Розалинда Лейкер - Позолоченное великолепие
Ювелир ловко устранил на кулоне все следы повреждений. Когда Изабелла достала кулон из покрытой бархатом шкатулки, в которой его доставили, она взяла эту вещицу за золотую цепочку и повесила на шею. Кулон качнулся над ложбинкой на груди Изабеллы, его прикосновение пробудило столь трогательные воспоминания, что ее руки легли на туалетный столик. Она опустила голову на руки. Она не плакала, она уже давно выплакалась, но боль и жадная тоска по Оуэну, как и прежде, пронзили каждую частичку ее существа.
Сара решила устроиться в один из лондонских театров и больше не пускаться в странствия. Изабелла разработала с юристами соглашение в отношении Сары точно так же, как Натаниел обеспечил пропитание ее матери. Сара могла поступить по своему усмотрению с деньгами, какие получит в театре или из других источников, но средства, выделенные Изабеллой, были оговорены условиями, обеспечивающими сестру на всю жизнь. Иначе та могла все проиграть в карты. Сара предпочла бы получить свой доход безо всяких условий и не проявила ни малейшей благодарности, но Изабелла и не рассчитывала на это. Ей было достаточно, что Сара снова начнет жить самостоятельно и в доме на Арлингтон-стрит никому не придется терпеть ее возмутительных выходок.
— Приехал Томас, — сказала Изабелла, отворачиваясь от окна в новом доме сестры по улице Саутгемптон, из которого открывался вид на Стрэнд.
— Думаешь, я это не заметила по твоему лицу? — насмешливо спросила Сара.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Могу поспорить на весь чай, производимый в Китае, что ты и сейчас любишь его не меньше, чем в прежние времена.
Изабелла улыбнулась и пожала плечами.
— Да, это правда, но не в том смысле, как ты себе представляешь. Мне было семнадцать, когда я полюбила Томаса. Годы изменили его не меньше, чем меня. Я просто считаю, что мне повезло, если между нами сохранилась дружба. Вряд ли найдется много женщин, которые смогут встретить свою первую любовь столь тепло и дружелюбно в более зрелые годы.
— Да, вряд ли, — злобно ответила Сара, думая о том, как она ненавидит сестру. Изабелла даже имела благословение на особые отношения с Томасом, тогда как она была этого лишена. Сара все еще желала его. Ей нравилось, когда мужчина страстно предавался любви, а Себастиан Сэрле был единственным, кто мог сравниться по части необузданных утех, каким она с Томасом предавалась совсем недалеко от ярмарки. Теперь она испытывала к Себастиану лишь ненависть за то, что он бросил ее. Эта ненависть по силе была равна той, какую Сара испытала к Томасу, когда тот отверг ее в час, когда она была готова бежать вместе с ним на край света. Она предложила ему свою душу, а он отвернулся от нее. Она любила бы его и превратилась в олицетворение любви, если бы он только поверил ее слову и разделил бы с ней будущее. Однажды, когда придет время, она заставит его поплатиться за то, что он бросил ее.
По глазам Сары было заметно, что она вынашивает темные планы, когда открыли двери и пригласили Томаса войти. Он даже не взглянул в ее сторону. Томас сразу подошел к Изабелле и передал ей большую книгу. Увидев ее, она просияла от радости.
— Ах, Томас! Да ведь это же «Путеводитель»!
— Мне хотелось, чтобы ты раньше других увидела книгу.
Сара нетерпеливо топнула ножкой, Томас повернулся к ней, робко извинившись за то, что уделил столько внимания книге. Она не без удовольствия заметила, что, встретив ее взгляд, Томас вместе с ней почувствовал, как между ними вспыхнул заряд плотского притяжения. Да, день Сары настанет. Тогда она почувствует вкус победы и осуществит долгожданную месть.
«Путеводитель…» вышел в свет в назначенный день. Все хвалили Томаса как замечательного художника, оригинального автора и мастера, полностью изменившего дизайн мебели. Спрос на книгу был столь велик, что вскоре не осталось сомнений — срочно надо печатать следующий тираж.
Томас оказался на гребне славы. Один экземпляр отправили в императорский двор России. Другие разослали по шато и знатным домам Франции. Еще один экземпляр сразу после публикации отплыл в Новый Свет. Он лежал в багаже краснодеревщика по имени Джеймс Уайт, одного из первых подписчиков, который собирался в Пенсильвании изготовлять мебель в стиле Чиппендейла. Тем временем в контору на улице Св. Мартина приходили заказы, а из мастерской отправлялись упакованные в коробки и ящики составные части изысканной мебели, которые либо морем, либо по суше доставят в любой конец страны. Каждую партию мебели сопровождал один из работников Томаса, следивший за тем, чтобы в пути ничего не случилось, а при распаковке мебель не оказалось поврежденной.
Финансовые расходы Томаса приняли огромные масштабы. Его мастерские стали настоящей сокровищницей, в них хранились не только драгоценные сорта древесины, но и яшма, мрамор, золоченая бронза, восточные обои ручной раскраски без единого повторяющегося узора, лакированные панели, гобелены, роскошные шелка из Спитлфилда, дорогие зеркала. При изготовлении мебели Томас по мере возможности сокращал производственные расходы. Резной орнамент на уровне потолка или верхний гребень большого фигурного подсвечника, верхняя часть ламбрекена или карниза изготавливались из материалов более низкого качества, чем элегантные изделия, которые можно было легко рассмотреть вблизи. Поэтому его лучшие граверы делали главную работу, а менее опытные завершали ее, позволяя экономить время и деньги. Он также не использовал ценные породы древесины, когда предметы мебели, особенно кресла, предстояло украшать густой позолотой. Тогда он использовал недорогую буковую древесину, которая вполне подходила наравне с дубом и сосной для изготовления каркасов для комодов, сундуков и тому подобное, а уже потом на эту мебель накладывались узоры для инкрустации. В целом из него получился в высшей степени умелый коммерсант. Одно омрачало его — заказчики по-прежнему не спешили расплачиваться, получив мебель, они радостно делали новый заказ, и оплата мебели первого счета откладывалась до выполнения нового заказа. Томас не мог не страдать из-за того, что просрочена оплата ряда крупных счетов, общая сумма которых достигала тысячи фунтов. Переписку с клиентами вел клерк, однако, самым важным всегда писал сам Томас, вежливо, но в то же время настоятельно прося оплатить счет. Одни письма приводили к желаемому результату, другие возвращались назад с припиской, что счет будет оплачен в удобное для аристократа время и ни днем раньше. Любой ремесленник знал, что требовать от аристократа уплаты долга через суд — все равно что перерезать себе горло, в таком случае в аристократических кругах его подвергнут остракизму и перестанут иметь с ним дело. Одному богу было известно, каких усилий стоило ему угождать тем, кто стоял выше него.
