта мысль согрела его до глубины души. Он смотрел, как в волнении поднимается и опускается ее грудь в такт дыханию, как быстро бьется жилка пульса у нее на шее. И он ничуть не сомневался в верности своего решения. Это была женщина, которая останется рядом с ним до конца жизни, женщина, которая осмелилась бросить оскорбления в лицо морскому пирату, женщина, которую можно было научить доить корову, женщина, которая подходила ему, словно тщательно подогнанная кольчуга, женщина, которая противостояла ему возле ванной так, словно это было поле боя.
Теперь она с опаской наблюдала за ним, подобно загнанному в угол зверю, готовая броситься прочь, если он приблизится к ней. Он не сделал этого. С коварной улыбкой Дункан подался вперед, опустил руки в воду и начал брызгать на Лине до тех пор, пока она не взмолилась, чтобы он перестал.
Ну, теперь уж она точно сдастся, решил он. Лине промокла до нитки. Ее сорочка и волосы намокли. Она выглядела беспомощной, как тонущая кошка. Но эта чертовка ловко воспользовалась его самоуверенностью. Нахватав столько полотенец, сколько смогла, она принялась совать их в ванну и одно за другим швырять в него с завидной ловкостью и умением.
Смеясь, он несколько раз уклонился, отбил одно полотенце рукой, и тут же другое угодило прямо в лицо. Зарычав, как волчонок, он обогнул один край ванны и едва не схватил своего противника. Но на мокрых от пролитой воды каменных плитах пола он поскользнулся и с шумом приземлился на пятую точку.
Лине издала победный крик ликования и отскочила в сторону, глядя, как падает ее преследователь. К несчастью, триумф был недолгим. Плиты пола там, где стояла она, были такими же мокрыми, и промокшие шлепанцы подвели ее. Поскользнувшись, она задела рукой одну из ширм, и та больно ударила ее в бок. Какое-то мгновение ширма опасно раскачивалась, а потом с грохотом обрушилась на пол, подняв тучу пепла и алебастровой пыли. Потирая ушибленный бок, Лине закашлялась от поднявшейся пыли.
— Посмотрите, что вы наделали! — в панике прошептала она, обозревая место боя. Она нервно оглянулась на дверь своей спальни. Наверняка в любую минуту следовало ожидать появления Маргарет. Сон старой женщины был настолько легок, что она могла поклясться, что та слышит, как в соседней комнате паук плетет свою паутину.
Он ухмыльнулся.
— Что я наделал? — Он поморщился, поднимаясь с вымощенного плитами пола. — Помнится, это вы нанесли первый удар.
— Знаете, если бы вы не были таким дьявольски снисходительным с самого начала, отдавая мне распоряжения и…
Он рассмеялся.
— Снисходительным, говорите? — Он обмотал льняное полотенце вокруг бедер. — А разве не этого следует ожидать от благородного господина? Мне казалось, что я достаточно хорошо сыграл свою роль.
— Слишком хорошо, — огрызнулась она, с трудом выпрямляясь. — Не воображайте, что можете пользоваться привилегиями благородного происхождения только потому, что вы примеряете его на себя, словно костюм.
— Почему нет? — подзадорил он ее. — Почему я не могу наслаждаться теми же удовольствиями, что и мои соотечественники?
