Сюзан Таннер - Пленник мечты
— Где мой конь? Где Клег? — С замирающим сердцем Риа смотрела мимо крепкого стражника, который собирался подсадить ее на коня.
— Он здесь, — поспешил заверить ее Стефан.
Взгляд Риа отыскал Клега среди животных, которые везли на себе поклажу. Довольная тем, что не было забыто ничего из того, что было ей дорого, она села на лошадь.
Ее родители понимали обеспокоенность своей дочери, но не знали, как убедить ее в том, что все у нее будет хорошо.
Риа хранила молчание, когда они проезжали мимо невысоких холмов их долины. Крестьяне стояли возле своих домов и молча махали руками, прощаясь с наследницей Галлхиела. Лаоклейн изредка громко приветствовал кого-нибудь, а Риа только серьезно кивала головой, подарив дрожащую улыбку нескольким хорошо знакомым людям. Много лет она бродила по этой долине под их ласковыми и уважительными взглядами, и по выражению их лиц было понятно, что им будет недоставать ее.
Когда они добрались до пологого склона первой горы, Риа оглянулась назад. Только раз. Утренний туман все еще окутывал каменные стены Галлхиела, смягчая очертания замка и его башен, не предназначенные для того, чтобы восхищать сторонних наблюдателей. Риа молча отвернулась и сосредоточила свой взгляд на бегущей впереди тропинке.
Они продвигались медленно, и в отличие от предыдущих путешествий Дары с Лаоклейном, часто останавливались, и везде их ждали и старались угодить. С каждым днем горы становились все более похожими на невысокие холмы, признаки наступающей весны делались более явственными. В первые дни апреля резкие ветры смягчились и превратились в свежий бриз, который ерошил волосы Риа.
Они пересекли Ривер-Клайд и Форт и оказались в местности с аккуратными фруктовыми садами и небольшими деревеньками. Пустынные долины Северной Шотландии остались позади.
***
Атдаир встретил гостей в мягком свете угасавшего дня. Риа удивилась огромному числу людей, которые окружили их после того, как Лаоклейн крикнул, и для них были открыты ворота. Множество зажженных факелов поднялось, и среди каменных стен замка стало светло как днем.
Пораженная, Риа придвинулась к своей матери. Чья-то рука удержала ее лошадь за поводья, и приятное лицо дружески улыбнулось ей. Она улыбнулась в ответ и позволила помочь ей сойти с лошади, но сразу же снова прижалась к матери.
Дара представила ее дяде и тете, а затем показала рукой на четырех мальчиков, которые выстроились в ряд, словно на проверку.
— Риа, а это твои двоюродные братья.
Взгляд Риа скользил от одного к другому, когда их представляли ей, начиная со старшего. Гервалт был всего на год старше ее, и озорной блеск в его глазах помог ей расслабиться. Крег был на год моложе и сильно похож на свою мать. Но двое младших, семилетний Рос и двухлетний Дункан, так же как и их старший брат, имели сильное сходство со своим отцом и дядей.
— Мама, можно я покажу Риа замок?
Анна радостно улыбнулась своему старшему сыну:
— Только быстро, Гервалт. Нашим гостям надо поесть и отдохнуть. Присоединяйтесь к нам, когда все будет накрыто на стол.
Риа не забыла сделать реверанс, приветствуя своих дядю и тетю, прежде чем ушла.
Вид Атдаира просто лишил ее дара речи. Она всегда считала Галлхиел огромным, но их фамильный замок не шел ни в какое сравнение с размерами и богатством этого приграничного владения.
Гервалт заметил, как она восхищалась серебристыми гобеленами.
— Моя мама говорит, что Атдаир не был так богато украшен, когда она только что вышла замуж за моего отца. Она привезла гобелены и прекрасную посуду из Кермичил-Кип. И отец кое-что привез из Эдинбурга.
— Твой отец, должно быть, очень богат.
— Не мой отец, — честно ответил Гервалт, — а твой. Все в Атдаире принадлежит Макамлейду.
— Он не нужен ему, — с юношеской непосредственностью заверила Риа. — Он любит только Галлхиел. И я думаю, что моя мама совсем не любит Атдаир. — От ее взгляда не ускользнула бледность на лице матери, когда они въезжали в ворота замка.
Лицо Дары вновь порозовело, когда дети присоединились к своим родителям в большом зале. Она улыбнулась дочери, и не только Лаоклейн мог бы сказать, что она уже перестала страшиться разлуки.
Когда через несколько недель этот момент наступил, Анна постаралась успокоить свою золовку, насколько это было возможно, но сама она знала, как будет пусто у нее на душе, когда Гервалта отошлют на воспитание к родственникам. А время для этого уже наступило. Он был на год старше Риа.
Анна была благодарна Риа, что та своим веселым поведением и разговорами успокоила Дару, и мать девочки покинула Атдаир с легким сердцем. Однако она удивилась, когда улыбка исчезла с лица ее племянницы в тот самый миг, как ее родители скрылись из вида.
Прошло несколько дней, и Анна окончательно признала тщетность своих усилий воскресить эту улыбку. Она говорила об этом с Ниаллом, когда однажды поздним вечером они сидели в своей уютной спальне.
— Девочка тоскует, — Анна подняла на мужа обеспокоенные глаза. У нее были необыкновенно красивые глаза — единственное достоинство в сравнении с неброскими чертами лица. Ее вышивание лежало нетронутым на коленях.
— Дара и Лаоклейн уехали неделю назад, и она с тех пор не улыбнулась ни разу. Может быть, она действительно еще слишком маленькая, чтобы жить отдельно от них.
Ниалл удобно вытянулся в глубоком кожаном кресле. День был длинным, и он устал. Атдаир был тяжелой ношей. Он удовлетворенно оглядел комнату. Она соответствовала его натуре, и ему никогда не приходило в голову, что оформление в мужском спартанском стиле могло быть не очень подходящим для его жены.
Он долго раздумывал над ее словами, прежде чем ответить.
— Я думаю, маленькая Риа тоскует не о моем брате или Даре. Гервалт рассказывал мне, что она говорит только о Галлхиел и ни о чем другом. Что Галлхиел во всех отношениях лучше, чем Атдаир. — В его тоне проскользнуло удивление, потому что по богатству и удобству никакой северошотландский замок не мог сравниться с Атдаиром.
Брови Анны удивленно поднялись под аккуратной челкой ее светлых шелковистых волос.
— Ее страсть к этому месту просто невероятна для маленькой девочки. Не перестаю удивляться, о чем думала Дара, давая ей знания по ведению счетов и хозяйства. Даже Гервалт не знает так много об Атдаире.
В ее словах послышалась гордость. Четверо ее сыновей были смыслом ее существования, и бывали моменты, когда Ниалл особенно остро ощущал это. Сейчас, однако, его мысли были заняты Риа.
— Сомневаюсь, что именно Дара привила ей эту любовь, скорее всего, этим занимался Лаоклейн.
