Маргарет Пембертон - Горе от богатства
Александр кивнул и спросил у Чарли, спешно меняя тему:
– Ты собираешься завтра в Гарлем-Лейн, Чарли? Говорят, там будут отличные молодые рысаки.
Чарли ощутил смутное беспокойство – что-то не так. Александр говорит как-то странно, а Маура, кажется, вообще не замечает его присутствия. Он понял, что пора уходить.
– Не знаю, возможно, съезжу, – ответил он, поднимаясь с дивана. Ему очень хотелось посмотреть молодых скакунов. Скачки в Гарлем-Лейн всегда проходили интересно, и ставки там делались очень высокие. – Всего хорошего, Маура, поцелуй за меня маленького Феликса.
– До свидания, Чарли, – ответила Маура, удивляясь, почему Александр ни разу не упомянул о бале раньше. Она сомневалась, что приглашение было на имя мистера и миссис Каролис, не понимала, почему на нее наводит ужас мысль, что сразу после ссоры в бильярдной Александр направился на бал к Ариадне.
Ей очень хотелось выяснить все сразу после ухода Чарли, но она сдержалась. Она видела, что Александр явно не хочет говорить об этом, и подозревала, что ему очень стыдно за свой поступок.
Она взяла его за руку и предложила:
– Пойдем в детскую, побудем с Феликсом.
О бале-маскараде по поводу дня рождения Ариадны Бревурт больше не упоминалось.
На следующий день Маура в изумлении разглядывала кипу приглашений, лежащих на письменном столе в кабинете у Александра.
– Я могу чем-нибудь помочь, миссис Каролис? – несколько обеспокоенно спросил Стивен Фасбайндер.
– Я искала мужа. Мистер Генри Шермехон только что прислал записку, он приглашает нас пообедать с ним у Дельмонико.
На столе перед Маурой лежали приглашения на званые обеды, ужины, юбилеи, балы от тех, кто отказывался раньше принимать у себя Александра. Мелькали имена Де Пейстеров, Рузвельтов, Стейвесантов, Ван Ренселеров.
– Мистер Каролис в Китайской гостиной с мистером Кингстоном.
Маура нахмурилась. Все приглашения только на имя Александра. Не было ни одного, адресованного мистеру и миссис Каролис.
– Сообщить, что вы хотите видеть его, мадам?
Маура с трудом сообразила, о чем спрашивает растерянный секретарь.
– Нет, – сказала она, понимая, что, если Александр занят с Кингстоном, он не захочет, чтобы его тревожили. – Если он спросит, где я, передайте, что я обедаю с мистером Генри Шермехоном у Дельмонико.
Одно то, что Маура так свободно обедала с Генри Шермехоном в ресторане, говорило о том, что свет ее не принял. Она хорошо знала, что ни одна замужняя знатная дама не позволила бы себе такого.
Она уже собиралась сказать Генри, что в неприятии сообществом есть свои положительные стороны, как вдруг он произнес:
– Маура, сейчас в городе ходит много сплетен. Неужели Александр не может пресечь их?
– Какие сплетни, Генри? – спросила Маура, накалывая на вилку очередной грибок.
У Генри был просто несчастный вид. Таким Маура его никогда раньше не видела.
– Сплетни о вашей свадьбе. Астор поймал, меня вчера в гольф-клубе и спросил, известно ли мне, что ваша свадьба на борту парохода была всего лишь шуткой. Я, естественно, сказал ему, что он просто спятил. Но если бы об этом говорил один только Астор, я бы не придал значения. Маура, об этом говорит весь город. Все только и обсуждают выходку Александра. Это нужно остановить, и как можно скорее.
Маура опустила вилку, так и не притронувшись к грибку. У нее пересохло в горле, подступила тошнота.
– Кому нужны эти сплетни? Кто их распространяет?
Генри вздохнул и откинулся в кресле с фужером в руке, разглядывая налитое вино.
– Маура, свет не может позволить себе не признавать человека, которому принадлежит половина города. Кроме того, старая гвардия сейчас старается сплотить ряды и дружно выступает против нуворишей, разбогатевших на военных поставках. Но тебя они принять не могут. Если ваш брак – шутка, если он ненастоящий, значит, тебя можно и не приглашать, вот и зовут одного Александра. Очень удобно. – Генри невесело улыбнулся. – Ерунда, конечно. Разве Александр примет приглашение, в котором не упоминается твое имя? Ему надо просто положить конец этим слухам о вашей фиктивной свадьбе, о том, что вы официально не связаны узами брака.
Маура побледнела. Она вспомнила кипу приглашений в кабинете Александра; вспомнила, что он был на балу у Ариадны Бревурт; вспомнила выражение стыда у него на лице, когда Чарли случайно выдал его.
– Надеюсь, ты передашь Александру мои слова, Маура? – спросил Генри с нескрываемым беспокойством.
Маура с трудом выдавила из себя улыбку.
– Обязательно передам, Генри.
Но ей совсем не хотелось делать этого. Она боялась услышать правду.
* * *– Господи, какая разница, что думают другие, – взорвался Александр. – Главное, что жизнь опять стала сносной!
Маура стояла неподвижно. Она слышала, как бьется ее сердце, кровь стучала в висках.
– Опять сносной? – повторила она слова Александра. – Ты хочешь сказать, что жизнь со мной была невыносима?
От напряжения на груди у Александра под сорочкой вздулись мускулы. Он совсем не это имел в виду, и Маура прекрасно все поняла. Невыносимо для него было то, что свет закрыл перед ним все двери; невыносимой была скука без того, что привычно заполняло его жизнь.
– Ради всего святого, Маура, мне всего двадцать два года! Я же не глубокий старик! Ты находишь странным, что меня тянет на балы, к людям?
– Нет, – ответила Маура с побелевшим лицом.
Александр сказал все, что ей нужно было знать. Если Астор и остальные поверили, что их брак – всего лишь шутка, только сам Александр мог убедить их в этом. Он решил вернуться в общество любой ценой, пусть даже самой ужасной, и ему это удалось. Дрожащим голосом она произнесла:
– Ты должен сказать Астору и всем остальным, кто считает наш брак шуткой, что мы официально муж и жена, что наш брак освящен церковью. Ты должен сказать это ради Феликса, твоего сына.
Александр прерывисто дышал, ноздри у него раздувались. Это невозможно. Совершенно исключено. Через год-другой, когда закончится война и на многое станут смотреть иначе – пожалуй, но не сейчас. Сейчас он никак не может пойти на это. Да и Феликс еще слишком мал, ему все это безразлично. Александр ненавидел, когда его загоняли в угол и он, чувствуя вину и стыд, понимал, что не прав.
– Нет, – резко отрезал он, отбрасывая волосы со лба. – Если тебе это не нравится, уезжай в Тарну.
Маура не могла больше сносить его эгоизм и упрямство, ей хотелось закричать, что ее отъезд ничего не изменит, что своим поведением он публично признает своего сына ублюдком. Нет, такое прощать Маура не собиралась. Она размахнулась и со всей силой, на которую была способна, ударила Александра по щеке.
